Валерий Ганичев - Адмирал Ушаков. Флотоводец и святой

• Название: Адмирал Ушаков. Флотоводец и святой
• Автор: Валерий Ганичев
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 5088010-246-7

Книга о великом русском флотоводце адмирале Федоре Федоровиче Ушакове, с именем которого связаны блистательные победы Российского флота на Черном и Средиземном морях.

В 2000-м году Федор Ушаков канонизирован Русской Православной церковью как местночтимый святой Саранской епархии.

Для широкого круга читателей.

---

Капитан встал, отдернул шторку у карты и, строго поглядев на офицеров, словно убеждаясь в благонадежности, изложил план движения.

– Фрегаты «Павел», «Наталия», «Григорий» идут с коммерческими товарами под видом купецких и с флагами таковыми. «Северный орел», на коем буду я, для их препровождения назначен. В Ливорно, куда мы придем, в ведомстве генерал-майора Ганнибала есть еще два фрегата – «Святой Павел» о двадцати шести пушках и «Констанция» о двадцати четырех. Они там к нашей необъявленной эскадре присоединятся. Мы с вами на всем пути неразлучно следовать обязаны. Ежли какие приключения, како штормы, туманы и прочая приключится, я вам рандеву назначаю.

И он походил вдоль каюты, сообщил адреса консулов, по которым следует сообщать о неприятностях.

– Однако же ни в какие порты без необходимой нужды не заходить. В крайнем случае можно заходить в английские порты и ни в коем случае во французские.

Козлянинов склонился над картой и уткнулся в окончание Пиренейского полуострова.

– Первое рандеву назначаю здесь, в Гибралтаре, а потом далее в Средиземном море. Вы первый раз в таком походе и должны знать, что в Средиземном море бродят морские разбойники и надо употреблять всякую осторожность при встрече с ними и быть всегда готовым защитить как свой фрегат, так и другие.

Капитан свел брови, подумал, как бы примериваясь к ситуации.

– Но каков бы ни был вид разбойный у всех кораблей, самим на них не нападать. Купеческие суда не останавливать и не осматривать. Для отдания же салютов разным кораблям поступать по силе международных трактатов.

Далее Тимофей Козлянинов поздравил всех с началом похода и пожелал усердной службы.

Федору Ушакову в усердии отказать было нельзя, постичь морскую науку дальнего перехода хотел давно. Расстояния, конечно, были несравнимы с его первым архангельским дальним походом. «Северный орел» стал для него новым морским училищем, таким же важным, как Кикин дом. Под командой Козлянинова Федор стоял на палубе при подходе к Копенгагену, неотступно следил за компасом в Английском канале, проводил обсервацию в Атлантическом океане, давал команды при салюте у Гибралтара, снимал план порта Магон. Козлянинов в конце похода, довольный настойчивостью и умением хваткого офицера, с удовлетворением сказал:

– Ну вот, капитан-лейтенант, в вас никто не ошибся – ни те, кто рекомендовал, ни я, когда брал в поход. Готовься, Федор Федорович, корабль в Ливорно принять. – И, видя радость на лице Ушакова, разъяснил: – Я же говорил, что там у нас еще с Архипелагской экспедиции фрегат «Святой Павел». Готовься принять его у Паниоти. Да скажи мне, что для этого фрегата нужно, ибо я отсель скоро имею в поход отправиться.

…Так и принял он в сентябре 1776-го под начало первый свой в Средиземноморье фрегат.

Ливорно для Ушакова, считай, родным городом стал. Здесь, после дальних переходов в Мессину, на острова Архипелагские, в Гибралтар и на Мальорку, экипаж отдыхал. Ему отдыхать не нужно было. Его тело в морском походе все больше распрямлялось, наливалось упругостью, здоровьем, дышалось ему на палубе свободнее, в голове было ясно и спокойно. Хорошо думалось, далеко виделось Ушакову. Он не ощущал себя песчинкой в этой пучине морской, нет, наоборот, он все больше и больше чувствовал море, учился повелевать стихией, быть неподвластным ее разгулу. «Святой Павел» – это уже не плоскодонные тихоходы «Курьер» и «Модон». Пушки опоясывали корабль, скорость была отменной, так что никакой пират не спасется. Правда, половина пушек была спрятана, дабы не возбуждать ни французов, ни неаполитанцев, ни венецианцев, а тем паче турок. Пьемонтские и другие негоцианты сразу почувствовали безопасность перевозки грузов русскими кораблями. Берберийским, то бишь варварийским[7], пиратам они были не по зубам.

Жадно всматривался в портовую жизнь Ушаков, приглядывался к иноземным кораблям, порядки на них изучал. Приглашал в гости к себе капитанов с оказавшихся рядом судов. Сам показывал все достойное на корабле, а после расспрашивал обо всем, рассматривал приборы, интересовался лоциями, картами, сведениями о мелях, рифах, песчаных косах, преграждающих путь.

