Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

• Название: Кухтик, или История одной аномалии
• Автор: Валерий Заворотный
• Жанр: Научная Фантастика

---

Тысяча глаз разом моргнули. Аморфное существо пошевелилось, и что-то заурчало у него внутри.

- В конце концов, мы не можем бесконечно топтаться на месте, заниматься пустой болтовней, хрен знает куда тратить народные деньги и делать всякую фигню, - сказал Микки и оторопел от собственных слов.

Урчание внутри тысячеглазого существа стало громче.

- С теми, кто будет продолжать упорствовать, с теми, кто не сможет или не захочет перековываться, с теми, кто не поймет, что ТАК БОЛЬШЕ ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ, - произнес Первый Демократ свою любимую фразу, - с такими работниками нам придется расстаться.

Зверь в зале издал глухой рык.

- Нет, торопиться, конечно, не следует, - опомнившись, сказал Микки. И вообще, друзья, надо беречь кадры... Но, с другой стороны, нельзя же не признавать, что...

Рычание стало тише, но не прекратилось.

- Нельзя же не признавать, что самое ценное наше достояние - это наша партия. Именно её должны мы беречь больше всего... Другой-то у нас нет...

Существо успокоилось и вновь разлеглось на креслах.

- Мы не позволим подбрасывать нам разные чуждые идеи о каких-то там разных моделях различных разнящихся разностей... Мы будем перековываться неуклонно, неусыпно, неумолимо и непрестанно. Но это вовсе не значит, что мы будем разбазаривать, растранжиривать, растрачивать, раскидывать и разбрасывать наше идейное достояние...

Микки говорил полтора часа. Он умудрялся плести такие извилистые фразы, что ему самому с трудом удавалось из них выпутываться. Он петлял по тексту, как заяц по лесу.

Зверь с тысячью глаз то затихал, то вновь настораживался...

Закончив доклад, Первый Демократ изрядно устал. В зале раздались аплодисменты. Бурными он бы их не назвал.

После короткого перерыва на трибуну вышел один из Местных Партийных Начальников с пачкой бумаг в руке. Разложив их на трибуне, он начал ответную речь.

- С огромным вниманием прослушав исторический доклад, мы все как один глубоко осознали необходимость перековки и... - Начальник посмотрел в бумажку. - И голосиловки... Мы целиком разделяем и полностью поддерживаем новый курс на осознание, ускорение, проникание и углубление... Все, к чему призывает нас партия, под руководством которой мы руководим, руководствуясь её мудрым руководством, будет безусловно выполнено в условиях усложнения условий, обусловивших условия их выполнения...

Начальник говорил два часа. Микки понял, что этот раунд проигран. Он с надеждой посмотрел на Старого Друга. Тот вздохнул, поднялся и пошел к трибуне.

Тридцать минут Старый Друг добросовестно рассказывал залу то, о чем когда-то поведал Первому Демократу. Правда, на сей раз он излагал несколько смягченный вариант. Но это не помогло. К концу его речи зверь в зале пришел в крайнее раздражение.

Затем на трибуне неожиданно оказался редактор одной из наиболее голосильных газет. Десяток таких редакторов Микки пригласил на конференцию в качестве гостей.

- Уважаемые! - сказал голосильный редактор. - Ну на фига же так нервничать? Ну для чего трясти, я извиняюсь, чем-то там? Ведь все равно придется перековываться... Я понимаю, что дело тяжелое. Но о чем говорить, когда нефти все равно нет. Это-то хоть вы понимаете? Кулаками своими по столу вы уже все, что могли, вышибли. Ну, надо же когда-то начинать и головой работать. Ежели кто может, конечно... Я извиняюсь...

В зале началась истерика. Местные Начальники повскакали с мест. Раздались крики. В редактора полетели тухлые яйца и гнилые помидоры. Откуда у них оказалось с собой столько еды, Микки не понимал.

Он встал со своего места и призвал всех к спокойствию. Буйство в зале продолжалось. Он начал стучать ладонью по столу, но и это не помогло. Истерика нарастала. Тухлые яйца с треском разбивались о трибуну. Зал заполнился вонью.

Оставалось последнее средство.

Микки полез во внутренний карман пиджака и вытащил тонкую деревянную дудку с длинным рядом маленьких дырочек. Он выпрямился, поднес инструмент к губам и, поочередно зажимая пальцами дырки, начал играть.

Протяжная, заунывная мелодия полилась в зал. Вопли прекратились. Он поднял трубку повыше и запрокинул голову. Колыбельная песнь заструилась между хрустальными люстрами, растеклась, спустилась вниз и обволокла красные кресла. Лохматое, всклокоченное тысячеглазое существо заурчало, тяжело заворочалось, потом постепенно угомонилось и стихло.

