Юрий Безелянский - Коктейль «Россия»

• Название: Коктейль «Россия»
• Автор: Юрий Безелянский
• Жанр: Прочая документальная литература

Перед вами не совсем обычная книга. Это и своего рода историческое исследование, и прихотливая эссеистика, и своеобразная антология высказываний… Но все посвящено основной теме: Россия, русский народ, его менталитет и характер.

---

Это не могло не нравиться. В крови Державина явственно виден отблеск старых русско-татарских сеч и битв, да и характер у поэта был воинственный. Не без отваги Державин заявлял, что необходимо писателю «истину с улыбкой говорить…». И кому? Царям! На такое заявление нужна действительно солдатская доблесть, ибо сказал – и пал в бою. Хотя, конечно, «владыки света – люди те же».

Заглянем в родословную другого большого русского поэта XIX века Василия Жуковского. От кого произошла «небесная душа», как звал Жуковского Пушкин? Отец Жуковского – русский богатый помещик Афанасий Бунин, мать – пленная турчанка Сальха, взятая в полон русскими при штурме Бендер в 1770 году. Турчанку привезли в Россию и подарили (а что церемониться?!) помещику Бунину, ее крестили и нарекли Елизаветой Турчаниновой. Она жила в доме в качестве няньки при младших детях Бунина, а когда родила сына, то помещик распорядился, чтобы его усыновил Андрей Жуковский, живший на хлебах у Буниных. Когда Василий Жуковский подрос, то стоило немало сил причислить его к дворянскому званию. Первый учитель будущего русского поэта был немец-гувернер Яким Иванович, как его звали в доме.

Происхождение, национальные корни – все это, по всей вероятности, сыграло определенную роль в становлении характера Василия Жуковского, не отсюда ли минорные ноты в его творчестве?

Смотри… очарованья нет;
Звезда надежды угасает…
Увы! кто скажет: жизнь иль цвет
Быстрее в мире ичезает?

И вообще, «мне рок судил брести неведомой стезей».

Жуковский пел про «Лаллу Рук», про «Освальда», но вместе с тем и живописал простые бытовые картинки:

Раз в крещенский вечерок
 Девушки гадали:
За ворота башмачок,
 Сняв с ноги, бросали…

Старше Пушкина были Карамзин, Гнедич, Греч, Булгарин, Вяземский…

Свои истоки Николай Карамзин находил у татарского мурзы Карамурзы. Как там у Блока?

Дико глядится лицо онемелое,
Очи татарские мечут огни…

Эти огни частенько зажигали русскую литературу и историю. Как историк и летописец, Карамзин создал «Историю государства Российского», за которую у современников заслужил прозвище Наш Тацит. Написанные Карамзиным «Страницы об ужасах Иоанновых» потрясали современиков. Сам Карамзин печально глядел на современный ему мир. «Наше время заставляет более мыслить, нежели веселиться», – отмечал он. И еще говорил: «Век конституций напоминает век Тамерланов: везде солдаты в ружье».

Карамзин не только историк, но и поэт, глава сентиментализма, сделавший открытие, что «и крестьянки любить умеют». Карамзин понимал искусство как средство перевоспитания «злых сердец». Наивный человек! Но он был именно таким. А главное, Карамзин много сделал для сближения русской и европейской культур.

Николай Гнедич – русский поэт и переводчик, несомненно, украинских корней, он даже родился в Полтаве. Двадцать два года своей жизни отдал Гнедич переводу «Илиады», перевел так, что Пушкин воскликнул: «Русская „Илиада“ перед нами!» Был одним из первых в России, кто переводил Шекспира, в частности трагедию «Леар» («Король Лир»). Обращаясь к Пушкину, Гнедич писал:

Пой, как поешь ты, родной соловей!
Байрона гений, иль Гёте, Шекспира —
Гений их неба, их нравов, их стран, —
Ты же, постигнувший таинство русского духа и мира,
Пой нам по-своему, русский Баян!

Николай Греч, в отличие от Гнедича, был более «иностранным» человеком – сын онемечившегося чеха, протестанта. Греч завоевал популярность у читающей публики, будучи редактором знаменитого журнала «Сын отечества» и соредактором Булгарина по газете «Северная пчела». Пушкин относился отрицательно и к Гречу, и к Булгарину, считая их «грачами-разбойниками».

Фаддей Булгарин – литературный и политический противник Пушкина. Поляк по происхождению. Или, как говорили тогда, «поляк на русской службе». Булгарин сражался против русских в рядах польского легиона. Но потом сменил ориентацию и стал верноподданнически служить русскому двору, причем служил истово, донося на неблагонадежных Третьему отделению. В одном из писем на имя Леонтия Дубельта Булгарин утверждал (и верил?), что «Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии всегда было сосредоточием и источником правды, благородства и защиты угнетенных».

