Виктор Улин - Африканская луна

• Название: Африканская луна
• Автор: Виктор Улин
• Жанр: Русское современное

Эта повесть о Египте. О его пустынях и прочих заметных местах. Частично грустная, частично познавательная.

---

Виктор Улин Африканская луна

От автора

Начиная писать, я собирался просто рассказать о своем путешествии в Египет. Я планировал сделать что-то типа средних размеров очерка. То, что вышло, своим объемом наводит на мысль об исчерпывающей энциклопедии для путешественников.

Вовсе нет. Тем более, что и путешествия-то настоящего не было – обыкновенная турпоездка. Просто пытаясь писать о Египте, я постоянно отвлекался от материала и фактов, сбивался на типично русские, чрезмерно глубокие и абсолютно бесполезные философские рассуждения. И вообще то и дело писал не про Египет, а про себя в Египте – или же просто про себя. Даже историческим фактам, мною изложенным, не стоит слишком доверять. В действительности я лишь примерно представляю, кто где правил, когда и от чего умер. Я привожу факты в таком виде, который кажется мне наиболее подходящим к тексту и излагаемым мыслям. Не пытаюсь никого обмануть или что-то передернуть – упаси бог! Просто не утруждаюсь точной проверкой всего излагаемого. Зачем? Я же не пишу исторический материал. А всего лишь пытаюсь не дать впечатлениям от моей поездки умереть вместе со мной.

Так что уж прости меня, читатель. Пишу, как умею – прочитай и напиши лучше, если сможешь.

И прими без раздражения эти записки – то смешные, то грустные, то увлекательные, то утомительные. Пропускай неинтересное – но все-таки прочитай.

Луна, конечно, – она и в Африке Луна.

Но тем не менее уверен, что ты узнаешь что-то новое. Даже если успел побывать в Египте.

Потому что разные люди видят по-разному даже совершенно одинаковые вещи.

«Смерть пахла в России иначе, чем в Африке»

Строчка Ремарка пришла в голову, едва открылась дверь самолета и мы вдохнули отравленный воздух Москвы.

В самом деле. Еще несколько часов назад под крылом была Африка. Чистые просторы незагаженных пустынь, кристальная пустота, прошитая нитями живого, янтарного света, дотягивающегося до самолета сквозь десятикилометровую толщу воздушного пространства. Света, льющегося с земли, вселяющего надежду в души путешествующих сквозь ночь…

…Вокруг Москвы, насмехаясь над людской беспомощностью, уже который месяц горели торфяные болота. В воздухе стоял, плавал и слоился сероватый удушливый смог. Сам город и его окрестности напоминали огромное, недавно разваленное кострище.

Вопреки заверениям классика, дым отечества не отличался ни сладостью, на приятностью. От него сразу запершило в груди и вместо дум об отечестве возникла ассоциация с газовой камерой. Подумалось даже о нацистах нацистами: «Циклон» их отечества по крайней мере имел действительно приятный запах.

Но об этом – отдельно.

А сейчас я просто ощутил себя снова на постылой российской земле.

И спонтанно возник диалог, способный соперничать не только с Ремарком, но и самим русским классиком.

– Что-то меня тошнит, – пожаловалась перед посадкой моя соседка, веселая татарская девочка с цветочным именем из Казани.

– Естественная реакция нормального человека на прибытие в Россию, – успокоил ее я.

Москва

Нет ничего удивительного в том, что мои египетские воспоминания пошли сразу с конца.

Просто возвращение в Россию после счастливого двухнедельного отсутствия побудило броситься в воспоминания, чтоб хотя бы мысленно еще немного побыть не здесь.

Вот и начали сами собой рождаться эти записи.

Нежные вздохи об ушедшем, романтические грезы, – правда, крепко приправленные черной злобой на окружающую жизнь.

А как могло быть иначе, если сравнение цивилизованной российской столицы (живущей и непрерывно цивилизующейся, правда, за счет всей остальной России) с дикой Африкой как-то сразу пошло не в пользу первой.

Очутившись в аэропорту, на островке ночной Москвы, заполненной все тем же удушающим дымом, я ощутил новый прилив ненависти к российским правителям, и особенно к здешнему – римейкеру великой кепки.

В диком Египте, на краю нецивилизованной Африки, в протянувшейся на несколько десятков километров вдоль Красного моря Хургаде из любого места в любое можно доехать за один египетский фунт (примерно 7 рублей). Чтобы ночью добраться из «Шереметьева-1» в «Домодедово», нужно заплатить таксисту 3000 рублей.

Совершенно очевидно, что мэрии наглядней восстановить несколько храмов в центре города, нежели наладить круглосуточную работу муниципального транспорта между московскими аэропортами. Тем более, что правителей в любом аэропорту ждет «мерседес» с синим проблесковым маяком. А что до остальных россиян – которым в любой город мира приходится лететь из Москвы – так это проблемы столь частного масштаба, что на них просто стыдно оглядываться воистину великим деятелям.

