И. Судникова - Святая равноапостольная великая княгиня Ольга

• Название: Святая равноапостольная великая княгиня Ольга
• Автор: И. Судникова
• Жанр: Религия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-91362-268-6

«Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи» – так выразил отношение русских людей к первому правителю Киевской Руси, принявшему христианство, древний летописец. Речь шла о равноапостольной великой княгине Ольге († 11 июля 969), в крещении Елене, святой Русской Православной Церкви. Уже несколько столетий историки спорят о том, из какого рода происходила «матерь русского народа», где она родилась и где крестилась. В этой книге представлены их интересные и доказанные исторические гипотезы, а также житие святой равноапостольной княгини Ольги и акафист ей.

---

Исходя из этого, следует признать, что и Игорь погиб от руки древлян еще в достаточно молодом возрасте, и Ольга была молодой вдовой, о чем свидетельствует и ее громадная энергия (она совершила ряд многообразных и значительнейших деяний), и ее очевидное развитие, изменение ее убеждений и самого поведения, ярко выразившееся на протяжении 940–960 годов.

О молодости Ольги свидетельствует и тот факт, что Святослав явно был единственным сыном, которого она успела родить в браке с Игорем. В договоре Игоря с Византией перечислены послы от Игоря, малолетнего Святослава, Ольги и от двух нетиев, то есть, по-современному, племянников Игоря; если бы у Игоря имелись другие дети, были бы, без сомнения, назначены послы и от них.

Так что «единственность» Святослава прочно удостоверена.

Итак, в 944 году оказавшейся у власти после гибели Игоря Ольге было, по всей вероятности, менее тридцати лет; сыну же ее – лет семь-восемь (хотя и существует сомнительная летописная дата его рождения – 942 год). Это вытекает из всей совокупности дошедших до нас сведений. С одной стороны, в летописи сообщается, что Святослав в 944–945 годах, когда мать взяла его с собой в поход против древлян, был «детескъ» и смог только перекинуть боевое копье через голову коня, на котором сидел (но трехлетний ребенок едва ли бы мог сделать и это); с другой стороны, в 969 году три сына Святослава уже были «посажены» им, отправлявшимся в Болгарию, на княжения. Старшему из них, Ярополку, ставшему тогда князем Киевским, едва было меньше 14–15 лет, и, следовательно, он родился не позже 954–955 годов; значит, рождение самого Святослава нужно отнести к 937–938 годам (а не к 942 году – что явно неправдоподобно, если иметь в виду возраст его сыновей).

В. Кожинов. Ольга и Святослав

Киевская Русь была достаточно эфемерным политическим образованием. Разноязыкие племена Восточно-Европейской равнины не связывало вместе ничего, кроме военной силы и общности торговых интересов. Киевские князья контролировали Днепровско – Б алтийский военно – торговый путь, получая значительные прибыли с его обслуживания и с торговли собранной на полюдье данью. Авторитет державы Рюриковичей покоился на господстве над торговыми путями. Однако относительно дальнейшей судьбы этих торговых путей в киевской политике не было единства. Торговая партия, состоявшая из варяжских и славянских купцов, среди которых было немало христиан, выступала за дальнейшее упрочение взаимовыгодных отношений с Хазарией, Скандинавией и особенно с Византией. Весьма привлекательной для них была идея вхождения в Византийское содружество, что могло бы повысить и престиж, и торговые возможности Русского государства и что было немыслимо без христианизации. В другую сторону тянула дружинная партия, в основном языческая. Ее целью было отнюдь не продолжение грабительских набегов, как зачастую представляют дело историки, а установление полного господства над всей восточно-европейской, черноморской и балтийской торговлей. Такие могущественные экономические центры, как Хазария и Волжская Булгария, подлежали уничтожению как опасные конкуренты. Но главным объектом ненависти была Византия, на уничтожение которой дружинная партия готова была положить все силы и средства. К попыткам воплотить эту самоубийственную мечту и толкало Игоря его военное окружение. Самоубийственную – потому что оживленный торговый путь, попавший в руки бесконтрольного монополиста, хиреет уже через пятьдесят-сто лет. Ольга всегда понимала это, и ее политика была направлена на укрепление мирных отношений с соседями. А Византия представлялась ей тем образцом, на который должна во всем равняться Русская держава. В те годы, пока что только на почве совпадения интересов, завязывались контакты Ольги с киевскими христианами.

