Татьяна Калинина - «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии

• Название: «Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии
• Автор: Татьяна Калинина
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5–9551–0209–4

Монография представляет собой серию очерков, в которых обобщены результаты многолетней работы авторов по изучению речных путей Восточной Европы на основе античных, арабо-персидских и скандинавских нарративных источников, а также традиции изображения восточноевропейских рек в античной и средневековой картографии. В книге исследуются представления античных и средневековых авторов о гидрографии Восточной Европы и рассматривается роль речных путей региона в системе международных связей в различные исторические периоды. Первая глава, написанная А.В.Подосиновым, посвящена рекам Северного Причерноморья в античной и западноевропейской средневековой геокартографии. Вторая глава, подготовленная совместно Т.М.Калининой и И.Г.Коноваловой, включает в себя исследование рек Восточной Европы по данным арабо-персидской географической литературы. В третьей главе, написанной Т.Н.Джаксон, рассматривается гидрография Восточной Европы в свете древнескандинавских источников.

Для специалистов в области отечественной и всеобщей истории, истории географии и картографии, топонимики.

От редакции электронной версии:

Внимание! Текст содержит фразы и слова более чем на 25 языках. Будьте уверены, что программа или устройство, которым вы пользуетесь для чтения этой книги, правильно отображает все символы Unicode. Рекомендуемый шрифт – Arial Unicode MS.

---

Отсюда берет начало смутное, но на протяжении всей античности прослеживаемое представление о том, что и Танаис может соединять Черное море и Северный океан.[29]

Так, Страбон (II, 4, 1) сообщает, что Пифей во время плавания на север «посетил всю береговую линию Европы от Гадир (т. е. Гибралтара. – А. П.) до Танаиса (πάσαν ἐπέλθοι τὴν παρωκεανῖτιν τῆς Εὐρώπης ἀπὸ Γαδείρων 'έως Τανάιδος)», из чего современные исследователи делают вывод, что Танаис, под которым обычно понимали Дон, мог представляться впадающим также и в Балтийское море.[30] Конечно, это высказывание можно понять и абстрактно—географически – до Танаиса, т. е. до границы с Азией, которую тот олицетворял. Но есть возможность и буквального прочтения этого текста, поскольку многие авторы верили, что Нил и Танаис делают три материка настоящими островами, а это предполагает, что наши реки плывут от моря до моря.[31]

Тот же Страбон таким образом описывает земли между Танаисом и Волгой, которая у него обозначается как устье Каспийского моря (XI, 1,5):

Из самых этих [северных стран] первыми [в Азии] представляются области по Танаису, который мы приняли границей Европы и Азии. Эти [области] представляют как бы вид полуострова: ибо с запада они ограничиваются рекою Танаисом и Меотидой до Боспора и берега Евксина, оканчивающегося Колхидой, с севера Океаном до устья Каспийского моря, а с востока этим самым морем до пределов Албании и Армении… (пер. В. В. Латышева).

Из текста ясно следует, что полуостровом эту территорию можно назвать, только если Танаис соединяется с Северным океаном.

К этой же традиции можно отнести высказывание Маркиана Гераклейского о том, что на севере «морское побережье Европы начинается от реки Танаис».[32]

Только Прокопий Кесарийский в середине V в. н. э. осознал противоречивость ситуации с Танаисом как границей между Европой и Азией, рассуждая таким образом (Bell. Goth. IV, 6):

Так как в своем рассказе я дошел до этих мест (до Колхиды. – А. П.), мне показалось совершенно уместным рассказать о границах Азии и Европы, т. е. о том, о чем спорят друг с другом люди, занимающиеся этим вопросом. Некоторые из них говорят, что оба эти материка разделяет река Танаис… Река Танаис вытекает из так называемых Рипейских гор, которые находятся на территории Европы, как утверждают и те, кто еще в древности касались этих вопросов. Установлено, что от этих Рипейских гор океан находится очень далеко. Поэтому все местности, находящиеся позади этих гор и реки Танаис, необходимо должны быть причислены к европейским. С какого же места в этом случае Танаис начинает разделять оба эти материка, сказать нелегко.[33]

Много географических данных (в том числе весьма древних) о северо—востоке ойкумены сохранилось в описаниях похода аргонавтов в Черное море за золотым руном,[34] который с самого начала предполагал плавание по Океану.[35] Один из маршрутов возвратного плавания аргонавтов из Черного моря в Средиземное ведет через Танаис в Северный океан и затем вдоль северного и западного побережий Европы в Средиземноморье.[36] Диодор Сицилийский (IV, 56, 3) со ссылкой на некоторых историков и в том числе на Тимея из Тавромения (вторая половина IV в. до н. э.) описывает путь аргонавтов через Танаис, волок и большую реку, выводящую в Северный океан[37] (Волга—Pa?). Близкую традицию обнаруживает Скимн Хиосский (см. Schol. ad Apollon. Rhod. Arg. IV, 284: «Скимн говорит, что они (т. е. аргонавты – А. П.) рекой Танаисом проплыли в Великое море (т. е. в Северный океан. – А. П.), а оттуда прибыли в Наше море (т. е. в Средиземное. —А. Я.)»).[38] В орфической «Аргонавтике» (vv. 1035–1245) возвратный путь аргонавтов идет через Меотиду (Азовское море), Танаис, ущелье в Рипейских горах (v. 1079 – Ριπαίους αὐλῶνας), к побережью Северного океана (v. 1102: Τηθύος ἔσχατον ὕδωρ – «последняя вода Тефии»), затем по океану мимо Иерны до Гадитанского пролива (см. илл. 2). При этом путь по Танаису от Меотиды до океана занял у Арго девять суток (v. 1071: ἐννέα μὲν νύκτας тε καὶ ἤματα μοχθίζοντες). Отметим, что в некоторых из упомянутых источников речь идет о волоке между реками или между истоком Танаиса и Северным океаном.

