Игорь Мардов - Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии

• Название: Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии
• Автор: Игорь Мардов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-89826-256-3

Автор – известный исследователь личности и религиозного творчества Льва Толстого. В своей новой книге он предпринимает уникальную попытку взглянуть с метафизической точки зрения на жизненный путь великого писателя, подробно рассматривая его сокровенные умозрения о сущности любви. В последней части книги исследуется личность Марии Александровны Шмидт, которая, по мнению автора, является центральной фигурой метафизической биографии Льва Толстого. Работу отличает стройность и свежесть мысли, многообразие идей и оригинальных подходов. Книга представляет интерес для литературоведов, философов, преподавателей и студентов.

---

Главное в супружестве – любить супруга, как самого себя, сознавать его «Я», как «свое другое Я». Отсюда и супружеское мучение: переносить, как свое, но не в себе, а в супруге. Но только так – в неизбежных страданиях супружества, а не в супружеских радостях – добывается необходимое человеку сторгическое благо. Подстегнуть сторгию изнутри (вновь, скажем, заставить себя любить с прежней страстью) нельзя. Если что и выручает тут, то все те беды, болезни, несчастья и неудачи любимого, без которых нет жизни, за которые мы ропщем на Бога и которые вновь возбуждают сторгическую волю души и восстанавливают начинающую загнивать сторгическую связь. Сторгическая связь возрастает на бедах, в испытаниях, в горестях, которые тем самым становятся условиям достижения блага.

Новобрачные счастливы; в свой черед наступают все те семейные нерадости, о которых пишет Толстой, и им кажется, что это оттого, что они чем-то нарушили установки супружеской жизни. Чтобы вернуть себя в первоначальное радостное состояние, они стараются отыскать нарушения. Но этого, какие причины ни отыскивай, нельзя сделать. Поток взаимных претензий нарастает, и супруги или расходятся, или, сосуществуя, живут в описанных Толстым страданиях от несения душевных и физических пороков друг друга.

Конечно, единственный выход: «не ждать радостей, а ждать дурного, готовясь переносить его». Но выход этот существует для человека, способного к духовной жизни, в глубинах души сознающего себя носильщиком Божьим, рабом Хозяина. «Вместо того чтобы сознавать себя в положении раба, который должен трудиться для себя и для других и трудиться так, как этого хочет Хозяин, люди вообразят себе, что их ждут всякого рода наслаждения и что все их дело в том, чтобы пользоваться ими. Как же при этом не быть несчастным? Всё тогда, и труд, и препятствия, и болезни, все необходимые условия жизни представляются неожиданными страшными бедствиями (24.566)».

То же самое можно сказать и о сторгической жизни людей.

2(17)

По знакомому переводу Библии, Ева сделана Богом из ребра Адама. Слово «цела» означает на иврите не только «ребро», но и «бок», «грань» «сторона». В сакральном тексте это слово следует понимать в значении «скрытая сторона». Женщина – «скрытая сторона» первоначально созданного двуединого (сторгического?) существа (адама, первочеловека), которое потом разделено надвое, на Адама и Еву, прикрытые каждый своей плотью.

Мужу в книге Бытия заповедано оставить отца своего и мать свою и прилепиться к своей жене. О том, что жене надобно прилепиться к мужу, речи нет: она сторона мужа, взята от него, от него неотделима, вовлечена в его жизнь и его путь по жизни, будучи в душевном и плотском единстве с ним. Нарушение этого единства, то есть то или иное обретение или только утверждение самости, губительно для женщины. Она может самоопределяться до тех пор, пока не стала женою, женской стороной мужа. Самостояние жены не соответствует Замыслу создания её и, следовательно, лишает её сторгического блага.

Не счесть трудов и забот души женщины в жизни. Но есть одна, ее главная душевная работа, не исполни которую и все остальные труды души ее обесцениваются. Стержневая душевная работа женщины – в преодолении самости. Не потому, что самость сильнее в женщине, чем в мужчине. Как раз наоборот. А потому, что в самости центральное место приложения усилий сторгически живущей женской души. Самость, возможно, не самое мощное, но основное препятствие и, следовательно, основной труд женского Пути.

Почти любой женщине доступно природное благо – благо материнства. Пусть женщины имеют еще многие другие блага, которых требуют приверженцы эмансипации. Но никакие суррогаты душевной вовлеченности в общественную борьбу, в профессиональную деятельность, в судьбы других людей, даже в жизнь собственных детей не могут дать женщине духовное благо сторгического единения. Женское уклонение от сторгии (ради чего угодно: детей ли, служения ли обществу или дел милосердия и благотворительности) обычно не заканчивается счастьем или обретением блага.

