Сборник - Чудо Рождественской ночи

• Название: Чудо Рождественской ночи
• Автор: Сборник
• Издательство: 5e3c73bc-0c7d-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-31085-2

Рождественская ночь всегда таит в себе загадку: предвкушение таинства, ожидание сказочных событий, надежду на их свершение. В этот сборник вошли рассказы русских писателей, в том числе и малоизвестных, объединенных темой Рождества и Святок – загадочных зимних дней, когда чудо так возможно.

---

– Вот как я-то, и коупацёк ошшо принесла!

Разошлись по домам. Девка эта ушла домой. А жила-то богато, и одна она была у отца у матери, боле и детей не было. Только легли спать, вдруг под окном цуют – стуцит хто-то да и крицит:

– Отдай, девка, коупацёк! Она вынесла. Он не берет.

– Там, – говорит, – отдай, где взяла.

Так и другую, и третью ноць. Все стуцит да крицит: «Отдай коупацёк», – житья не стало.

Вот созвау отец девки попа, да сослужили над ей молебен, да собрауся ноцью народ, да и пошла она отдавать коупацёк. Народ за оградой остауся, а она в ограду зашла. Видели, как шла, видели, как старицку подала, видели, как ему коупацёк на голову надела. А тут, только руками замахали оба, да зойкало што-то, да только их и видели: не стало ни девки, ни старицка. Так и згибла.

О добрых духах

Много лет тому назад жила в Устьвеме благочестивая вдова с тремя дочерями. Во время святок к этой вдове пришла из соседней деревни знакомая девушка погостить с работой (местный обычай – часто девушки зимой гостят по две и по три недели у своих знакомых). В это время молодые парни и девушки устроили «игрище» в одном доме, который находился несколько поотдале от села и пользовался общим нерасположением и неуважением. Пришедшая гостья стала просить девушек вдовы, чтобы они сводили ее на игрище. Девушки было отказывались, говоря, что они ни разу не бывали на игрищах, потому что мамаша не отпускает их. Гостья похлопотала пред вдовой, и последняя согласилась отпустить их на игрище, только ненадолго. Четыре девушки отправились; на игрище они были с восторгом встречены своими подругами как небывалые гости. Там девушкам очень понравилось, так что трое из них, кроме младшей дочери вдовы, приняли участие в игре. Младшая дочь, наблюдая за окружающими, увидела на печке каких-то черных существ с огненными глазами и с хвостами. Эти существа вертелись и скакали, выкидывая всевозможные фигуры. Спустя немного времени из-за окна послышался голос: «Девушки, пора домой!» Девушки узнали голос своей матери и отправились домой. Придя домой, они, очарованные весельем игрища, стали проситься у матери, чтобы она еще отпустила их ненадолго. Мать их, изумившись, сказала, что она вовсе не звала их домой. Обрадованные этим, три девушки снова побежали на игрище. Младшая же дочь вдовы осталась дома, потому что была напугана страшным видением некрасивых существ. Немного поигравши, три девушки опять слышат тот же голос, приглашающий их домой. Дома, к общему удивлению всех, они снова слышат, что мать их опять не звала. Три девушки наконец в третий раз отправляются на игрище под предлогом проститься с подругами. Не прошло и десяти минут, как в третий раз раздается тот же самый голос, приглашая на этот раз с большою настойчивостью возвратиться поскорее домой. Девушки, повинуясь голосу, попрощались с подругами и отправились домой. Только что отошли они сажен двадцать, как оставленный ими дом с шумом и треском провалился в землю. Девушки, прибежавши домой, с ужасом рассказали о всем случившемся. Благочестивая вдова, выслушав их, сказала: «Любезные дети, звали вас моим голосом ваши ангелы-хранители, чтобы вывести вас от этого греховного собрания и спасти от погибели». На месте провалившегося дома образовалось озеро, получившее название «Домное озеро». (Озеро с названием Домное находится в настоящее время в пятидесяти саженях от устьвемского кладбища.)

Гаданье с ложками

В кадку с водой кладут ложки по числу семенников, заметив, которая чья. Затем болтают воду. (Оставляют) ложки в кадке до утра. Утром смотрят, и если все ложки в груде, то в течение года никто в семействе не умрет, а если одна чья-либо отстала, то этот член семьи непременно в этот год умрет.

В нашей деревне в одной семье в прошлый новый (1897-й) год это делали, как говорят сами члены этой семьи; положили они ложки, разболтали, как водится; наутро встали, смотрят, и одна ложка девочки лет двенадцати оказалась плавающей особо от общей кучки. «Я, – рассказывала мать этой девочки, – как взглянула и ахнула. Ну, Олька, говорю, уж беспременно ты в этом году умрешь!» Да вот так оно и вышло. Умерла она, не доживши до Николы.[13]

Гаданье с соломой

Выкидывают в потолок горсть соломинок, и сколько пристанет к потолку, столь велика будет и семья, в которую отдадут. (Так гадают только девушки.) «Это верно, – говорила мне одна баба из нашей же деревни. – Я, говорит, была четырнадцати годов; пожалуй, и не думала, что в этот год выйду замуж, а все-таки дай, думаю, выкину соломки, ведь греха тут нет никакого. Выкинула и воокурат десять соломинок пристало к потолку; так оно и сбылось. После Крещенья подъехал Еграф, стал свататься, да и сосватались, и ушла я одиннадцатая в семью».

