Александр Андреев - Русский народ и его идея: терминология, исследование, анализ

• Название: Русский народ и его идея: терминология, исследование, анализ
• Автор: Александр Андреев
• Жанр: История

В период подготовки настоящего издания, не имеющего аналогов, составителями были проанализированы труды более 300 видных русских историков, философов, писателей, общественных и политических деятелей. Книга «Русский народ и его идея: терминология, исследование, анализ» содержит исследования и высказывания о русском народе ведущих истоpиков, философов, мыслителей, общественных деятелей, писателей России XI-XX веков – Нестора, М.В.Ломоносова, М.М.Щербатова, А.Н.Радищева, А.Л.Погодина, А.А.Спицына, Д.С.Иловайского, Н.В.Гоголя, И.С.Аксакова, А.С.Хомякова, И.В.Киреевского, В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского, Ф.М.Достоевского, И.С.Тургенева, В.О.Ключевского, С.Н.Булгакова, Н.Я.Данилевского, Н.С.Лескова, П.А.Флоренского, Е.Н.Трубецкого, Л.Нидерле, Н.О.Лосского, Н.А.Бердяева, П.Н.Флоренского, Г.П.Федотова, И.А.Ильина, Г.В.Вернадского, Б.Д.Грекова, А.Д.Удальцова, П.Н.Третьякова, Н.О.Лосского, Л.В.Черепнина, В.В.Мавродина, А.Н.Насонова, М.К.Любавского, Л.П.Якубинского, Б.А.Рыбакова, А.И.Солженицына, многих других иследователей и философов.

Возникновение русской народности, исторический путь, который она прошла, характер и особенности русского народа как нации – обо всем этом подробно рассказано в настоящем издании.

Библиография данного энциклопедического исследования содержит все основные работы о русском народе, опубликованные на русском языке.

---

Имя "Русь", олицетворяющее "белизну", господство, знаменует собою, таким образом, смену в исторической процессе на великой восточно-европейской равнине.

Смена в историческом процессе выражает собою замену одного принципа общественной группировки другим принципом. Державшийся века родовой быт разложился, разумеется, не вдруг, и Русь организовалась не сразу. Следы организационного процесса Руси рассеяны по великой равнине. Таковы племенные обозначения "Русское море" и "Сурожское" (т.е. смежное с Русским) море, приурочиваемые арабскими писателями IX и X веков к Черному и Азовскому морям. Фактом того же порядка является по многим признакам, существование над Азовским морем все еще остающейся загадочною Тмутороканской Руси, которая с незапамятных времен и до XII века, до поры упадка Киева, поддерживала связь с Днепровской РУсью, в частности, с Черниговской областью. Следы древних русских элементов видим далее в Итиле, столице Хозарского царства, при устье Волги, где, по свидетельству арабских писателей, имела прочное пребывание Русь, обитавшая в особой части города и управлявшаяся своим самостоятельным судом.

Перед нами, таким образом, бесспорные факты независимого, свободного существования и широкого движения древне-русских элементов на обширных пространствах суши и моря в ту пору, когда Киевская Русь лишь начинала организовываться.

Выдающимся фактом бытия и широкой деятельности древних русских элементов являются морские походы Руси в византийские пределы. Первые безвестные морские походы Руси, очевидно, задолго предшествовали шумным походам и мирным договорам с греками киевских князей Олега, Игоря и Святослава. Русское имя связало себя с Черным морем, очевидно, после продолжительного обладания Русью этим морем, что не может быть отнесено к Руси Киевского периода уже по одному тому, что Киевская Русь, постепенно расширявшая со времени Олега свои рубежи, устраивалась вдали от этого моря. К такому заключению приводит и то соображение, что связь Днепровской Руси с Черным, или Русским, морем в X веке была уже слабою. Летописные заметки сохранили воспоминание об Аскольде и Дире, а традиция русского имени для Черного моря составителю летописного свода совсем неведома. Что места обитания древнейшей Руси не совпадают с киевскими пределами, подтверждают указания ряда источников, внимательно обследованных исторической критикой в отношении их достоверности.

Так, местонахождения древнейшей Руси источники отмечают в непосредственной близости к "Русскому" морю, этим своим названием указывающему на обладание им древнейшей Русью.

Русь Тмутараканская, поддерживавшая связь почти до конца XII века с Днепровской Русью, несмотря ни на значительное разделявшее эти две Руси расстояние ни на затруднявшие их сношения полчища кочевников, – правдоподобно, эта Русь и относилась к древнейшей Черноморско-Азовской Руси (Тания, или Артания арабских писателей).

До-киевскую, древнейшую Русь знают и греческие источники: житие святого Георгия Амастридского и житие святого Стефана Сурожского заключают в себе определенные указания на Русь, действовавшую на черноморско-азовском побережье в первой половине IX века. На существование древней Руси в пределах Таврии или в близком соседстве с нею есть указания в Паннонском житии святых Кирилла и Мефодия, свидетельствующем, что в Херсонесе Таврическом святые братья нашли Евангелие и Псалтырь, написанные "русскими письменами". О сущности этих письмен – вопрос особый: в настоящем случае важно, что составитель жития связал их с русским именем. В ряду фактов, указывающих на древнейшую Русь, источники отмечают неудачный поход Руси на Царьград в 860 году и другой поход Руси в IX же веке на южный берег Каспийского моря (Табористан). Не о Киевской, а о какой-то древнейшей Руси повествуется и в Бертинских анналах, где речь идет о посольстве в Царьград русского"Хакана" в 839 году.

