Безымянный - Двойники Крестного

• Название: Двойники Крестного
• Автор: Безымянный
• Жанр: Боевик

---

Узнавать хозяина мгновенно – прямая обязанность персонала заведения. Тот, кто этого не усваивает, больше суток не работает. Не можешь служить – не иди в слуги! Служишь – знай хозяина! Мудрость простая, Иван ее хорошо понимал, хотя к нему она не имела абсолютно никакого отношения. У него хозяина никогда не было и не будет… Даже в Чечне, когда его держал на цепи бородатый черный чеченец-любитель заключать пари во время кулачного боя двух пленных русских солдат, даже он тогда не был для Ивана хозяином… Тот чеченец был враг, которому временно удалось одержать над Иваном победу, он просто оказался хитрее, ловчее и изобретательнее Ивана, попавшего в плен по своей неосторожности и усталости. Но хозяина над Иваном еще не было никогда! И никогда теперь не будет!

Иван заскрипел зубами. Ему стало стыдно перед самим собой, что он так дешево лопухнулся. Забыл, с кем он имеет дело! Забыл, насколько изворотлив, насколько искусен в обмане Крестный.

Он вспомнил еще несколько таких мелочей и теперь уже не сомневался, что убил совсем не того человека. Тот, в баре, только похож был на Крестного, но это был вовсе не сам Крестный.

Еще одна ошибка Ивана была в том, что он не разрешил этому мудаку разговаривать.

Всего через пару фраз он понял бы, что это не Крестный.

И ром он не смог выпить, хотя там было всего-то 0,7 литра. Крестный этого гаванского рома может выпить не меньше литра и только после этого начинает закусывать, привык на Кубе, он сам рассказывал Ивану, что его учил пить ром Рауль Кастро.

И он не стал бы набрасываться на мясо! Да-да, перед тем уродом, которого застрелил Иван, на столе лежал большущий кусок чего-то такого хорошо прожаренного со сложным гарниром, как вспомнил Иван теперь. А Крестный был приверженцем «народно-демократического стиля в гастрономии», как он сам выражался, – селедочка, огурчики. Впрочем, иногда и он позволял себе стать на некоторое время гурманом и обжорой, особенно в одиночестве, когда никто за ним не наблюдал. Но ведь в кабинете Крестный был именно совершенно один. Нет, то, что он ел мясо и еще что-то там экзотически-гастрономическое, ни о чем не говорит.

А вот самое главное, – Крестный не был бы так покорен и исполнителен как этот проглотивший язык после приказа Ивана и, наверное, уже наложивший себе в штаны придурок в баре. Крестный умеет сопротивляться, умеет бороться за жизнь, пусть в руках у него нет силы, а в кармане – пистолета. Он сопротивляется в любых обстоятельствах, – не физически, а психологически, причем иной раз гораздо эффективнее, чем если бы он отстреливался из пулемета… Переломить это сопротивление очень трудно, это Иван знал прекрасно. Не раз на себе испытал.

Иван с досадой ударил себя кулаком по ладони. Старый лис опять провел его, как зеленого сопляка! А сам ушел и хихикает сейчас над ним, Иваном! Впрочем и над Никитиным – тоже, того он без всякого сомнения обманул, так же как и Ивана.

Подставил какого-то лоха, которого уговорил одеться так же как одевается он, Крестный… Никитин лажанулся точно так же, как Иван, в этом нет никакого сомнения. Осталось только его с этим поздравить.

– Никитин? – спросил Иван едва кто-то снял трубку на другом конце телефонной линии.

Иван вновь набирал номер дежурного по управлению ФСБ, но уже не представлялся и не никого не просил приглашать. Он сделал это один раз и этого вполне достаточно, считал он. Если Никитин заинтересован в разговоре с Иваном, он от телефона не отойдет и сам будет снимать трубочку вместо дежурного.

И не дожидаясь ответа, добавил голосом тихим, но убедительным, в котором слышалась уверенность человека, сделавшего вывод совершенно самостоятельно и предлагавшего другому сделать то же самое:

– Ослы мы с тобой Никитин…

– Согласен, Иван, – сказал в ответ голос генерала Никитина, он снова был на связи, потому, что ждал этого звонка.

За десять минут Никитин тоже успел сообразить, сам ли, или с помощью своего аналитика Герасимова, что Крестный обманул их обоих. Он, словно осьминог, оставил вместо себя обманку, а сам тихо удрал и растворился в полной неизвестности.

– Выебываемся друг перед другом, – продолжал Никитин, ему уже вовсе не хотелось разговаривать с Иваном, не любил он признаваться в ошибках перед профессионалами, но нужно было поддерживать контакт, чтобы не потерять Ивана в Москве бесследно, так, как сейчас потеряли Крестного.