Гаданье в овчарне

Под Новый год гадают. Девки отправляются вечером в овчарух[14] и ловят овец. Если поймают рябую овечку, значит, жених будет рябой, если белую, то белый, а если черную, то жених будет «смоляной», то есть черный.

Один раз, рассказывала мне девушка Акулина Брежнева, стали наши девки гадать, пошли в овчарух, обвязали овечек поясами да и ушли в хату, а ребята поразвязали овец, наловили собак, обвязали их поясами[15] да и пустили в овчарух. Пришли наутро девки смотреть овец, глядь – а вместо овец – собачец. Что ж бы вы думали: повышли те девки замуж, ни у одной хорошей жизни не было!

Сабля жениха

…До заутрени надо ворожить на святках. Одна так и сделала. Родители ушли к заутрене, она села за стол и сказала:

– Суженый-ряженый мой, садись со мной.

Приходит, значит, человек к ей, вроде хотел присести. Военный. Снял саблю, положил на лавочку. И только хотел к ей присесть, она сразу заревела:

– Чур со мной! Чур со мной!

Он соскочил и убежал. А саблю-то оставил. Ей бы надо было ее выбросить наотмачь, а она ее взяла и в ящик положила.

Вот теперь этот жених отслужил службу и как раз приехал через год и у родителей стал свататься. Но там многие сватались. Теперь и она сказала:

– Но, мать, я вот этого и выберу. Он, – говорит, – и прибегал. Пойду за него.

Ее, значит, просватали. Вот они год живут, другой живут. Теперь и святки подошли. Так же вот приходят, значит, спрашивают:

– Как вы ране ворожили? (Как вот вы пришли).

Она и говорит:

– Я вот эдак ворожила. Села, он ко мне только хо тел прикоснуться, саблю положил на лавку, хотел при сесть, я заревела: «Чур со мной! Чур со мной!» Он убе жал, а сабля-то, – говорит, – у меня осталась.

А этот, хозяин-то ее, да говорит:

– Вы, ребята, не слушайте ее. Она вам наскажет!

– Да ты что «наскажет»! Да она у меня и сейчас в ящике, сабля-то лежит.

– Ну-ка, покажи-ка.

Она все со дна выгребла, вытащила ему:

– Вот, – гыт.

Он поглядел.

– Паря, действительно, моя сабля-то, бывшая… Я, – гыт, – когда-то терял саблю…

Потом, значит, немножко погодя:

– А, дак ты за меня неспроста вышла замуж? – Раз! – ей отсек голову.

О проклятии родителями детей

В давнее время в одном селе (название не знают) жил священник, у которого в семействе была жена и годовая дочь. Однажды – это случилось во время Рождественской славы[16] – священник, пришедши домой после славления, положил святой крест на столе, а сам вышел в другую комнату. Между тем годовая дочка его, ползавшая по комнате, увидела на столе крест и как-то смогла стащить его на пол. Поигравши с ним, она намочила на святой крест и продолжала играть. В это время входит ее отец и, увидевши происшедшее, сказал в сердцах: «Будь ты проклята на двадцать лет». Сказавши это, он скоро же схватился, что сказал неладно, но делать было уже нечего – слово назад не воротишь. Дочь его сразу же после проклятия, как бы испугавшись чего-то, переменилась в лице и сделалась нездорова. Когда отец проклял свою дочь, говорили рассказчики, то в это самое время черти взяли священническую дочь, а ему оставили обороченное осиновое полено,[17] которое тот и начал воспитывать вместо дочери. Время шло, а обороченная поповская дочь была все одинакова, ни росла, ни крепла и даже очень редко кричала. Бывало, начнешь ее кормить – она ест сколько угодно; не кормишь ее сутки и даже двои, она, к удивлению всех, все молчит да лежит на печи. Между тем настоящая дочь священника жила у чертей. Те часто ее ругали и обижали, говоря: «Ты крещеная, а не наша, вот придет время, мы тогда тебя выгоним». В то же время они учили ее делать людям всевозможный вред. Кто положит какую-нибудь вещь без благословения Христова, она все это тащила к себе. Особенно много она наворовала у своего отца. Время, между тем, шло, и вот уже наступил двадцатый год со времени проклятия священником своей дочери. Черти по истечении положенного срока выгнали от себя проклятую поповну, говоря: «Ты нам теперь не нужна, твой срок кончился, – иди куда угодно». Поповна, захвативши с собою наворованное имущество, поселилась в голбище[18] нежилого дома, находящегося в том селе, из которого она происходила. Время было святочное. Молодые парни и девушки этого села пожелали в один вечер устроить «игрище» (вечорку). Местом для этой цели они избрали ту нежилую избу, где поселилась проклятая отцом дочь. Вечером в условленный день собрались парни и девушки в означенное место и начали играть попарно, каждый парень с выбранной девушкой. Одному парню не хватило девушки. Не желая останавливать игру, он сказал своим товарищам: «Вы, господа, поиграйте, а я посмотрю на вас, пока не придет мне пара». Вдруг в это время все слышат голос: «Я тебе пара, – возьми меня». Первоначально все присутствующие изумились, не зная, откуда раздался этот голос. Но голос раздается во второй и в третий раз. Все присутствующие, испуганные неожиданным голосом, разбежались по домам. Пришел домой и тот парень, которому не хватило девушки. Но и дома он слышит голос из-за окна: «Я тебе пара, возьми меня». Прошло около двух дней, а голос все не прекращался. Тогда этот парень вместе со своими родителями порешил доложить об этом священнику, отцу проклятой поповны. Священник вместе с дьяконом порешили сходить в эту нежилую избу.