Александр Петров - Созерцатель

• Название: Созерцатель
• Автор: Александр Петров
• Жанр: Религия

Жил себе Андрей обычно и бессмысленно, как вдруг познакомился он с Созерцателем – и с той минуты судьба его круто изменилась. Шаг за шагом он стал учиться полагаться на волю Божию, что на практике даже с крепко верующими случается редко. «Ну, и что он с этого имеет?» – спросит обыватель. Непрестанное духовное напряжение, существование между небом и землёй, адом и раем – да кто же понесёт такое добровольно?

Но и это не всё!.. «Бог не даёт великого дарования без великого испытания», – сказал преподобный Исаак Сирин. И великие испытания не заставляют себя ждать. Убийцы и маньяки, соблазнительницы и предатели, фарисеи и изменники – все эти неприятности ежедневно сопутствуют созерцателю, в общем-то, одинокому и немощному человеку, у которого помощник – один Бог, невидимый и отвергаемый большинством.

Да возможно ли это в наше суетное время «всеобщей долларизации»? Автору посчастливилось познакомиться с такими людьми, пожить с ними бок о бок, провести не один год в совместной молитве и рассуждениях, поэтому он отвечает на расхожее недоумение – да, возможно! Только даётся это далеко не каждому, потому что требует от человека той детской чистой веры с горчичное зёрнышко, которая горы передвигает, ради которой не жалко и жизнь отдать.

---

– Вот тут и снимал Андрей Тарковский свой «Солярис». …Те сцены, где Крис в исполнении Баниониса прощается с Землей. Вон там стоял дом отца. К нему потом с год ездили паломники, поэтому власти дом разобрали. Ну а озеро и река на месте, как видите. Тут недалеко мать Тарковского снимала дачу, так что ностальгия по детским воспоминаниям привели режиссера именно сюда.

Посадили мы дубок, водой из святого источника полили. Отошли и со стороны посмотрели на хрупкий росток, выглядывающий из земли. И не подумаешь, что через несколько лет он превратится в мощное дерево, под развесистой кроной которого, быть может, будут отдыхать от солнечного зноя наши внуки. Спустились к речушке. Знаменитые вьющиеся водоросли еще не выросли. Берег реки и песчаное дно были замусорены. Но зеленоватая вода по-прежнему текла и текла, не обращая внимания на человеческую нечистоплотность.

Игорь со стариком заговорили о «Солярисе», вспоминая самые замечательные кадры. Оказалось, более всего отпечаталась в памяти не космическая тема, а именно земная. Причем, и первые кадры фильма, где Крис прощается с Землей перед отлетом на космическую станцию; и те, которые Крис показывает фотонной Харри; и, разумеется, последние, смоделированные недрами «философствующего океана»… Мои глаза снова смотрели на живой реальный пейзаж, а память поднимала из глубины и словно на киноэкране показывала мне чарующие кадры под музыку Артемьева и хоральную прелюдию Баха.

Вьющиеся водоросли в струях воды, осока по берегу реки, огромные лопухи в росе, плывущие над лугом туманы, корявые столетние вязы, вибрация влажного воздуха от птичьего пересвиста и лягушачьего кваканья, бегущий по траве красивый жеребенок, ряска на умирающем озере и сухие деревья на берегу, седеющий Крис в синей кожаной куртке с металлической коробкой для кипячения шприцов, девочка в белых джинсиках приседает в книксене в ответ на «здравствуй» мальчика, сменяющие друг друга зима, осень, лето; женщины в длинных платьях с огромными печальными глазами, выщербленная монастырская стена – всё это плавно, без суеты и спешки под струящуюся органную музыку… И в завершение, очищающий светлый дождь – и Крис на коленях перед отцом, как персонаж Рембранта на полотне «Возвращение блудного сына».

Обогнули крепостную стену, у знакомого старику вратарника оставили лопаты с ведром и вошли под сень монастыря. Тут по асфальтовым дорожкам между храмами и братскими корпусами толпами бродили паломницы в платочках и длинных юбках, наши и европейские люди в шортах и мини-юбках. Монахи, склонив головы, шагали по своим делам. За их спинами черные мантии развевались подобно крыльям больших птиц. Мы, задрав головы, любовались золотом куполов, белизной стен. Опускали ослепшие на миг глаза и смотрели на цветы и зеленую траву газонов. Зашли в храм, поставили свечи перед образами. Поклонились мощам преподобного Саввы. Помолились в царском приделе.

Вышли из храма и сразу увидели нашего старика в ветхом рубище и нечесаной растительностью вокруг сияющего лица.

– Пошли! Я доложил игумену о посадке дубка, а он благословил поднять вас на колокольню.

По крутой каменной лестнице мы поднялись на самую верхотуру. Унимая дрожь в ногах, оглядели с высоты голубоватые дали с темными деревеньками, аккуратными домами в три-четыре этажа, зеленые перелески, вьющуюся ленту реки. Затем подошли к огромному колоколу и погладили его прохладные округлые бока.

– А что если раскачать этот десятипудовый язык и ударить в набат? – спросил я, теребя в руках толстую веревку, привязанную к нижнему концу языка.

– Во-первых оглохнем, а во-вторых, прогонят с позором и больше не пустят. В обители без благословения ничего делать нельзя. Кстати, если сейчас пойдете в скит, можете успеть на исповедь к старцу. Я туда пока не вхож, – вздохнул он тяжко, – он мне по причине злоупотребления отказал. А вы идите с Богом.

