Чарлз Фицджералд - История Китая

• Название: История Китая
• Автор: Чарлз Фицджералд
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3800-2

В этой книге последовательно излагается история Китая с древнейших времен до наших дней. Автор рассказывает о правлении императорских династий, войнах, составлении летописей, возникновении иероглифов, общественном устройстве этой великой и загадочной страны. Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Интенсивное заселение крайних южных земель началось только при династии Тан, когда Гуандун и соседняя Гуанси были колонизированы китайскими переселенцами с севера, причем по большей части политическими ссыльными. Крайний юг был своеобразной китайской Сибирью. Последними в состав империи вошли юго-западные провинции Гуанчжоу и Юньнань, которые начали осваиваться переселенцами лишь в последние пятьсот лет, в конце правления династии Мин и в период правления маньчжурской династии Цин. До сих пор значительную часть населения этих провинций Китая составляют так называемые национальные меньшинства, которые продолжают жить либо в горных районах, либо в низких, довольно неблагоприятных для здоровья долинах, где китайцы предпочитали не селиться. В древности, в период Средневековья и в более позднее время заселение этих районов китайцами носило мирный характер. Китайцы начинали заселять эти места часто до того, как их правители формально устанавливали свое господство над регионами. Правительство часто использовало эти места для расселения бывших солдат. Население Юньнани, особенно живущее поблизости от столицы провинции Куньмина, говорит на пекинском диалекте, несмотря на то что эти два города разделяют 2000 миль, хотя он, конечно, сохранил некоторые отличия от языка-оригинала. Причиной служит тот факт, что в конце XVII века, в начале правления династии Цин, армия северян двинулась туда с целью уничтожить последних сторонников династии Мин. Когда война закончилась, солдаты заселили покоренные земли, причем пришлых людей было так много, что язык, на котором они говорили, вытеснил местный диалект. В период правления династий Мин и Цин Юньнань, столь отдаленная от Пекина, стала основным местом ссылки людей, недовольных режимом. Естественно, население некоторых городов и районов Юньнани переняло диалект многих провинций, причем этот процесс затронул не только Юньнань, таким же образом в тот или иной период времени заселялись и другие провинции. Колонизация южных и юго-западных земель, а также долины Янцзы в более раннее время имеет много общих черт с расширением китайских владений за морем – в Малайзии, Индонезии, Таиланде, Бирме и на Филиппинах. Установлено, что в Малайзии и Сингапуре поселились многочисленные повстанцы-тайпины, которые бежали из Китая после поражения восстания в середине XIX века. Постепенное расселение китайцев на южных землях продолжалось более двух тысяч лет. Было бы неверно при этом делать вывод о том, что тому препятствовала внешнеполитическая ситуация. Нет ничего особенно нового в том, как нынешнее правительство Китая стимулирует и поощряет заселение Синьцзяна и Тибета. Точно так же действовали все сильные правящие династии, начиная со времени династии Хань, – они стремились расселить свое избыточное население в пограничных районах, чтобы укрепить власть центра над отдаленными провинциями.

Склонившийся над сетью рыбак времен династии Мин, вырезанный из черного нефрита, рассматривает улов

Таким образом, китайцы колонизировали огромные территории, ранее заселенные немногочисленным населением самых разных национальностей. Остается вопрос, насколько этот процесс изменил самих китайцев, насколько полной была ассимиляция представителей некитайской национальности. В целом ответ на этот вопрос, кажется, может быть таким: китайцы смогли насадить свою культуру и язык там, где их численность была намного больше численности местного населения, которое попросту полностью ассимилировалось. Так или иначе, всегда оставались группы людей, сохранявшие свою культуру, язык и самосознание.