Ни больше ни меньше!.. Охранительный порыв Булгарина позволяет его считать родоначальником стукачества в России. И сразу вспоминаются строчки Александра Межирова:

Кураторы мои…
Полуночные звонки,
расспросы про житье-бытье,
Мои родные стукачи России,
Мои осведомители ее.

Но не надо забывать, что Булгарин был еще и литератором. Его роман «Иван Выжигин» – своего рода вызов «Евгению Онегину». России, по мнению Булгарина, нужны были не рефлектирующие и скучающие Онегины, а экономисты, свежие головы и руки, которые постоянно находятся в действии, в изыскании способов для процветания России. То есть Фаддей Булгарин мыслил прагматически. Но этот прагматизм, как считал в советские времена критик Игорь Золотусский, стал началом литературы обслуживания, бросил перчатку высокой духовности в лице Пушкина. Любопытно, продолжает ли так считать Золотусский ныне, или он изменил свое мнение? Высокая духовность и неумение действовать прагматически, вкупе с национальными пороками (лень, воровство, пьянство и т. д.), и привели Россию к жесточайшему кризису. Но, чур-чур, уйдем от этой опасной темы. Наша тема более узкая.

Один из друзей Пушкина – князь Петр Вяземский (он на 7 лет старше поэта). Тоже поэт, «с полным преобладанием ума над эмоцией», как заметил Вересаев. Более холодная кровь? Возможно, ибо прадед Андрей Федорович вступил в брак с пленной шведкой. Стало быть, по линии прабабки Петр Вяземский швед? Отец поэта, Андрей Иванович, много путешествовал и во время одного из путешествий познакомился с ирландкой по фамилии Квин (урожденная О'Рейли), страстно в нее влюбился, увез от мужа в Россию и, добившись для нее развода, решил венчаться. Его родители были, конечно, против подобного экзотического брака, но Андрей Иванович настоял на своем и в 1786 году женился на Евгении Ивановне О'Рейли. Через 6 лет родился сын Петр.

Современник Вигель писал о Петре Вяземском: «…с женщинами был он жив и любезен, как француз прежнего времени; с мужчинами холоден, как англичанин; в кругу друзей был он русский гуляка». И большой похабник, добавляет Вересаев.

Итак, русско-ирландский поэт с примесью шведской крови был все же истинно русским человеком и литератором. В стихотворении «Русский бог» он писал:

Бог голодных, бог холодных,
Нищих вдоль и поперек,
Бог имений недоходных,
Вот он, вот он, русский бог…

И в конце:

Бог бродяжек иноземцев,
К нам зашедших за порог,
Бог в особенности немцев,
Вот он, вот он, русский бог.

О, эти немцы! Одним из ближайших друзей Пушкина (к тому же они вместе учились в лицее, где, кстати, тоже было много иностранных преподавателей – де Бадри, Гауэншильд, Пешель, де Фергюсон и т. д.) был Вильгельм Кюхельбекер, обрусевший немец. Его отец – Карл Кюхельбекер, настоящий немец, учился в Лейпцигском университете одновременно с самим Гёте. Его сын Виля, или Кюхля, был нескладным и смешным, и товарищи-лицеисты вечно над ним издевались. Помните знаменитое пушкинское «и кюхельбекерно, и тошно»? Но это был честнейший и умнейший человек, горевший мечтами о добре и красоте. Бедный Кюхля, как и другие полуиностранцы, инстинктивно стремился растворить чужеземную кровь в русской, чтобы еще более ассимилироваться, русифицировать своих детей, и с этой целью он женился на исконно русской женщине Дросиде Артемовой. Естественно, брак получился неудачным.

Рядом с Кюхельбекером стоит еще один «русский» поэт и друг Пушкина Антон Дельвиг. Свое происхождение Дельвиг вел от старинного, но обедневшего рода прибалтийских баронов. В лицейские годы прославился своей леностью.

Дай руку, Дельвиг! Что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный! —

обращался к нему Пушкин.

Дельвиг любил сочинять элегии и идиллии. Писал он и русские песни. И это знаменитое:

Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!..

А его «Русская песня»: «Пела, пела пташечка…»? Умел прибалтийский барон Антон Дельвиг постигнуть русскую душу. Кстати говоря, Прибалтика – родина не одного русского деятеля. Сыном прибалтийского барона Остен-Сакена был Александр Востоков, работы которого являются классическими трудами по русской филологии.

Продолжим про пушкинскую эпоху. Кто стоял рядом с Пушкиным, помимо уже перечисленных? На год моложе были Баратынский и Вельтман.

О Евгении Баратынском Пушкин сказал: «Он у нас оригинален – ибо мыслит». И прозвал его Гамлетом-Баратынским. Род Боратынских (затем «о» перешло в «а») происходил из польского города Боратынь. Древний дворянский польский род. Но это не все. В жилах поэта текла итальянская кровь. Может быть, и финал жизни закономерен: смерть в Неаполе, а не в Петербурге или Москве? Врач-итальянец констатировал смерть «синьора поэта» в 44 года.