Тайными тропами, через бурелом, горы мусора и кучи сваленных деревьев пробрались мы к высокому каменному забору, за которым виднелся шатер храма. Скит напоминал крохотный монастырёк. Вошли внутрь, объяснили пожилому монаху-вратарнику, что идем к старцу. Он махнул ручкой – туда, в церковь. В полутемном храме после уличного солнца с трудом разобрали где аналой и кто к нему последний. Перед нами стояли четверо монахов и трое мирян. Видимо служба тут читалась неспешно, по монастырскому уставу, поэтому мы застали еще литургию оглашенных, хор умилительно распевал блаженства:

«…Блажени плачущие, яко тии утешатся.
Блажени кротции, яко тии наследят землю.
Блажени алчущие и жаждущие правды, яко тии насытятся. …»

Почему-то именно блаженства меня больше всего успокаивали и обнадеживали. Мне очень хотелось верить или даже знать, что наши земные скорби обязательно получат вознаграждение в будущем веке. Наконец, я приблизился к месту судилища. Теперь между мной и согбенным старцем стоял один только мужчина в костюме. Вдруг я почувствовал, как страх холодными волнами перекатывается по спине и затылку. Когда мужчина отошел, я понял, что не могу и шагу ступить – ноги не слушались. Игорь тогда слегка подтолкнул меня, и я на одеревеневших ногах поковылял к аналою.

– Что, страшно каяться? – участливо спросил старый монах. – Ничего, зато на Страшном суде полегче будет.

Наконец, я собрался с мыслями и стал называть свои грехи. Потом старец спрашивал, а я отвечал, потом я задавал вопросы. И вот исповедь закончена. Епитрахиль легла на мою голову, прозвучала долгожданная разрешительная молитва. Я поднял голову и наткнулся на лучистый взгляд старого монаха.

– Знаешь, Андрей, ты ступил на верный путь. У тебя хороший проводник, – кивнул он в сторону Игоря. – Но тебе, как воину Христову, необходим щит. Молитвенный щит. – И он назначил мне ежедневное молитвенное правило.

– Батюшка, – воскликнул я, – да я же и половину не потяну! У меня работа, куча дел…

– Ничего, – успокоил он меня, – ты только начни. Вот увидишь, Господь так устроит твои дела, что появится время на молитву. Только прошу тебя, сынок, старайся выполнять это правило. А то лишишься щита и можешь получить ранения. Держи щит и не опускай. Благослови тебя Господь.

На следующее утро я впервые прочитал все вмененные мне молитвы и с непривычки почувствовал легкую усталость. И тут мне позвонил мой начальник и сообщил, что на работу выходить не нужно: «Дела наши плохи. Придется отдать половину помещений в аренду. Так что работай на дому. Переходим на обмен данными по интернету. Зарплату будешь получать на кредитную карточку. Так что, Андрей, можешь теперь хоть в Сочи, хоть на Кипре жить и по интернету с нами связываться. Свой процент от аренды, как акционер, тоже будешь получать на карточку. Так что еще и дополнительный заработок будет. Всё понял?»

Ну надо же – я акционер! …Как-то увольнялся мой приятель Стас. Что-то скучно ему стало, вот и ушел на вольные хлеба. В последний рабочий день захотелось ему «проставиться» так, чтобы запомниться коллегам хорошим благодарным парнем. Отвел он меня в закуток и протянул пухлую пачку акций:

– Бери за пять флаконов.

– Откуда у тебя столько?

– В шахматы выиграл.

На работе азартные игры были строго запрещены, поэтому любители игры на деньги использовали в своих корыстных целях легальные шахматы.

– Да на кой они мне?

– Придет время, попомнишь меня добрым словом.

Нехотя взял я эту пачку, небрежно сунул в карман пиджака и выдал другу требуемую сумму. Потом предъявил их начальству, и оказалось, что у меня на руках 12 % акций нашей фирмы. Прав оказался Стас: даже эти с виду несерьезные бумажки могут приносить доход.

Сбылась мечта раба – я получил свободу. Не надо приходить в контору и протирать там штаны, не нужно выслушивать сплетни, объедаться тортами с женщинами и пить вино с мужиками. Не нужно покупать хорошую престижную одежду, чтобы выглядеть не хуже других. Рассказал новость Игорю, а он будто этого ждал:

– Я же говорил, что будет только лучше! Да и старец тебе обещал вымолить время на молитву. Так что получай желанное.

– Это что, вот так всё и делается?.. – только и сказал я.

– То ли еще будет! А знаешь, мы пожалуй осуществим твою мечту о тропической стране.

– Эй, эй! – воскликнул я в замешательстве. – Успокойся.

– Я спокоен, как гора Казбек, – сказал он с улыбкой. – Сейчас возвращаемся в Москву, быстренько собираемся и выезжаем в наши родные тропики. В путь!

«Рай» на земле

Дальше события понеслись с вихревой скоростью. Часто психика и воля давали сбой, погружая меня в беспамятство. Сначала мы ехали на электричке домой, потом на такси – в аэропорт. Потом летели в Ту-154 в Симферополь, оттуда – на троллейбусе доехали до Гурзуфа. Старая знакомая Игоря выдала нам ключи от комнат на втором этаже дома. Все эти стремительные перемещения для меня проходили будто во сне. Я читал, молился, спал, ел, садился и вставал…