Как признают сами китайцы, население, живущее в разных районах, различается по темпераменту и характеру. Как правило, характеристики жителей тех или иных районов Китая бывают либо в высшей степени положительными, либо весьма негативными. Северяне сами себя считают солидными, надежными, мужественными и выносливыми людьми, южане же говорят о северянах как о неотесанных, весьма недалеких, но физически крепких людях. И те и другие сходятся во мнении, что жители долины Янцзы, особенно провинции Хэбэй, болтливы и ненадежны. Одна из пословиц, не слишком популярная в Хэбэе, гласит: «На небе – птица с девятью языками, на земле – хэбэец». При этом и южане и северяне признают, что самая лучшая кухня – именно в долине Янцзы, да и способности к обучению грамоте и вообще уровень интеллекта тамошнего населения очень высоки. Северяне и жители центральных районов согласны в том, что кантонцы слишком умны, они обычно получают самые престижные должности. Они придерживаются клановых уз, по складу характера склонны к авантюрам и убеждены, что Кантон – это и есть (или должен быть) Китай. Кантонцы считают северян и жителей долины Янцзы «чужаками», которые хотят управлять югом. Кантонцы склонны считать, что они выполняют самую трудную работу, в то время как другие пожинают плоды их труда во властных структурах. Это традиционное отношение кантонцев к любому режиму, базирующемуся на севере, и есть свидетельства того, что такое отношение сохраняется и поныне. Все живущие за пределами крайних западных областей весьма прохладно относятся к жителям провинций Юньнань и Сычуань. Их считают неотесанными горцами, хорошими воинами, но совершенно некультурными людьми; в лучшем случае к ним относятся как к жителям приграничной полосы, переселенцам. В то же время сычуаньцы – это «вещь в себе», они проявляют подозрительность ко всем чужакам, считая себя в привилегированном положении благодаря богатству своей провинции, и стремятся держать чужаков на расстоянии. У жителей Шаньси – выходцев с севера – репутация примерно такая же, как и у шотландцев в Англии: хитроумные бизнесмены, если их хвалят, и вспыльчивые, как порох, если их критикуют. Однако было бы неправильно считать все эти характеристики проявлением остро ощущаемой разобщенности. Они всего лишь являются продуктом устоявшихся региональных отличительных черт; то же самое можно наблюдать в любой другой стране мира, все равно – большой или маленькой.

Наличие в китайском языке разнообразных диалектов, часто выходящих за рамки границ провинций, в какой-то степени является гораздо более важным фактором, чем региональные различия, но и его важность не следует преувеличивать. Основным регионом, где распространено наибольшее количество диалектов, является юго-восточное побережье. Это также регион, откуда эмигрировало за море наибольшее количество китайцев, район с наибольшим числом крупных портов. Поэтому путешественнику, приехавшему в Китай в первый раз, часто казалось, что и по всей стране в каждом городе – свой собственный диалект. Те, что знакомились с Китаем через эмигрантов, также видели, что все они говорят на разных диалектах, часто непонятных друг другу. Отсюда и возникло мнение, что в Китае нет единого языка, а существует огромное количество диалектов, на которые «наложился» искусственный язык «мандарин», на котором говорили лишь чиновники.

Часть пейзажа «Рыбаки на реке», датируемого XV в., свидетельствует о том, что в дельтах рек Южного и Центрального Китая преобладали заболоченные земли

Необходимо отметить, что китайские поселенцы на заморских территориях были бедными и неграмотными людьми, не способными различать и понимать незнакомые варианты собственного языка. Образованные люди не имели таких проблем. Китайские студенты за морем могут спокойно общаться друг с другом на двух разных диалектах, причем каждый из них говорит на языке своих предков, а остальные его вполне понимают, даже если они и не в состоянии отвечать на том же языке. Во-вторых, большое число диалектов сосредоточено примерно на 1/5 территории Китая внутри Великой Китайской стены, где живет менее четверти населения страны. Что касается остального Китая, то север, центр и запад говорят на языке таком же единообразном, как, например, современный английский, причем внутри его меньше радикально отличающихся вариантов, таких, как английский язык темнокожего населения Миссисипи или шотландцев Лоуленда. Этот язык лежит в основе языка «мандарин»; китайские антикоммунисты называют его национальным языком, а на континенте его, наоборот, называют «нормативным» языком – «путун хуа».

Каллиграфия, утонченное и сложное искусство, требует использования специальных приспособлений, многие из которых сами по себе являются произведениями искусства, например тушечница из прессованной туши (в центре), фарфоровые и нефритовые кисти (наверху) и подставка для кистей (внизу), выполненная в форме цветка сливы

