Валерий Заворотный - Кухтик, или История одной аномалии

• Название: Кухтик, или История одной аномалии
• Автор: Валерий Заворотный
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Года три, - ответил Колобок. - Возможно - четыре.

- Не, - сказал Елка. - Это долго. Это народ не поймет. Давай за полгода. А?

Колобок с Рыжим переглянулись.

- Потребуется большая работа, - сказал Колобок. - Так вот, наскоком, не решить. Стабилизационные процессы, инвестиционная политика, конституционная реформа...

- Ты погоди, погоди со своей наукой! - Елка хлопнул по столу. - Давай вот как сделаем. Я скажу, что за полгода все выправим. Ну, чтоб народ обнадежить малость. А там, ежели что, потянем чуток. Поймут люди. Вон сколько ждали! А вы уж поднатужьтесь, чтоб не очень долго.

Он с надеждой посмотрел на приятелей-реформаторов. Те пожали плечами.

- Не сумлевайтесь, ребята. Я ж - Президент. Вы только механизм этот ваш запустите. Штоб голодуха кончилась. А я всегда помогу. И народ поймет. Он же вон и истреблением занимался, себя не жалел, и злаки эти сеял от зари до зари, и нефть качал, когда велено было. А тут - такое дело. Поймут люди!

Большая Елка поднялся и протянул Колобку руку.

- Ну, будем считать - порешили!..

Проводив гостей, Большая Елка вызвал Усача и Булатика. Те уже два часа томились в приемной, ожидая, пока он закончит свои беседы.

- Все, мужики! - сказал Елка, шагнув из-за стола им навстречу. Большое дело начинаем. Хренация-либерзация... Наука, в общем.

Булатик степенно кивнул.

- Наука - это хорошо. Я сам, между прочим, профессор.

- Вот и поддержи, раз профессор, - сказал Елка. - Подсуетись там, в Верхнем Совете. Ты ж у них начальник. Вместе супротив танков стояли, вместе и либерзацию начнем.

- За Верхний Совет не беспокойтесь, - ответил Булатик. - Поддержим.

- Вот и хорошо. - Елка повернулся к Усачу: - Ну, а ты что думаешь?

Тот вытянулся по стойке смирно.

- Есть!

- Молодцы! - похвалил соратников Большая Елка. - Нам главное - вместе держаться. Дело-то нешуточное. Это тебе не злаки сеять, понимаешь.

Усач разгладил усы и приосанился.

- Наука наукой, а вот ещё порядок бы навести не мешало. Чтоб все чин чином было. Без порядка дело не сдвинешь. Я, к примеру, мог бы этим заняться. Чтоб всех жуликов - к ногтю! Уж я б их...

- Ты погоди, - успокоил его Большая Елка. - Тебе дело тоже найдем. Ты - вице-президент. Значит, при мне должен быть постоянно. Может, и жуликов тебе поручим, а может, ещё что. Не суетись пока.

Усач с Булатиком сели, Елка снова вернулся за свой дубовый стол и нажал кнопку на переговорном устройстве.

- Чаю нам, - громко сказал он. - И не соединять меня ни с кем. Совещание у нас. По либерзации...

* * *

- Ли-бе-ра-ли-за-ция, - прочитал по слогам Надькин отец и поднял глаза на Кухтика. - Так это, значит, у их называется. Что ни новая власть, бляха муха, то новые байки. Во она, ихняя берзация! - Он вытащил из кармана и бросил на стол пачку скомканных бумажных денег. - Во, погляди! Тыща здесь. Да я б раньше на эти деньги... А щас что?.. Бутылки не купишь... Дожили, мать их!

Кухтик сидел у окна и молча смотрел в сторону свалки-помойки. Он ещё минут десять послушал монолог Надькиного отца, потом встал и, сказав:

- Дядь Вась, я пойду, - направился к двери.

- Давай иди, малой, - махнул ему Надькин отец. - А я, пожалуй, на фанерку смотаюсь. Зарплату сегодня обещались выдать. Авось хоть в этот раз не надуют.

Спустившись во двор, Кухтик осмотрелся вокруг. Густые кусты на пустыре тянули к небу кривые ветки. Листва их была темно-серой от пыли. Неяркое солнце светило сквозь белые облака. Короткое лукичевское лето подходило к концу. По ту сторону свалки-помойки на обветшалом фасаде здания, где некогда размещалась ЛИПА, висела большая вывеска "Инвестиционный Фонд "АНОМАЛИЯ"". Ниже синей краской было написано: "Сверхвыгодные вклады! 1000 процентов годовых!" По дорожке, ведущей вдоль свалки к главному входу, тянулась длинная очередь. Немного постояв, Кухтик побрел в сторону своей бывшей работы - к безвременно скончавшемуся Институту Пространственных Аномалий.

Очередь у входа стояла молча. Лишь кое-где возникали короткие, быстро затухавшие разговоры.

- Деньги берут и ваучеры берут, - расслышал он чей-то голос. Говорят, к зиме проценты всем выдадут.

- Процент к зиме, только ежли больше десяти тыщ сдашь, - отозвался другой голос.

- А как отдавать-то будут? - вопрошал третий. - Все деньги взад или ещё докладать можно?