Княгине довольно долго удавалось нейтрализовать дружинное влияние на Игоря, но настал момент, когда ее положение пошатнулось. Вырос сын Святослав, родившийся, если верить Татищеву, в 920 году[10] и бывший средоточием всех надежд киевской военщины. Энергичному наследнику, видимо, довольно легко удалось склонить престарелого Игоря к авантюре. В 941 году, когда истек срок Русско-византийского договора 911 года, Игорь собрал мощную армию и двинулся на Константинополь. Разоряя все на своем пути, русы дошли почти до византийской столицы. Остановить зверства язычников растерявшимся от неожиданности византийцам удалось, только мобилизовав все силы империи, отозвав с других фронтов три большие армии и лучших полководцев. Лишь у местечка Иерон на Босфоре, применив наводящий ужас «греческий огонь», византийцы разгромили флот Игоря. Но и после этого часть русов еще долго сражалась на побережье Малой Азии.

Отдохнув год, в 943-м, Игорь, подстрекаемый своим сыном, решил попытать счастья еще раз. На этот раз поход был организован с размахом и изобретательностью, присущими Святославу. Была создана коалиция из злейших врагов Византии: венгров, печенегов и негласно поддерживающей поход Хазарии, раздраженной начатыми в империи гонениями на евреев. «Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и славян, и кривичей, и тиверцев, – и нанял печенегов, и заложников у них взял, – и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя».[11] Единственными союзниками Византии остались болгары, и империи грозило если не уничтожение, то страшнейшее потрясение. И вдруг произошло нечто необыкновенное. Дойдя до Дуная, Игорь остановился и явно благосклонно выслушал предложение греческих послов о мире. Те пообещали большие денежные подарки и возобновление выплаты дани. Для конунга, решившего сокрушить империю, – не так уж и много. Ссылка летописца на то, что русы не хотели рисковать в борьбе с неясным исходом, малоубедительна: отважные воины привыкли еще и не к таким безнадежным предприятиям.

Несомненно, в скрытой борьбе за влияние на Игоря в конце концов победила партия мира, возглавляемая Ольгой. Княгине удалось нейтрализовать влияние сына и побудить мужа к перемирию с греками. Остаток лета и осень 943 года были заняты переговорами о долгосрочном мирном договоре, который и был в конечном счете заключен, ознаменовав установление между Русью и державой ромеев мира и тесного военного союза. Договор и процедура его ратификации представляют собой любопытный материал как для установления тогдашнего положения Ольги в Русском государстве, так и для правильного понимания роли киевских христиан в политике Руси. Текст соглашения начинается словами: «Мы – от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, Вуефаст от Святослава, сына Игоря, Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Ианицар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улба…».[12] Святослав, как прямой наследник, упоминается сразу же за Игорем. Он имеет собственного посла, отстаивающего его личные интересы. Если бы в то время, как утверждает летопись, Святославу было три года, вряд ли младенцу понадобился бы личный посол. Наше сомнение в малолетстве Святослава подтверждает и Константин Багрянородный, сообщающий, что в начале 40-х годов «приходящие из внешней России в Константинополь моноксилы являются из Немогар да, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта России».[13] Немогард-Новгород был традиционным трамплином для перемещения на киевский стол. На третьем месте упоминается Ольга, имевшая исключительное влияние на киевскую политику. Искусеви защищал в Царьграде не только политический престиж архонтиссы, но и ее торговые интересы, о которых княгиня никогда не забывала. Ольга была одним из крупнейших землевладельцев на Руси. Летописец сообщает, что «Вышгород был городом Ольгиным <…> и места ее и погосты, и сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места ее для ловли птиц, и по Десне, и сохранилось село ее Ольжичи до сих пор».[14] Дальше в договоре идут имена послов правителей 22 крупнейших политических и торговых центров Руси. Через несколько лет делегация из таких же представителей отправится с Ольгой в Царьград. Следами победы христианской партии в борьбе за влияние на Игоря несомненно являются и те места в договоре, в которых явно чувствуется превосходство христиан и пренебрежение поклонниками Перуна. А церемония приведения к присяге Игорева войска дала киевским христианам повод для демонстрации своей силы: в то время как князь с языческой частью войска клялся в нерушимости договора перед идолом Перуна, воины-христиане присягали перед греческими послами в церкви св. Ильи. «Это была соборная церковь, так как много было христиан-варягов».[15] Почти сразу же по заключении договора алчные дружинники втянули Игоря в новую авантюру, на сей раз не имевшую даже романтического блеска похода на Царьград. Позавидовав отрокам воеводы Свенельда, кои «изоделися суть оружьем и порты»,[16] и, несомненно, сожалея, что не попали в состав экспедиции на Каспий – в интересах Византии, громившей богатые арабские города, воины побудили князя ободрать как липку племя древлян. По своему ли неразумию или по чьему-то злому наущению Игорь решил, что и этого мало. Он, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще». Древляне во главе со своим князем Малом вполне справедливо рассудили, что при такой практике сбора дани они скоро вымрут с голода, и решили рискнуть. Безрассудный князь нашел свой ужасный конец где-то в лесах под Искоростенем. Его разорвали надвое березами, не удостоив даже приличных похорон. Ольга и Святослав в это время были в Киеве.