Есть и еще одно обстоятельство, которое могло повлиять на возникновение веры в то, что Северное море можно достичь водным путем из Черного моря. Я имею в виду весьма древнюю традицию, связанную с космологическими воззрениями греков, согласно которым Меотида воспринималась как часть Внешнего (в данном случае Северного) океана.[39]

Так, уже Псевдо—Гиппократ (V–IV вв. до н. э.) в трактате «О числе 7», где контуры Земли сравниваются с лежащим головой на юг человеческим телом, пишет, что Земля имеет «Понт Эвксинский и Меотийское болото в качестве нижней части живота и прямой кишки» (XI, 7).[40] Л. А. Ельницкий, приведший этот текст, трактует его следующим образом: «Сопоставление Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна, соединяющегося с внешним океаном».[41] Эта традиция, вероятно, подкрепляемая известиями о связи Черного и Балтийского морей, прослеживается на протяжении многих веков.

Латинский поэт середины I в. н. э. Лукан в своей эпической поэме «О гражданской войне» пишет (De bello civili, III, 277): «Шумный пролив Понта выводит волны Меотиды, и отнимается слава у Геркулесовых пределов, и отрицается, что Океан допускает один Гадес».[42]

Тот же смысл имеют слова Сенеки о замерзшей Меотиде, которая изливает северное море (arctoum mаrе = Tethys = Oceanus).[43]

В «Перипле Эритрейского моря» (60–е гг. I в. н. э.) прямо сообщается, что «лежащее около Каспийского моря Меотийское болото изливается в океан» (Peripl. maris Erythraei, 64: ἡ παρακειμένη λίμνη Μαιῶτίς eἰς τὸν ὠκέανον συναναστομοῦσα).[44]

Живший во второй половине II в. н. э. Максим Тирский, очевидно, тоже считает Северный океан связанным с Черным морем, когда замечает: «…из Океана течет Меотида, из Меотиды – Понт, из Понта – Геллеспонт и из Геллеспонта – Наше море…».[45] Заливом Северного океана считал Меотийское болото и Марциан Капелла, автор V в. н. э.[46]

О распространенности в античности такого представления об Азовском море свидетельствует Плиний Старший: по его наблюдению, многие считали, что Меотида– залив Северного океана;[47] сам Плиний этого мнения не разделял.

К тому же кругу представлений принадлежит и распространившаяся после походов Александра Македонского вера в то, что Азовское море соединяется с Каспийским;[48] уже это обстоятельство делало его заливом Северного океана.[49]

Несколько слов следует сказать об античной картографической традиции. Как обстояло дело с картами Птолемея, от которых остались только их подробные описания, уже говорилось выше. Кроме птолемеевых карт до нас дошла только одна античная карта, на которой имеется изображение Восточной Европы, – так называемая Tabula Peutingeriana (Певтингерова карта), сохранившаяся в копии конца XII – начала XIII в., но по своей форме и содержанию восходящая к первым векам нашей эры.[50] Певтингерова карта, как и «География» Птолемея, показывает в Восточной Европе четыре реки, которые имеют устья в Северном океане (см. сегм. VII–VIII[51]). Интересно отметить, что на этой карте только здесь – в Восточной Европе восточнее Карпат – фиксируются впервые реки, впадающие в Северный океан. Но самое интересное – это то, что эти реки текут от Северного океана до Черного или Азовского моря, пересекая всю сушу (см. илл. 3).

Первая с запада река имеет название Sellianus и показана как правый приток Гипаниса (Южного Буга), который сам несколько восточнее имеет собственное устье в Северном море, впадая другим устьем в Черное (Понт Эвксинский). По некоторым палеографическим признакам, а также по расположению реки между Днестром (Agalingus) и Южным Бугом, можно предположить, что Sellianus – это искаженное название Вислы (Vistula), известной античности из карт Агриппы и Птолемея[52] и отсутствующей на Певтингеровой карте. Таким образом, Южный Буг изображен как река, имеющая прямой выход двумя руслами в Балтийское море – своим собственным и через Селлиан—Вислу, а третьим – в Черное море.

Следующая река Северного Причерноморья, показанная вытекающей из небольшого озера южнее гор (Рипейских) и впадающей в Черное море, имеет имя Nusacus и уверенно отождествляется исследователями с Днепром—Борисфеном. Далее следует река Танаис—Дон, имеющая это название, стекающая в полном соответствии с античными представлениями с Рипейских гор и впадающая в Меотиду (Азовское море). Вслед за Доном в Меотиду впадают еще три безымянные реки, две из которых имеют устья в Северном море.[53]

Известный исследователь Певтингеровой карты Конрад Миллер считал, что четыре реки, текущие из Северного моря в Черное или Меотиду, обязаны своим существованием неумелости переписчика или рисовальщика карты.[54] Однако аналогия с четырьмя реками Птолемея, впадающими в Венедский залив (Балтику), наводит на мысль, что здесь мы имеем дело с картографической традицией, что—то знавшей об этих реках.