Павел Глоба - Знаменитые Водолеи

• Название: Знаменитые Водолеи
• Автор: Павел Глоба
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47026-6

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием ВОДОЛЕЯ, – нестандартных личностей, больших оригиналов, блистательных и дерзких.

Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: все, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

---

Далее в своей речи Ромм выступил в защиту итальянского неореализма, а также смешал с грязью писателя Всеволода Кочетова и других державников, которые, в отличие от большинства либералов, от Сталина не отреклись.

Заметим, что Кочетов был астрологическим «клоном» Ромма – тоже Водолей-Крыса (4 февраля 1912 года). Как же объясняет астрология сей парадокс? Читаем в гороскопе: «Союз двух Крыс может быть очень хорошим или чрезвычайно плохим». В данном случае случилось последнее.

Речь Ромма станет поводом к серьезному скандалу. Горячо поддержанная либеральной общественностью (речь отпечатают на машинке и распространят в интеллигентской среде), она будет осуждена руководящей элитой. Так, 1-й секретарь МГК КПСС Николай Егорычев (3 мая 1920 года, Телец-Обезьяна) на одном из совещаний в горкоме объявил, что «Ромм поднял грязное знамя сионизма» (мы уже отмечали, что Водолей и Телец – непримиримые антагонисты). Обвинение более чем серьезное, однако на судьбе Ромма оно отразилось не сразу: с преподавательской работы во ВГИКе он ушел только спустя восемь месяцев после выступления в ВТО – в июне 1963 года.

Ромм в те дни жил на даче под Москвой и пытался объясниться с власть предержащими с помощью эпистолярного жанра – писал письма «наверх». Приведу отрывок из одного такого письма:

«…О сионизме. Сионизм – это буржуазный еврейский национализм, с ярко выраженным антисоветским характером. Тов. Егорычев не творческий, а политический работник, руководитель московских большевиков. Я не понимаю, как он мог позволить себе такое. Я не сионист, а коммунист. После 1917 года я вообще надолго забыл, что я еврей. Меня заставили вспомнить об этом в 1943 году, когда возник проект организации «Русфильма». По этому проекту в Москву допускались работать режиссеры Пырьев, Александров, Петров, Герасимов, Савченко, Бабочкин, Жаров, а Эйзенштейн, Райзман, Рошаль, Ромм и прочие, носящие аналогичные фамилии, должны были остаться на национальных студиях – в Алма-Ате, Ташкенте. Проект этот не был осуществлен, но в последующие годы мне частенько напоминали разными способами о том, что я – еврей: и по случаю космополитизма, и в связи с организацией судов чести, и при формировании моей съемочной группы, и во времена врачей-убийц.

Это кончилось – слава богу, кончилось!

Но вот секретарь МГК вспомнил и назвал меня сионистом. Я не обижаюсь на Н. Грибачева: я – его, он – меня; я кинематографист – он писатель. Но Егорычев – другое дело. Обвинение в сионизме – это обвинение в еврейском национализме и антисоветских убеждениях. Сионистов следует арестовывать и, в лучшем случае, высылать за пределы СССР. Думается мне, что какие бы резкости я ни допустил, тов. Егорычев позволил себе слишком много, особенно если учесть, что он ответственный партийный работник…»

Прервем речь режиссера короткой ремаркой. Безусловно, Егорычев погорячился, назвав режиссера сионистом. Ромм был коммунистом с большим стажем и к сионизму не имел никакого отношения. Однако он был евреем, а в последние годы в основном именно представители этой национальности из интеллигентской среды оказывались в эпицентре всех идеологических скандалов в СССР. Среди них были: писатель Борис Пастернак (скандал в 1958 году вокруг романа «Доктор Живаго»), диссидент Александр Гинзбург (создал самиздатовский журнал «Синтаксис», за что в июле 1960 года был осужден на два года лагерей), кинорежиссеры Александр Алов и Владимир Наумов (фильм «Мир входящему»), художники Борис Жутовский, Эрнст Неизвестный, Владимир Шорц (скандал в Манеже в декабре 1962 года) и т. д. и т. п. Поэтому в партийных кругах, учитывая сложную международную обстановку и особенно отношения с Израилем, и бытовало убеждение, что евреи (кто вольно, а кто невольно, как в случае с Роммом) подыгрывают идеологическим врагам – сионистам.

И вновь вернемся к письму Ромма:

«Я считал и считаю своим долгом советского гражданина и художника бороться с остатками и пережитками культа личности. Для меня примером в этом деле является Н. С. Хрущев. Я не предлагал уничтожать Кочетова, Софронова и Грибачева. Наоборот, пусть пишут. Но линия их, широко известная, прочно укоренившаяся в критическом отделе «Октября» и в газете «Литература и жизнь», – это линия культовая, чем бы она ни прикрывалась. Этим и объясняется моя резкость в адрес Кочетова, Софронова и Грибачева. Я считаю, что они занимают реакционную и вредную для литературы и кинематографа позицию. Я убежден, что рано или поздно правда восторжествует. Но мне хотелось бы, чтобы это случилось как можно скорее».