– А дело не сделали… – завершил фразу генерал Никитин.

– Крестный все еще жив, Никитин, – глухо сказал Иван в трубку телефона. – Я пристрелил в баре на Арбате его двойника.

– Мы тоже убрали подставку, Иван. Тоже, оказывается, двойник. И сколько их всего у него – неизвестно, – добавил несколько обескураженным тоном Никитин, ему пришлось признаться перед Иваном в своем промахе. – Следующий раз, Ваня, ты умой его сначала, чтобы косметику смыть, рассмотри его хорошенько, со всех сторон, поговори с ним, чтобы убедиться, что – настоящий, а потом уже башку ему дырявь или горло перекусывай.

– Крестный – мой, Никитин! – сказал Иван. – … И я найду его, Никитин!.. Найду. Можешь даже не пытаться перебегать мне дорогу. Это тебе ничего не даст! Я все равно найду его раньше тебя! Все!

Иван опустил трубку на рычаг и не оглядываясь, смешался с потоком москвичей и гостей столицы, как именуют московский народ в местах расположенных близко от вокзалов, аэропортов и крупных универмагов.

Он двинулся влево от вокзала, обошел площадь и не спеша направился в сторону Садового кольца.

У Ярославского вокзала, возле машины с толстяком, стояли две шестерки и опель-кадет. Толстячок, видно, еще не пришел в себя, так как Иван разглядел в машине белый халат врача.

Два придурка в штатском совершенно ментовского вида торчали около девятки, озирались по сторонам и не знали, куда им девать свои руки.

«В карманы суньте! – мысленно съязвил Иван. – Яйца заодно почешете.»

Хоть Иван и смеялся над неуклюжестью фээсбэшников, не умеющих принимать окраску и темп, ритм и даже запах окружающей среды, как умел это Иван, он не мог не отметить, что у Ярославского вокзала они появились очень быстро… Ничего не скажешь – оперативно работают ребята, но так дешево Ивана не взять.

Впустую проездили. Размялись только никитинские ребята, жеребцы стоялые. Ну, да им же самим на пользу.

«Я все равно найду Крестного первым! – вновь мрачно подумал Иван, вспомнив о фээсбэшном генерале, как досадной помехе в очень трудном и ответственном деле. – Найду и убью…»

Охота на Крестного только начиналась. Начиналась заново… И продолжаться она будет до тех пор, пока однажды не закончится его смертью.

Глава вторая.

Иван бросился на поиски Крестного. Бросился, не думая, движимый только целью – смертью Крестного, которую ему не терпелось приблизить.

Он не мог рассуждать логически – просчитывать варианты поведения Крестного, понимать логику его поступков, направленность его желаний… Иван торопился добраться до этого ненавистного ему человека и делал ошибки, которые никогда не сделал бы, если бы спокойно настроился на Крестного, на его ликвидацию, как делал это всегда, получая координаты очередного объекта, который нужно было убрать. Внутренне настроившись на человека, Иван действовал безошибочно, безукоризненно.

Сейчас Иван был методичен и бездумен, словно райотделовская уголовка. Он прочесывал все места, где мог появиться Крестный, где он когда-либо бывал с ним или знал что Крестный может там появиться.

У дома, где жила Надя, недалеко от метро Октябрьская, Ивану вновь повезло. Он бродил там уже битых часа три, прочесывая всевозможные закоулки, сам не понимая, зачем это делает.

На остром углу Мароновского и Второго Бабьегородского переулков его чуть не сбила черная «Волга», едва успевшая затормозить в метре от него. Сквозь лобовое стекло Иван увидел судорожно вцепившегося в рулевое колесо… самого Крестного!

Три секунды спустя в лобовом стекле красовались три дырки от пуль, выпущенных из ивановой «беретты», а сам он, перемахнув ограду какого-то скверика, уходил в сторону Крымского вала… Он видел, как качнулась назад голова Крестного, когда первая пуля вошла ему точно между редких старческих бровей. Одного выстрела было достаточно, но Иван не мог удержаться, чтобы не выстрелить еще дважды – в каждый из ненавистных ему глаз.

Дойдя до парка, Иван спокойно огляделся и удостоверился, что его никто не преследует.

Странно, но удовлетворения он не испытывал. У него вовсе не было уверенности, что он опять, и на этот раз, не ошибся.

Больше всего его смущало то, что Крестный никогда не ездил на «Волге». Само слово «Волга» его раздражало… Что-то личное было связано у него с этим словом, или с этой рекой, Иван не знал подробностей, родом, что ли Крестный был откуда-то с Волги. Даже «Жигули» он использовал только в случае крайней необходимости, когда нужно было соблюсти конспирацию, затеряться… «Жигули» – самая демократическая машина в России, а Крестный любит подстраиваться под «народ».