Язык «мандарин» – это не искусственное изобретение чиновников, но облагороженная форма общего для всего Китая языка, так называемая «культурная речь Пекина», как об этом сказал глава правительства Чжоу Энлай. Язык «мандарин» имеет несколько вариаций – пекинский разговорный, язык Янцзы (или южный, как его называют в Пекине), а также его вариативные формы, которые распространены в Сычуани и Хэнани. Тот, кто выучит хотя бы один из вариантов языка «мандарин», не будет иметь трудностей в общении, находясь в Китае; его всегда и везде поймут, хотя, возможно, ему будет трудно воспринимать язык крестьян. Ценность языка «мандарин» заключается в том, что его могут понимать все образованные люди, причем это касается как южной диалектной зоны, так и всей страны. Основных диалектов в прибрежных регионах немного, фактически их только семь. Самый северный из них – это язык У, как он был известен в истории, хотя чаще его называют шанхайским диалектом, потому что на этом диалекте говорит большинство населения многомиллионного города. У – это древнее название дельты Янцзы – провинции Гуан-си. Он гораздо меньше отличается от стандартного китайского, чем другие южные диалекты. Следующим из этих диалектов является Хочжоу. Именно так произносится на местном диалекте название города Фучжоу, столицы провинции Фуцзянь. Этот диалект не особенно распространен за пределами этого города и его окрестностей, но он довольно известен благодаря тому, что его название ассоциируется со знаменитым городом. Также некоторые лингвисты утверждают, что этот диалект имеет произношение, не очень сильно отличающееся от произношения, которое было характерно для периода династии Хань (с III века до нашей эры до III века нашей эры), когда провинция вошла в состав Китая. Большинство населения провинции Фуцзянь говорит на диалекте Хокчу, который получил свое название от варианта произношения названия Фуцзянь. Это один из основных диалектов, на которых говорят китайцы на юге страны, в ее заморских колониях, в Юго-Восточной Азии. Этот диалект преобладает в порту Амой, поэтому чаще всего иностранцы и называют его диалектом Амой. Немного южнее распространен диалект Тойчи, именно таким образом произносится местными жителями название города Чжаочжоу. Это также один из основных диалектов, более распространенный за пределами Китая, чем внутри его. Кантонский диалект– это южный вариант языка «мандарин». Язык великого и древнего города, который всегда был несомненным центром Южного Китая, отличается тем, что в нем развитие устного народного творчества способствовало появлению новых иероглифов. Существует много местных вариантов кантонского диалекта, но произношение, характерное для речи жителей самого Кантона, считается изначальной, «чистой» формой диалекта. Оно имеет явные связи с произношением и языковыми структурами языка периода династии Тан, когда Кантон начал заселяться выходцами с севера. Возможно, если бы китаец, живший в Х веке, оказался в современном Китае, он понял бы кантонский диалект, но ничего не понял бы из того, что говорят в его родном городе. Характерной особенностью кантонского диалекта, известной на Западе, является частица Ah, которая ставится перед фамилией человека, о котором идет речь в разговоре. Однако эта частица не является эквивалентом слов типа «мистер», она носит менее определенный характер. Теперь эта частица употребляется только в кантонском языке. Однако в сохранившихся до нашего времени записях речей выдающихся деятелей периода правления Тан можно увидеть именно такое употребление этой частицы. Хайнаньский диалект (который, правда, сами говорящие на нем называют Хайлам) является языком большого острова Хай-нань в провинции Гуандун. Он имеет мало общего с языком, распространенным на континенте, и гораздо ближе к языку провинции Фуцзянь, находящейся в 100 милях к северу от острова. Кажется вполне вероятным, что заселение острова шло с севера, из Фуцзяни, а не из Гуандуна. Если это так, то тогда Хайнань в отдаленный период был первым заморским поселением китайцев, двинувшихся туда из Фуцзяни. Последним наиболее распространенным диалектом является хакка, что в переводе означает «заезжие семьи», «мигранты». Говорящие на хакка были по происхождению выходцами с севера Китая, которые в страхе перед монгольскими завоевателями в XIII веке нашей эры двинулись в огромных количествах на юг. Позже они перемешались с некоторыми местными горскими племенами некитайского происхождения и восприняли некоторые элементы их языка, в результате чего возник новый диалект. Хакка и сейчас не сильно отличается от северного нормативного языка, поэтому его вполне могут понимать и северяне. На всех этих южных диалектах говорит как население бывших заморских провинций, так и население зоны их первоначального распространения. С другой стороны, говорящие на нормативном китайском практически не понимают их. Тому факту, что на диалектах говорит население юго-восточного побережья и заморских территорий, часто придается неоправданно большое значение: исследователи не принимают во внимание, что все китайцы, вне зависимости от того, на каком диалекте они говорят, на письме используют одни и те же иероглифы, понятные всем грамотным людям. Примерно лет сорок тому назад многие люди, говорившие на диалектных языках, не умели писать. Особенно широко неграмотность была распространена среди жителей заморских колоний Китая, которые по преимуществу были потомками бедных крестьянских семей. Таким образом, диалектные различия препятствовали полноценному общению, поэтому в заморских колониях проявилась тенденция к возникновению мини-колоний по языковому признаку. Новые переселенцы направлялись туда, где говорили на их языке. Распространение грамоты, особенно в последнее время, уменьшило значимость диалектов как разделяющего народ фактора. В то же время само существование диалектов заставляет китайцев сохранять свое идеографическое письмо (иероглифы).