Ромм окажется прав: «правда» и в самом деле восторжествует – спустя 25 лет после его письма, в годы горбачевской перестройки (самого Ромма к тому времени уже не будет в живых), когда западники одолеют державников. К чему приведет эта победа, мы теперь знаем: к исчезновению СССР и возникновению ельцинской России, которая бросится вылизывать сапоги «дяде Сэму» и его сателлитам. Не думаю, что это вылизывание понравилось бы Ромму (об ином он мечтал), но большинство его коллег и единомышленников, доживших до сегодняшнего времени, встретили подобное пресмыкательство с восторгом.

Но вернемся в 60-е.

Опала Ромма продлится всего несколько лет, и в 1965 году он вновь вернется в стены ВГИКа. Тогда же он снимет и свой очередной фильм, который окажется последним в его биографии.

Речь идет о документальной ленте «Обыкновенный фашизм», приуроченной к 20-летию Победы. Однако власти, хорошо помнившие прежние поступки и высказывания режиссера, заподозрят его в двойной игре: им покажется, что под фашизмом Ромм имел в виду и сталинизм. В сущности, так оно и было, о чем режиссер неоднократно говорил в узком кругу: дескать, он снимал кино об опасности любого тоталитаризма. За это его фильм так и не был удостоен Ленинской премии, хотя либералы прилагали все усилия, чтобы он ее получил. Но само время опять было не на стороне Крысы. Читаем в гороскопе: «Если Крыса в год Лошади (1966) предпримет рискованные действия, то может потерять больше, чем предполагает. Даже ее интуиция не спасет Крысу в данном случае. Ей надо сдерживать свой азарт и не ввязываться в авантюры».

Ромм и в самом деле потерял больше, чем приобрел. Да, в том 66-м он был удостоен Госпремии РСФСР за свой фильм четырехлетней давности «Девять дней одного года». Однако своим «Обыкновенным фашизмом» он вызвал недоверие у нового руководителя страны Л. Брежнева, и это недоверие сохранится у него до самой смерти Ромма. В итоге снять что-либо еще режиссеру будет уже не суждено. Хотя он всячески этого добивался.

В 1969 году Ромм задумал создать еще один документальный фильм – на этот раз о событиях в Китае под названием «Великая трагедия». Руководители Госкино сначала разрешили ему этот проект, но потом передумали: им показалось, что получится та же история, что и с «Обыкновенным фашизмом», то есть перевертыш. В недрах Госкино даже появилась фраза на этот счет: «Ромм хочет сделать «Обыкновенный социализм». Однако запретить знаменитому режиссеру снимать свой фильм никто не посмел. Поэтому была выбрана иная тактика: еще одному постановщику, но на другой студии – ЦСДФ – была дана команда снять параллельно свой фильм про события в Китае.

Эта картина вышла аккурат в тот самый момент, когда Ромм еще работал над своей картиной, – весной 1971 года. Когда режиссер узнал об этом, у него случился шок. Как он писал в своем письме председателю Комитета по кинематографии А. Романову: «Ничего подобного я в своей жизни не переживал…» После этого случая режиссер прожил всего полгода.

У Ромма было больное сердце, врачи настоятельно рекомендовали ему как можно меньше волноваться, но режиссер не мог сидеть без дела. В сентябре 71-го врачи предложили ему лечь в больницу, но Ромм отказался, мотивируя это тем, что не имеет права бросать свою съемочную группу. Плохое самочувствие режиссера внешне не было заметно, особенно постороннему глазу. Ромм никогда не жаловался и не позволял себе быть не энергичным (это очень типично для Крысы – знака весьма энергичного). Лишь однажды в присутствии коллег сказал: «Ходит старая с косой где-то за спиной, рядом». Затем помолчал и добавил: «Мне нужно еще 10 лет». У Ромма было много замыслов: экранизация пьесы Александра Володина, телевизионный вариант фильма «Обыкновенный фашизм», книга по режиссуре и, наконец, съемки документального фильма «Мир сегодня». Однако осуществить эти задумки ему так и не удалось.

Утром в понедельник, 1 ноября 1971 года, Михаил Ромм встал пораньше – через три дня он должен был лечь в больницу, а ему надо было составить четкий план работы съемочной группы на время его отсутствия, уточнить программу съемок в Союзе и за рубежом, дать наставления по ВГИКу, где он преподавал. В разгар работы в его кабинет зашла жена – актриса Елена Кузьмина, которая принесла ему на примерку одежду для больницы. Ромм взял в руки рубашку и внезапно покачнулся. Жена успела довести его до кровати, уложить, и в следующую секунду великий режиссер скончался.