Отмеченные факты неопровержимо указывают на существование организованной древнейшей Руси вне киевских пределов, в соседстве с Русским и Сурожским морями. При настоящем уровне исторических знаний не представляется, однако, возможным ни обозначить определенно местности обитания этой древнейшей Руси, ни определить точно пору ее возникновения.

Уловить связь древнейшей Руси с территорией крайне затруднительно уже потому, что эта Русь, по согласному свидетельству греческих и арабских источиков, находилась в постоянном движении. Русь, по названным источникам, – это воины или купцы-воины, которые не имели ни земель, ни городов, ни полей, "они жили только тем, что брали у Славян: наезжая, они забирали невольников и везли их продавать в Хазеран (Итиль) и Болгар на Волге; наряду с этим они торговали соболями, белками и иными мехами". По роду своей деятельности воины и купцы-воины часто удалялись за пределы своей земли, где очень часто и встречали их составители дошедших до нас исторических источников. Такова отмеченная выше Русь, пребывавшая в Итиле хозарском, одном из крупнейших торговых центров восточной Европы в VIII-IX веках; таков знатный росс, погребение которого в Болгаре на реке Волге, другом крупном торговом центре той поры, классически описал арабский писатель-путешественник Ибн-Фодлан. Все эти руссы-гости в чужих краях, как и та Русь, которую видел в Багдаде другой арабский писатель-путешественник Массуди (средина X века). Особого внимания заслуживает свидетельство уже упомянутого арабского писателя-путешественника начала X века Ибн-Фожлана, видевшего в Итиле и Болгаре русских купцов, приезжавших на лодках с невольниками и мехами. Эти Руссы, "причалив к берегу, строили бараки, где таких бараков собиралось 10-20".

Арабский источник средины IX века о руссах свиджетельствует, что "у руссов один промысел – торговать соболями, белками и иными мехами", что живут они тем, что возьмут у Славян: наезжают, забирают невольников и везут их продавать в Хазеран и Болгар". В каких больших размерах велась эта торговля руссами дает понять рассказ арабского писателя-путешественника Фадлана о том, что жены руссов носят на шее золотые и серебрянные цепи, иногда по несколько таких цепей". Ясно, что арабы IX-X веков видели в руссах не племя, не народ, а богатый и влиятельный общественный класс купцов и купцов-воинов в стане Славян.

Вышеизложенное приводит к заключению, что древние Руссы и древнейшая Русь появляются ва истории не отдельным народом, не особым племенем, а наиболее деятельным, и в силу этого самым влиятельным общественным элементом в обширной стране восточных Славян, – элементом, осуществлявшим свое назначение в историческом процессе до-Киевской поры наиболее заметно в азовско-черноморских пределах, где в свое время обитали и белые Аланы.

В виду того обстоятельства, что имя "Русь", по всей видимости, вышло из Аланских недр, а также и в виду того общепризнанного крупного значения, какое имели иранские элементы в древне-русской культуре, продолжающие существовать и до наших дней (в области народного искусства), представляется необходимым привести здесь самые характерные черты быта Алан по римским и другим источникам в передаче, черпаемой из монографии профессора М.Грушевского "Киевская Русь".

Аланы, по свидетельству Марцелла Аммиана (IV века), занимали безграничные степные пространства ("Скифские пустыни") за Доном. Постепенно ослабив соседние народы частыми победами, они передали им свое имя. Аланы – кочевники, не знающие ни домов, ни земледелия, питающиеся мясом и молоком; жили они на телегах, располагаясь кочевьями в местах, пригодных для выпаса стад скота и конских табунов и устраивая лагери из устанавливаемывх в круг телег. Они были некрасивы на вид, светловолосы, имели легкое вооружение, были очень воинственны, свободолюбивы. У них все в равной степени благородны, и в судьи они выбирали наиболее прославившихся воинов. У Алан не было большей славы, как убить врага; кожу убитых на войне употребляли они на украшения своих коней. Храмов не имели, но втыкали в землю голый меч и почитали его, как Марса, покровителя страны; гадали они при помощи палочек.

Луккиан, римский писатель II века, сообщает, что Аланы имели одинаковый со Скифами язык, одинаково одевались, только иначе стригли волосы.

Имя Алан знают и Китайские летописи. По этому источнику Аланы – кочевой народ Antsai, живший по обеим сторонам Каспийского моря, причем в западном направлении земли их распространялись до границ Римской империи. В период династии Гань (от 163 года до Рождества Христова и до 196 года по Рождестве Христовом) они зависели от кочевников Согдиана, а впоследствии освободились от этой зависимости.

Из этой Аланской этнической среды выделилось с течением времени племя "Роксоланов" или что то же "Белых Аланов", которые, по римским известиям, составляли главную и самую многочисленную народность в Приднепровских степях и далее на запад. Заслуживает внимания то обстоятельство, что в первой половине II века имя Роксоланов римскими известиями приурочивается к Поднепровью, а во второй половине того же века уже к Подунавью.