- Докладать, докладать, - ответили ему. - Чего ж забирать, коли процент растет.

На том разговор угас. Кухтик отошел в сторону, поднялся на каменную ступеньку, вынул из кармана смятую пачку дешевых сигарет, достал спички и закурил. Прежде чем положить пачку обратно, он пересчитал сигареты. Оставалось семь штук. В месяц по талонам ему полагалось четыре пачки. Кое-что можно было иногда купить в магазине, если угадать время. Правда, очередь обычно выстраивалась ещё затемно, а он, натаскавшись тяжелых коробок на складе, где теперь работал, часто не мог утром продрать глаза.

Кухтик курил и вспоминал безмятежные дни в институтской мастерской. Вспоминал академика, умершего год назад. Вспоминал лаборанта Беню, пропавшего неизвестно куда и только раз за это время забежавшего к нему, принеся в подарок банку тушенки из гуманитарной помощи. Тушенку, как помнится, они съели все вместе - с Надькиным отцом и Колькой, закусывая водку, которую тоже давали по талонам. Тогда еще, кажется, по две бутылки в месяц.

- Ну, как дела, Игорек? - расслышал он за спиной и оглянулся.

Невдалеке у дверей института стояли двое мужчин. Один - высокий, в строгом темном костюме, и другой, пониже, в распахнутой кожаной куртке, с толстой золотой цепочкой на шее.

- Дела идут, - отвечал кожаный. - Народ балдеет.

Высокий в костюме покосился на очередь.

- Ну, ты не очень, не очень-то петушись, - сказал он.

- Дураков не сеют, не жнут, - хохотнул его собеседник. - Лучше скажи, куда бабки пристроим? Я вот думаю, может, в кастрюльный вложить? Загибается совсем. По дешевке ухватить можно.

Высокий взял его за плечо.

- А вот думать, Игорек, тебе не надо. Ты делом занимайся.

- Так я ж и занимаюсь, - слегка обиделся кожаный. - А насчет кастрюльного...

- Насчет кастрюльного, - сказал человек в костюме, - выкинь из головы. Это у тебя головокружение от успехов. Деньги, Игоречек, портят человека. Логика мышления нарушается.

- Да ладно тебе! - Кожаный отодвинулся и высвободил плечо.

- Значит, так, - негромко сказал высокий мужчина, - завтра же все в зелень переведешь. Пока курс держится. Скоро вверх поползет. Так что все в баксы. Понял?

- За бугор качнешь? - спросил кожаный.

- Найдем, куда качнуть, - ответил ему высокий сухо. - И не надо лишних вопросов задавать. У меня и так голова от вопросов болит. Один господин Рогозин чего стоит.

Услышав знакомую фамилию, Кухтик повернулся и съехал ногой со ступеньки. Говорившие разом смолкли. Высокий человек пристально посмотрел на него. Уши Кухтика стали красными. Он бросил на землю недокуренную сигарету, неловко растер её подошвой и зашагал прочь.

Шагая вдоль молчаливой очереди, он чувствовал, что высокий и кожаный смотрят ему вслед. Но, может, это ему только казалось.

Кухтик ускорил шаги и быстро свернул за угол. Перед ним открылась главная лукичевская площадь. Посреди на каменном постаменте стоял лысый бронзовый человек. У подножия пьедестала на грязных деревянных ящиках сидели несколько старушек, разложив перед собой на таких же ящиках кучки каких-то тряпок и пучки зелени.

Кухтик остановился, посмотрел на памятник, на блеклое, с чередой облаков небо над головой бронзового человека и двинулся в обход площади. Пройдя мимо самого красивого в Лукичевске здания, он ещё раз свернул, миновал несколько улочек, прошагал вдоль длинного, похожего на барак магазина, где на дверях висел лист бумаги с надписью "Талоны за август отовариваются с 1 сентября", снова повернул и вышел к проходной кастрюльного завода.

У дверей проходной он увидел мужчину с красным лицом и большим портфелем в руке. Мужчина стоял, обратясь к распахнутым дверям проходной, и что-то громко кричал.

- Да пошли они все к едрене матери! - услышал Кухтик. - Так и передай! И пусть не звонят больше!

Из проходной ему ответил хриплый, неразборчивый голос.

- А я их в гробу видал! - выкрикнул краснолицый мужчина. - Мне за товар не платят, и я им платить не буду. Пусть хоть застрелятся!

Он взмахнул портфелем, плюнул на землю и, бормоча что-то себе под нос, направился в сторону Кухтика. "Пропади оно все пропадом!" - расслышал Кухтик.

Он подождал, пока краснолицый свернет в переулок, ещё немного постоял и пошел назад.

Возвратясь к дому, Кухтик поднялся по лестнице, стены которой были исцарапаны надписями, а лампочки на площадках вывернуты, отыскал в полутьме замочную скважину и открыл дверь.

Войдя, он остановился на пороге. Весь коридор, вплоть до дверей кухни, был заставлен листами фанеры. В конце коридора, прислонясь к стене, стоял Надькин отец.

- Во, погляди, малой, погляди! - сказал он и ткнул пальцем в фанерный лист. - Эт знаешь что?