Сторгическое благо важно для человека вообще. Но особенно для женщины. Восхождение личной духовной жизни мужской души по большей части основывается на росте духовного сознания при его стремлении к истине. Мужское восхождение, конечно, возможно и для женщины. Но собственно женское восхождение в основном зиждется на обретении сторгического блага. В личной духовной жизни мужская душа оживает от большего и большего проявления духовного сознания и любви; душа женщины тем более живая, чем больше и больше приобретает сторгическое благо. Для прохождения Пути жизни мужчины и, значит, постоянного увеличения полноты его жизни более всего важен духовный рост. Духовный рост, что и говорить, немаловажен и в жизни женщины. Но на Пути её совершенно особое и незаменимое значение обретает другой вид роста – рост сторгический. Который, разумеется, необходим и на Пути жизни мужчины. Сторгическое благо в женской личной духовной жизни, в отличие от мужской, становится путевым двигателем.

Без понятия сторгического роста, как и без понятия духовного роста (то есть, по Толстому, стремления души к Богу) нельзя описать ни Путь человека, ни самого человека, ни вообще его жизнь. Наша земная Обитель – Обитель отделенности, сторгический же рост – преодоление замкнутости и изолированности душ их единением: от активного выделения одной души из многих для сближения с ней до идеала слияния душ в одно, единое, неразрывное целое. Во «все большем и большем соединении» с другой душою – один из главных двигающих мотивов всей жизни человека.

Рост любви-единения, то есть сторгический рост, и духовный рост – вот два основополагающих мотива и два двигателя личной духовной жизни.

Сторгический рост такое же кардинальное понятие личной духовной жизни, как и собственно рост духовный.

Для роста агапической любви необходимо присутствие других душ, но при этом от них не требуется встречной активности; они нужны в качестве предмета приложения агапических сил жизненности. Рост агапической любви в одной душе может идти изолированно от другой души, на которую агапическая жизненность выявляет себя. Тут годен даже предмет воображаемый. Хотя само действие агапической любви, как об этом часто говорил Толстой, раскрывает любовную духовность в другом; но это не означает единства высших душ, не есть совместная двуединая духовная работа и может происходить в обособленности друг от друга. Духовный рост, и в частности рост агапической любви, вполне возможен при отсутствии сторгического роста.

И сторгический рост возможен без проявления агапической любви. Сторгические каналы могут открываться и сторгическая воля может действовать, как бы и в каком бы режиме высшая душа ни работала. Сторгический труд посилен всякому и в любом здоровом состоянии жизни.

В сторгическом росте обычно участвуют двое. Сторгический рост производится вдвоем, в сокровенной взаимодушевности, которая создается высшими душами двоих, ими укрепляется и приводится в рабочее состояние. Сторгический рост – это рост вовлеченности или взаимововлеченности в жизнь высшей души другого человека. Сторгический рост предполагает трату душевной энергии друг на друга.

Духовный рост как бы внутренняя работа высшей души; сторгический рост как бы наружная работа, в которой высшая душа выходит за свои границы к другим границам, к другой высшей душе. Не сколько своя, столько другая душа есть область работы сторгически растущей души. Проявиться это может и служением, и воспитанием, и самоотречением, и, разумеется, в самой сторгической любви, в которой души так свободно и радостно сплетаются друг с другом.

Сторгический рост заготавливается мужчиной (в его духовном росте) и осуществляется при главенстве женщины. В сторгическом росте – благо личной духовной жизни женщины, и для сторгического роста она – главная.

Надо различать сторгическое благо, соответствующее тому или иному состоянию свитости душ, и благо сторгического роста. Неподвижность, остановка души в сторгическом росте чревата теми же последствиями в личной духовной жизни, что и остановка духовного роста.

Ленивая душа стремится к духовному застою. Такое же стремление есть у нее к сторгическому застою. Сторгически застойное выражение (особенно на женских лицах) отталкивает то черствостью и претенциозной строгостью, то жесткостью и скрываемой (или открытой) готовностью к бранчливости, и всегда – какой-то стылой всезнающей непримиримостью, в которой раз и навсегда определены ценности жизни, не подлежащей пересмотру. Такие люди – каково бы ни было прошлое их душ и каковы бы ни были их прочие достоинства – уже несдвигаемы и потому лишены блага сторгического роста.

Человек тем более «живой», чем больше рост его души. Это справедливо как для роста духовного, так и для роста сторгического, то есть «все большего и большего единения с другими душами», единения, дающего душе все возрастающее благо. Полнота блага сторгического роста, как и жизненаполненность духовного роста, может быть условно выражена в некотором соотношении, в излюбленной Толстым дроби. В знаменателе этой дроби ставится «любовь к себе», замкнутость души на себя, ее самоутверждаемость, отгороженность, самость. В числителе – раскрытость души, ее собственное стремление к соединению, единению, нераздельности с другой душою или душами, т. е. то, что можно назвать силой или энергией сторгической воли души. Благо сторгической любви определяется не самим по себе стремлением, силой и способностью любви одного к другому, а отношением мощи сторгических возможностей к мощи самости. Сколь бы добр, отзывчив, сочувственен ни был человек, но «велик знаменатель» – и нет ему блага (хотя есть наверняка другим польза). Ровно так же нет блага человеку разомкнутой, но сторгически ослабленной души.