Илья Шатуновский - Проблемы русского вида

• Название: Проблемы русского вида
• Автор: Илья Шатуновский
• Жанр: Языкознание
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9551-0357-0

В монографии представлено целостное семантико-прагматическое описание категории вида – философски и прагматически наиболее значимой категории русской грамматики, отражающей наиболее кардинальные аспекты устройства мира и его отражения и интерпретации в уме человека, говорящего и мыслящего на русском языке. Особое внимание уделено выявлению и описанию инвариантных (прототипических) значений совершенного и несовершенного видов и их мотивационных связей с частными значениями видов. Рассмотрены во взаимной связи и обусловленности все основные значения и типизированные употребления совершенного и несовершенного видов, составляющие в совокупности видовую систему, исследована взаимосвязь и взаимная обусловленность всех основных содержательных аспектов видовых форм: собственно семантики, прагматики, функции в дискурсе, коммуникативной функции, актуального членения (коммуникативной перспективы) и референции видовых форм, включающих их глагольных групп и высказываний в целом.

---

Например: Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала… (С. Довлатов. Компромисс).

Не менее характерно это значение С В и для будущего времени: Труды мои будут вдохновенны. Над ними будет веять недоступное земле божество. Я совершу! (Гоголь); Соня. Мы отдохнем! … Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка (Чехов. Дядя Ваня). При этом в будущем времени область его употребления расширяется за счет тех контекстов, в которых в прошедшем времени употребляется ОФ НСВ: Мы видели / * увидели все небо в алмазах – Мы *будем видеть / увидим все небо в алмазах; Я ее никогда не видел / *не увидел – Я ее никогда не увижу / *не буду видеть.

Возможность употребления в КФ значении связана с семантическими особенностями глаголов. Конкретно-фактическое значение могут иметь не все глаголы СВ, а только такие, которые обозначают целостное действие (событие), т. е. включают в свое значение указание на этап, когда действия и т. п. не было, и на этап, когда его снова нет. Поэтому не могут иметь конкретно-фактического значения (т. е. употребляться изолированно, вне цепи событий) начинательные и завершительные глаголы, такие как увидеть (Я увидел Вознесенского ='… и продолжаю видеть…', полюбить (тот, кто полюбил, продолжает любить, и конец в самом глаголе никак не указан); аналогично: разлюбить (где нет указания на начало состояния любви, глагол начинает с этапа, когда любовь уже имеет место), закричать, запеть, докурить, докуриться и масса других, см. выше типы СВ). Ср. также: Дремлет взрытая дорога. Ей сегодня примечталось, что совсем-совсем немного ждать зимы седой осталось. Ах, и сам я в чаще звонкой увидал вчера в тумане: рыжий месяц жеребенком запрягался в наши сани (С. Есенин). Примечталось – целостное, законченное действие, увидал (= общефактическому НСВ видел), в отличие от увидел, специализировано на выражении целостного, законченного акта восприятия и соответственно выражении конкретно-фактического, а не событийного значения.

В то же время в контексте данного коммуникативного употребления не-целостные глаголы могут переосмысляться как целостные, особенно в будущем времени, где часто возникает настоятельная коммуникативная нужда в употреблении СВ, поскольку употребление НСВ по тем или иным причинам невозможно. Так, в Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах. (Чехов. Дядя Ваня) КФ услышим и увидим понимаются как 'не Р – Р – не Р'.

4. Экспликативное (таксономическое) употребление СВ. Коммуникативный тип экспликативных вопросов и высказываний в целом в эксплицитном виде выделен и описан в работах Х. Мелига, которому принадлежит и сам термин [Mehlig 1991]. Коммуникативная специфика данных высказываний состоит в том, что в этом случае уже известно, что нечто имеет / имело / будет иметь место; сообщается или спрашивается о том, что именно имеет и т. д. место. Иными словами, в коммуникативном фокусе описание ситуации, модальный компонент 'имеет место' относится к данному. Данное коммуникативное употребление в меньшей степени связано с особенностями значения СВ; оно также возможно и для НСВ.

