Андрей Валентинов - Печать на сердце твоем

• Название: Печать на сердце твоем
• Автор: Андрей Валентинов
• Жанр: Книги магов
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13103-5

Згур был сыном героя, погибшего за свободу родного Края. А сыну героя не положено сомневаться, когда родина отдает приказ. И если должна погибнуть некрасивая носатая девушка, то что за беда? Ведь она – дочь предателя!

Историко-мифологическая фантазия Андрея Валентинова является косвенным продолжением первых двух частей цикла «Ория». Иные герои, иные времена, но люди остаются людьми, любовь – любовью, предательство – предательством. Хорошо ли, когда на сердце – печать, когда тебя не трогает чужое горе, когда родная земля уже не манит, а чужая вполне может сойти за свою? Можно ли выполнить приказ, пожертвовав не жизнью – совестью? И когда рука тянется к короне, не поздно ли еще проснуться? Ведь на сердце твоем – печать!

---

– Готово! – удовлетворенно заметил Черемош, в очередной раз пробуя варево. – Згур, ты…

– Миску! – перебила Улада. – И ложку! Помыть не забудь!

Из общего котелка есть она категорически отказывалась. Миска, как и ложка у нее оказались серебряными, тонкой алеманской работы. Згур уже не удивлялся.

– Много не накладывай! – дочь Палатина наморщила свой длинный нос, недовольно глядя на дымящийся котелок. – Опять, наверно, пересолил?

– Я… – растерялся Черемош, и Згур не удержался от улыбки.

Похлебка оказалась превосходной, и Улада несколько оттаяла. Згур, дабы чем-то помочь приятелю, добровольно вызвался помыть котелок в ближайшем ручье. Когда он вернулся, девушка сидела у костра, внимательно разглядывая что-то на своей ладони.

– Комар, – сообщила она. – Уже второй. Наемник, а в другом месте мы стать не могли?

– Так здесь вода близко… – начал было Черемош, но длинный нос вновь дернулся:

– Миску помой! И ложку!

Черемош вздохнул и поплелся к ручью. Згур отошел в сторону – оставаться наедине с девицей он не любил.

– А ты не смей ухмыляться, наемник!

– Не смею, – сообщил Згур, не оборачиваясь. – Не смею, сиятельная.

– Думаешь, не вижу? Обернись, я с тобой разговариваю!

Пришлось обернуться и сделать шаг к костру. Улада медленно встала.

– Ты много себе позволяешь, наемник! – темные глаза смотрели строго, без улыбки. – Ты, кажется, забыл, кто мы и кто ты. Напомнить?

Надо было смолчать, но Згур не выдержал, и улыбнулся:

– Напомни, сиятельная!

В темных глазах блеснул гнев:

– Я – дочь сиятельного Ивора, Великого Палатина Валинского и всей земли улебской, великого дедича и хозяина Дубеня. Черемош – сын тысяцкого и внук тясяцкого, его предки – потомственные дедичи. А ты – наемник, волотич из своего грязного болота, который хочет заработать горсть серебра. Ты понял?..

Слова били в лицо, словно пощечины. Згур закусил губы – так с ним никто еще не разговаривал. Волотич из грязного болота, вот значит как?

– Ты немного ошиблась, сиятельная, – медленно проговорил он, стараясь подавить гнев. – Сейчас мы все – беглецы и преступники. Но я – только наемник, который хочет заработать горсть серебра, а ты – дочь, посмевшая нарушить волю отца. Кстати, твой отец – тоже волотич из грязного болота. Волотич, изменивший Краю и служивший его врагам!

Девушка отшатнулась, полные губы побелели.

– Вот как ты заговорил, наемник! Ты лжешь, мой отец – не изменник, изменники вы – бунтовщики, посмевшие кусать руку, которая вас кормила! Мало вас вешали…

Згур закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица. Внезапно показалось, что с ним говорит не широкоплечая девица с длинным носом, а тот, кого он никогда не видел, но неплохо знал – Ивор сын Ивора, предатель и сын предателя. Мать Болот, хвала тебе, что меч лежит на траве, и что перед ним – девушка…

– Поэтому помни свое место, наемник! Таких как ты…

Внезапно на душе полегчало. А он еще сомневался, мучался! Перед ним – враг, настоящий враг, такой же, как те, с кем скрестили клевцы отец и его друзья…

– Меч! Меч! Где меч?!

В первое мгновение Згур ничего не понял. Почему Черемош вернулся без миски с ложкой, отчего так отчаянно кричит, а главное – меч-то зачем? Улада, похоже, тоже растерялась, а чернявый уже бегал возле костра, наклоняясь и бестолково хлопая руками по траве. И тут послышался треск кустов, что-то темное показалось на тропинке…

– Меч! Згур, где меч?

Похоже, помыть посуду чернявому не дали. И тот, кто совершил это, сейчас ломился вслед за незадачливым посудомоем. Медведь! Огромный, темно-бурый, с сединой в густой шерсти…

– Меч! Ага, ну я тебе!

Чернявый нашел-таки меч, и тут только Згур опомнился. Меч? А почему бы не ложка? Против этакого зверя – все едино!

– Черемош, назад!

Испуганно вскрикнула Улада. А зверь был уже близко, маленькие глазки сверкали злобой, из пасти доносилось негромкое рычание. Згур успел удивиться – что это так допекло зверюгу? Вроде, не зима, когда с голодухи медведи лютовать начинают!

– Черемош, назад! Уходи!