Первый Демократ, не отрывая трубки от губ, сделал знак всем сидящим на сцене. Все поднялись, осторожно отодвинули стулья и на цыпочках потянулись к кулисам.

Из зала слышался многоголосый храп.

Микки прекратил игру, подошел к микрофону и тихо, едва слышно произнес:

- Конференция закрывается.

III

Прошел год.

За это время Микки усвоил три правила.

Первое правило гласило: "Больше демократии!" (Этому его научил Старый Друг.)

Второе правило гласило: "Хорошего помаленьку". (Этому он научился у Лихача.)

Самым же важным было третье правило: "Чаще играй на дудке". (До этого он додумался сам.)

Первый Демократ научился виртуозно играть. В любой нужный момент он мог выдудеть любую нужную мелодию. Что именно он сыграет, не знал никто. Включая его самого.

Отношения между двумя Главными Соратниками Первого Демократа не изменились. Микки по-прежнему ежедневно выслушивал их противоречивые советы. Работать в такой обстановке было трудно, но со временем он приспособился. Иногда приходилось поочередно следовать то одному совету, то другому. Иногда - обоим советам сразу. Но чаще всего он смешивал две разные точки зрения, хорошо взбалтывал эту смесь и вырабатывал таким образом собственное мнение.

Разумеется, Лихач и Старый Друг постоянно жаловались друг на друга. Приходилось успокаивать обоих и заверять каждого в своей полной поддержке. Когда кто-то из них начинал горячиться, Микки доставал заветную дудку и играл колыбельную песню. Общаться с ним во время игры было невозможно. Собеседник либо засыпал, либо, отсидев какое-то время и поняв, что толку не будет, уходил восвояси.

Он с удовольствием избавился бы от одного из Главных Соратников. Но беда в том, что оба они были ему нужны. Не будь одного из них, Микки пришлось бы выбрать что-то определенное. И тут начинались проблемы. Выбрать демократию было заманчиво, но опасно. Отказаться же от неё значило перестать быть Первым Демократом и превратиться в очередного Предводителя. А этого он не хотел. Оставалось крутиться...

Главных Соратников такая жизнь тоже постепенно выматывала.

Первым не выдержал Лихач. Он решил срочно предложить какую-нибудь оригинальную идею, чтобы доказать свою незаменимость и покончить с влиянием соперника. Конечно, самой блестящей была бы идея послать к черту всю перековку вместе с голосиловкой. Но Лихач понимал, что Микки на это не пойдет. Вот если бы он - Лихач - сам мог выступить реформатором и выбить, таким образом, стул из-под Старого Друга... Но никаких реформаторских идей на ум не приходило. С идеями у него вообще было туго. Да и с умом - тоже не очень.

И все-таки он придумал.

Однажды Лихач пришел в кабинет Первого Демократа и уселся перед ним в кресло.

- Послушай, - сказал он. - Что-то медленно у нас идет пе-рековка.

Микки, который приготовился выслушивать очередной донос на Старого Друга, удивился.

- Ты чего это? - спросил он. - Не заболел, часом?

- Здоров я, здоров, - ответил Лихач, - а вот народ у нас, понимаешь, болеет.

- Кто болеет?

- Народ.

- Как это? - изумился Первый Демократ.

- А вот так. Тяжко болеет народ. Хворь у него застарелая. Ты б, вместо того чтоб перековкой своей заниматься, о здоровье народном подумал.

- А, это ты насчет того, чтоб перековку бросить? - устало спросил Микки и полез в карман за дудкой.

- Постой, постой! - Лихач вскочил с кресла. - Погоди. Я тебе дело говорю. У меня идея... Реформаторская.

- У тебя? - спросил Микки.

- Ага.

- Идея?

- Точно!

- Реформаторская?

- Со страшной силой.

Микки снова полез в карман.

- Да погоди ты! - Лихач схватил его за руку. - Выслушай!

- Ну, чего ты меня хватаешь? - недовольно сказал Микки. - Я ж тебя выслушаю... Только вот сперва на дудочке поиграю.

- Оставь дудку! - взмолился Лихач. - Послушай идею.

Первый Демократ тяжко вздохнул.

- Ладно, - сказал он. - Говори.

Лихач сел в кресло и, постоянно косясь на карман с проклятой дудкой, стал излагать свою идею.

- Народ наш болен страшной болезнью... Болезнь эта застарелая и тяжелая. Ежели не избавим от неё народ, никакой перековки не получится.

- Да что за болезнь-то? - спросил Микки. - Откуда взялась?

- С давних времен, - сказал Лихач. - А выражается она в том, что пьет наш народ вредную жидкость в непомерных количествах. И ничего поделать с собой не может. Вот такая, понимаешь, болезнь.

- Ах, вот ты о чем, - сказал Микки. - Так я про то и сам знаю. Только это не болезнь. Это традиция... Правда, вредная.