Отчаянные мысли нарастали по мере истечения времени, отделяющего прибытие из Африки от убытия отсюда. Потом – когда появилась-таки первая и в меру дорогая маршрутка до Речного вокзала – и дальше в метро, несущем нас прямо к нужной станции «Домодедовская», эмоции начали ослабевать. Но в одном месте (не помню, где именно, поскольку давно подолгу не жил в Москве) поезд вынырнул из-под земли на поверхность, и в забытые форточки тут снова же хлынул угарный поток. Сидящие по углам бледные москвичи, – потомки тех, кто в октябре 41 не расставался на улицах родного города с противогазами – вытащили из обтерханных сумок какие-то убогие повязочки, и вагон стал похож на кадр из американского антиутопического фильма. Тогда мне вновь стало грустно. Ясно, что загнать дым обратно под землю не под силу даже сказочному градоначальнику. Москвичи как-то приспособились. Но ведь можно было организовать выдачу копеечных респираторов прилетающим в аэропортах! Я пока не знал, что эта встреча с дымом – только начало. А настоящее будет впереди.

Следующая маршрутка высадила нас перед умопомрачительным терминалом обновленного «Домодедова». Сенсорные двери бесшумно открылись и закрылись, всосав нас внутрь.

До отлета оставалось три часа. Времени было в избытке. Мы находились на точке, в современнейшем и комфортабельнейшем здании – прямо-таки в космопорте из фильмов о будущем! – вселяющем уверенность и обещающем надежность всего остального. В бумажнике оставалось около 100 долларов, не потраченных в Африке, и никто не собирался их вымогать.

Мы были почти счастливы.

Хотя, как оказалось, и ненадолго.

Россия

В свое время Гитлер назвал Россию колоссом на глиняных ногах. То есть – пни, и развалится, на хрен.

Он оказался не прав. Пинали Россию много, но совсем она-таки не развалилась. Только перекосогребенивалась то на один бок, то на другой.

Что представляет современная Россия – по-настоящему пропечаталось в моем сознании лишь после 6-часовой задержки с вылетом из сверкающего домодедовского космопорта.

Служба запретила взлет, поскольку видимость из-за дыма составляла всего 150 м, а требовалось 200. Почему 200, хотя командир корабля был пилотом 1 класса и имел максимально возможный взлетно-посадочный минимум? Почему запретили не посадку, при которой действительно важно видеть землю, а взлет, для которого нужно лишь выдержать несколько сотен метров разбега по прямой?

Когда же через много часов аэропорт открыли и мы пошли на взлет, я все понял. Никелированное великолепие нового «Домодедова» подразумевало такую же современную полосу – мощно и надежно подсвеченную вдоль и поперек, как в тех же американских триллерах. Домодедовская же полоса осталась именно дедовской: вся убитая, латанная вдоль и поперек гудроном, с жалко торчащими тусклыми косыми фонариками по бокам… Удивительно, что по такой полосе удается взлетать даже при нормальной видимости.

С точки зрения авиационного разума аэропорт есть сначала взлетно-посадочная полоса, а уж потом терминал. Качеством полосы определяется уровень порта. Ведь чем меньше задержек в воздухе, тем меньше мучений на земле.

Москва пошла по простейшему пути, подсказанному гениальным Потемкиным: фасад подправили, остальное не тронули.

И тогда я понял, что такое современная Россия.

Гитлер был не прав. Россия – не колосс на глиняных ногах. И вообще никакой не колосс.

Россия – просто старая проститутка, сделавшая подтяжку лица в дешевом уличном салоне.

Приемлемую с расстояния десяти метров, но ужасающую вблизи.

«Мы летаем на гробах!»

Так в сердцах бросил Сталину еще в 1938 году на совещании высшего уровня, посвященном проблемам советской авиации, один знаменитый летчик, командир прославленного соединения.

Имя смельчака оказалось вычеркнутым из жизни и даже из памяти еще до конца совещания. С тех пор минуло немало. Ушел из жизни страшный Иосиф Виссарионович, изменились сами проблемы. А мы как летали на гробах, так и летаем. И, похоже, будем летать еще долго.

Достаточно сказать, что из эксплуатирующихся у нас самолетов лишь «Ил-86» (тоже порядком устаревший) сертифицирован по критериям ИКАО. («Ту-204» не в счет, так как их выпушены единицы; «Ил-96-300» существует в основном на бумаге). В «Ту-154», на котором мы добирались из Москвы, не предусмотрено индивидуальных кислородных масок. Когда жене стало плохо от удушья, я потребовал для нее кислородный баллон – надолго ли его хватило, если бы начали задыхаться сразу полторы сотни пассажиров?