– Ты, Федор, как будто век ходить по Средиземному собираешься, все тебе надо, – ворчал Астафий Одинцов, его сотоварищ, капитан «Григория», когда Ушаков пригласил его съездить на стоящий на рейде французский корабль.

– Послушай, Астафий. Мы с капитаном сего судна на бирже спорили о приборах морских. Я не все понял, он меня и пригласил на корабль посмотреть. Он ведь тоже себя за купца выдает, а я в подзорную трубу видел, что у него порты заколочены. Но не в том дело. Просто мужик хороший. Не таится, как другие. А ты во французском силен, поможешь, да и самому ведь надобно знать.

– Ну поедем, – согласился Одинцов. – Но, право, нам ухо надо держать востро. Ведь во французские и гишпанские гавани заходить не велено.

– Дак то в гавани, а мы тут в гости.

Капитан Виктор де Шаплет оказался любезным хозяином, раскупорил несколько бутылок вина, был польщен визитом двух русских командиров, благодарил за икру, что поднес ему Ушаков.

– Господа во Франции с удивлением смотрят на возрождающийся флот ваш. Наше же государство потеряло после Семилетней войны всю свою морскую мощь. Война нам стоила ста тринадцати кораблей, Канады, Гренады, Доминики, Табаго, части Африки и самого богатого полуострова – Индостана. До сих пор мы не придем в себя. Хотя французские офицеры своей храбростью показали: если бы ими меньше пренебрегали, то они восстановили бы славу французского оружия. Угощайтесь, вино это уважают у нас, на Юге Франции, хотя моряки, я знаю, любят что-нибудь покрепче.

Де Шаплет открыл шкафчик, достал оттуда пузатую бутылку и заставил попробовать гостей «Бешеную Марию». Языки развязались. Он разложил карту и показал на ней мель возле Мессины.

– Не приходилось ли вам бывать здесь, капитан? Нам предстоит скоро туда двигаться. Как обойти ее?

– О, вы зря меня проверяете, капитан, – рассердил-ся Ушаков на нетактичный ход офицера. – Эта мель смыта во время бури несколько лет назад, и вы наверняка это знаете. Я не враг и не противник вам, а такой же сторож торговцев, как и вы. Мне платят за провод судов, и мы этим довольствуемся. А еще мне интересно узнать все о ваших морских порядках, дабы применить лучшее у себя.

Де Шаплет захохотал и без тени смущения подмигнул Ушакову.

– Отлично. Отлично, Теодор. Мы подружимся с тобой. Ты не простак. А порядка у нас на флоте нет. Эти офицеры пера заели нас, истинных моряков. Мы чуть не молились на них, ибо повышение получить без писак невозможно. А они знай пишут бумаги – им не до флота. Англичане же обгоняют нас, вот уже набивают медь на днища кораблей, а мы все на ракушках плаваем. Единственное, чего мы придерживаемся, так это строгих правил в бою. Наши адмиралы еще в XVII веке их утвердили, и они служат нам до сих пор.

– Однако же сия тактика немного успехов принесла французскому флоту.

– Но поражения не от того, что тактику не соблюдали: мастерства не хватает в ее проведении. Сам король Людовик XV в 1765 году предписывал предпринять строй кильватерной колонны как единственный боевой порядок флота.

Де Шаплет поднял бокал и хмуро вспомнил:

– Конечно, я сам чуть не был взят в плен англичанами. Корабль потерял управление, а приказ короля гласит: «Во время боя ни один командир не имеет права покинуть свое место в строю для подачи помощи пострадавшему кораблю».

Ушаков слушал внимательно, переспрашивал, как будто сам хотел проиграть тот бой.

– Ну, Виктор, а если бы рядом были корабли, не атакованные неприятелем, они могли бы вам помочь в ту минуту?

– Нет! Приказ короля свят для морского военного офицера.

Беседовали долго, рассматривали французские мореходные карты, сверяли их с русскими. Договорились встретиться на «Святом Павле».

Два раза попытались выйти в Черное море под коммерческим флагом фрегаты «Констанция» и «Святой Павел»; турки, однако же, несмотря на заверения, данные чрезвычайному посланнику России, корабли задерживали и из вторых Дарданелл – так в отдаваемых ордерах называли Босфор – не выпускали. Товар, который фрегаты привезли, распродали, новый загрузили, а согласия на проход в Керчь не было.

Осенние теплые ветерки ласково трепали волосы, располагали к неге и отдыху. Ушаков же не отдыхал. Не отдыхал сам и другим не давал отдохнуть. Два раза в день проводил он экзерциции. Утром, после молитвы, – по постановке парусов, вечером – по такелажному мастерству и ремонту корабля. Ввел четкое судовое расписание для похода, стоянки, на случай боя. Вместе с офицерами и морскими служителями отрабатывал, расставлял людей на всякий возможный случай в практике. Был уверен, что без определительного и единообразного порядка ни в каком деле желаемого успеха не достигнуть.