Но чернявый не слушал. Меч уже был в руке, и сын войта смело шагнул вперед. Рычание – уже погромче и пострашнее. Мгновение зверь колебался, а затем начал медленно подниматься на задние лапы.

Згур бросился к Черемошу, но опоздал. В лучах закатного солнца блеснул клинок – и тотчас отлетел в сторону, выбитый быстрым ударом могучей лапы. Второй удар отбросил чернявого в сторону. Зверь заревел и шагнул вперед, прямо к застывшей на месте Уладе.

Згуру показалось, что все это происходит не с ними. Поляна, костер, мохнатое чудовище, готовое растерзать их всех. И тут же в ушах прозвучал знакомый голос – спокойный, чуть насмешливый…

«…Вы парни как, не из пугливых? Зверушек не боитесь? Правильно, хе-хе, правильно! Чего их бояться?» Рахман Неговит, толстенький, круглолицый, в своем нелепом черном балахоне стоит посреди поляны, с улыбкой глядя на выстроившихся перед ним молодых ребят из Учельни. «Ну, вот ты, Згур. Представь, идешь себе по лесу, о девушке своей мечтаешь, а перед тобой, хе-хе, волчина – или медведь!..»

Згур глубоко вздохнул и, не обращая внимания на отчаянные крики ползавшего по траве Черемоша, одним прыжком оказался перед зверем. Теперь – самое главное. Глаза! Почему он смотрит в сторону?! Глаза!!!

Во взгляде зверя была ненависть и жажда крови. К горлу подступил страх – еще один шаг и… Отступать поздно, медведь лишь выглядит неуклюжим – нагонит, навалится всей тушей… «Ты, главное, не бойся, Згур! Злобы у зверюг много, а вот воля, хе-хе, слабовата. Соберись с силами, пробейся, достучись. Главное – взгляд не отводи. Нельзя, хе-хе, съедят…»

Все исчезло, остались лишь звериные глаза, полные мутной ненависти. «Достучись, Згур, достучись – а потом дави!» Как это учил Неговит? Собраться, забыть страх – и держать взглядом. Держать, пока не лопнет кровавая пелена, и на тебя не глянет душа зверя – трусливая, не способная противостоять человеческой воле. И – голос, зверь боится голоса, но надо не говорить, а…

Згур заворчал – низко, напрягая гортань. Когда-то они весело смеялись, пытаясь подражать Неговиту. У того получалось здорово – испугаться можно. В горле пересохло, но Згур собрался с силами и рыкнул – негромко, хрипло.

Он ждал удара, но время шло – медленно, непередаваемо долго. Глаза зверя были совсем близко, и – ничего не происходило. Невыносимо хотелось крикнуть, броситься в сторону, упасть на землю, но Згур понимал – нельзя, это смерть. И вот, наконец… Медленно, медленно лютая ненависть в маленьких глазках стала сменяться удивлением. Зверь чувствовал – что-то не так, что-то мешает. Згур засмеялся, заставил себя податься навстречу чудищу…

Есть! Удивление сменилось растерянностью, затем – ужасом. Вот она, душа зверя! Маленькая, пугливая, приученная бояться человека. Пора! Згур резко выдохнул и шагнул вперед. В ноздри ударил густой звериный дух, на мгновенье вернулся страх, но тут медвежьи глаза дрогнули – и пропали.

Когда он вновь смог видеть, зверь уже уходил – не спеша, порыкивая, время от времени оглядываясь, но не решаясь вернуться. Згур потер ладонью лицо и медленно опустился на траву…

– Ты… Он тебя… – голос Черемоша донесся словно из неизмеримого далека, и Згур с трудом разлепил губы.

– Нет, не съел. Ты как?

– Да отлично! Ну и рычишь же ты! Слушай, давай его догоним! Там такая шкура!

Жизнерадостного парня трудно было пронять даже медведем. Згур вяло подумал, не дать ли этому выдумщику по шее, но лишь махнул рукой. Хотелось засмеяться, но сил не было. Интересно все же, из-за чего разозлился зверь? Не иначе храбрый сын войта хотел разобраться с его «грызлом»!

– Ух, была б рогатина, показал бы этому бычаре! Я таких в Дубене!..

Згур покосился на возбужденную физиономию чернявого и, не выдержав, захохотал.

…Ночью его разбудило осторожное прикосновение. Згур, не открывая глаз, резко приподнялся, рука легла на рукоять меча.

– Не дергайся, это я…

Он узнал голос Улады и открыл глаза.

Костер догорал, возле него тихо посапывал Черемош. Лицо девушки было совсем рядом.

– А ты храбрый парень, наемник!

Оставалось пожать плечами. Обида вспыхнула с новой силой. Она что, еще и за труса его принимала?

– Я… В общем…

Улада с трудом подыскивала слова, что было совсем на нее не похоже.

– Я не должна была так говорить с тобой, наемник. Извини!

Отвечать не хотелось, Улада заглянула в его глаза и покачала головой:

– Обиделся, вижу. Я… Я не подумала, когда говорила… Прости! Вы ведь там еще помните войну! Наверно, твой отец тоже воевал… Прости, Згур!

Впервые она называла его по имени, и это удивило куда больше, чем все остальное.

– Ладно, – он отвернулся, чтобы не встречаться с ней взглядом. – Забудем, сиятельная!

Девушка явно хотела сказать еще что-то, но, похоже, не решилась, а Згур не стал помогать. Нет, он не забудет! И очень жаль, что она все-таки извинилась. Теперь ему будет тяжелее.