Экспликативное употребление СВ является вторичным, производным от конкретно-фактического значения. В этом случае известно, что данное событие имело место (КФ СВ, от которого отталкивается экспликативное употребление), однако неизвестно, какое именно событие это было (диктум). Такие вопросы отвечают на эксплицитный или имплицитный (его можно подставить) общий диктальный вопрос (по Балли): Что произошло/случилось? Что сделалХ? и т. д. Что произошло? – Собака укусила мальчика; Что он сделал? – Украл 2 миллиона и т. п., см. [Mehlig 1991]. Если описывается множество событий, то они образуют такой же неупорядоченный во времени ряд, как ряд КФ СВ: [Что она вчера сделала?] Вчера она постирала, погладила, поубирала в квартире. Заметим, что в контексте, подобном последнему, могут употребляться не только ограничительные глаголы, как в примере выше, но также и другие типы СВ: Вчера она выстирала белье, зашила дырку в носке, починила утюг.

Как разновидность данного употребления можно рассматривать употребление СВ, которое мы будем, используя термин М. Я. Гловинской (говорящей об интерпретационном значении НСВ [Гловинская 2001, c. 193]), называть интерпретационным употреблением СВ. Аналогичное употребление применительно к конструкциям с деепричастиями отмечено А. В. Бондарко: «Отношения характеризации, нередко выступающие в русском языке в конструкциях с деепричастиями, существенно модифицируют временные связи между основной и второстепенной предикацией» [Теория 1987: 235]: Катя совершила ошибку, уехав из города [там же, с. 236]. Если в случае собственно экспликативного употребления вообще неизвестно, что произошло, было сделано и т. п., и только известно, что что-то произошло / было сделано, то здесь известно, что имело место такое-то конкретное событие, которое говорящий интерпретирует как некоторое другое событие. Первое, известное событие является в этом случае субъектом макросуждения, второе, интерпретирующее – своего рода предикатом (это как в области имен: Ваш друг – дурак / герой / автор этой статьи и т. п.). Предикатное суждение в этом случае имеет, как это свойственно и предикатам в области имен [Арутюнова 1976: 330–343; 1980: 167–170; 1998: 35–40], более абстрактный, часто оценочный характер. Так, следующее высказывание [Редактор автору: ] Вы допустили грубую идеологическую ошибку (С. Довлатов. Компромисс) может быть понято как конкретно-фактическое, если сообщение о том, что это событие имело место, делается в данном дискурсе впервые, если этот факт вводится в текст данным предложением (именно такова ситуация в рассказе). Но если денотативное событие уже известно, и данное высказывание относит какое-то уже известное конкретное событие к некоторому другому, более абстрактному типу событий, то это интерпретационное (квалифицирующее) употребление. Например, если бы уже было известно, что Довлатов в статье перечислил страны не в надлежащем порядке (социалистические, нейтральные, страны НАТО), и редактор относит это к классу 'грубых идеологических ошибок', интерпретирует это как 'грубую идеологическую ошибку', то это интерпретационное употребление: = 'Это грубая идеологическая ошибка'. Дополнительное усложнение возникает, если между этими различными квалификациями события устанавливается какая-то обусловленность: Поветкин победил Сайкса и тем самым завоевал право на встречу с чемпионом мира.

Характерно, что такие квалифицирующие описания обычно не могут употребляться в событийном значении: они характеризуют, квалифицируют, интерпретируют событие, но плохо приспособлены к тому, чтобы непосредственно описывать реальность, идентифицировать событие (то же для предикатных существительных: Вы – прелесть / идиот/ гений! и *Прелесть вошла в комнату;?Идиот / гений выпил рюмку и т. д.) [Wierzbicka 1970: 644; Арутюнова 1976: 344–350]. Поэтому плохо: Он пришел на работу, сел за стол, начал писать статью, допустил грубую идеологическую ошибку и, не закончив статьи, закурил.

Вариантом экспликативного употребления является также «опровергающее» употребление (при частичном диктальном отрицании), когда то, что имело место, было охарактеризовано, идентифицировано (по мнению говорящего) неправильно: Я не пришел, я приехал – 'То, что я сделал, было не пришел, а приехал'.

Характеристика события или статического положения вещей может быть «встроена» в значение глагола: Ивану посчастливилось родиться / жить в Москве ='Случилось так, что Иван родился / живет в Москве, и это счастье'; Ивану повезло: он выиграл в лотерею миллион.

Дальнейшая коммуникативно-синтаксическая деривация связана со случаями, когда факт частично известен. Например, адресат знает, что было совершено убийство Кеннеди, но не знает, кто был субъектом этого действия. На этой базе возникают Кто убил Кеннеди? и Кеннеди убил Освальд = Тот, кто убил Кеннеди, – Освальд.