Виктор Козлов - Моя жизнь, майор Козлов. Доигрался до лейтенанта

• Название: Моя жизнь, майор Козлов. Доигрался до лейтенанта
• Автор: Виктор Козлов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Автор прирождённый рассказчик и умеет небанально обыграть самые простые житейские эпизоды. Его память – это вообще особый талант. Не всем людям дано помнить так объёмно, ярко, с массой красочных деталей, столь убедительно и живописно.

Рассказы о многочисленных приключениях, отличаются динамичностью, и делает это автор очень юмористически, описывая похождения героев и их жизненный путь. Главный герой, в чём-то напоминает Тома Сойера, только совсем русского и современного. Книга получилась содержательной, информационно ёмкой и познавательной. Местами очень весёлой, иными словами – читать интересно и увлекательно.

Герой книги родился в 1955 году, в социалистической стране, строящей коммунизм и атомные бомбы, пугающей этим весь мир. Осваивающей космос и покоряющей полюса, и насаждающей коммунизм, где только можно, и куда её только за её же деньги и пускают. Он является продуктом своего времени. Отец военнослужащий, путешествует по военным гарнизонам с семьёй и от этого жизнь становится ещё интересней. Повествование этой книги продолжается до тех пор, пока герой, сам не становится лейтенантом, окончив Московское высшее общевойсковое командное орденов Ленина, Октябрьской революции, Краснознамённое, училище имени Верховного Совета РСФСР, в 1976 году.

Книгу интересно читать, людям всех поколений, в том числе и молодёжи, которая реально не знает, как жили их папы и мамы, бабушки и дедушки в прошлом веке.

---

И еще у меня есть травма, полученная посредством моей сестры. Складывается впечатление, что все, что она ни делала, делалось специально, как будто в отместку мне. В один прекрасный день матушка заставила всех нас наводить порядок во дворе нашего дома – нужно было сложить в стопку кирпичи и половинки кирпичей. Меня поставили к кирпичам, и я укладывал их в стопку. Сестра подошла с кирпичом и, вместо того чтобы дать мне его в руки, бросила кирпич мне на ногу. Ноготь с большого пальца левой ноги слетел с такой скоростью, будто бы его там никогда и не было. Последствия этого вам понятны. А проблема вросшего ногтя осталась до сих пор.

Был еще один случай, когда я мог погибнуть или быть покалеченным на всю оставшуюся жизнь. Центральный военный госпиталь, где можно было проконсультироваться у врачей-специалистов, находился в городе Эстергоме. Город славится крупнейшей в Европе католической базиликой. В 60-х годах там было не так окультурено, как сейчас, – тогда можно было походить по подземным пещерам и переходам под базиликой.

Побывав в госпитале на консультации, мама повела нас с сестрой в город – нужно было что-то купить. Мы шли по улице, когда вдруг сверху раздался звук бьющегося стекла и крик мамы: «Беги!» Я успел сделать только два шага в сторону, когда мне в руку воткнулось оконное стекло, вылетевшее со второго этажа. Воткнулось в руку, вывернуло кожу и упало на асфальт. Не сделай я эти два шага, стекло могло бы попасть в голову либо в шею. Секунды – а последствия совсем разные. Пришлось возвращаться в госпиталь. Там сделали перевязку и уколы от столбняка. Памятные шрамы до сих пор при мне. Еще раз спасибо Богу и моему ангелу-хранителю.

Отдельная песня – это лечение зубов. Поскольку врачи были в основном военные (их не учили работать с детьми), то посещение стоматолога было сродни приему у сельского фельдшера. А бормашина была еще той бормашиной – больше жужжала, чем сверлила.

С тех самых пор лечение зубов у меня не вызывает энтузиазма. Эта программа боязни стоматологов сидит где-то под корочкой в голове до сих пор. Боли и садизма от них я вынес много.

Еще запомнилась Венгрия своими майскими жуками: таких толстых и здоровых я больше нигде в жизни не видел. Когда они в первые теплые весенние дни вылезали из земли и начинали летать, в воздухе стоял гул. И если такой «мессер» попадал в голову, было больно. Мы их ловили, сажали в спичечные коробки и приносили домой. Выбравшись ночью из коробка, они начинали свои полеты по квартире и не давали спать. Приходилось вставать, ловить жуков и получать за это втык.

Вылет майских жуков совпадал с началом цветения каштанов. В нашем военном городке каштанами были обсажены все дороги. Сажали их давно, и по тридцать лет им уже было. Кто видел, как цветут каштаны, думаю, никогда не забудет, как на деревьях, только что выпустивших первую листву, вдруг вырастают белоснежные свечки, источающие дурманящий запах. Кстати, каштановый мед при хранении практически не кристаллизуется и является на сегодняшний день одним из самых дорогих.

Во дворе нашего дома стояло наклоненное дерево и в силу этой особенности на него повесили качели. Каждый мог посидеть или покачаться на них. Над качелями ствол дерева раздваивался, и там была сделана площадка из досок. Когда мы играли в прятки, мы там прятались. Однажды, играя в прятки, я забрался туда, а поскольку время уже было довольно позднее, а раньше десяти-одиннадцати часов вечера домой нас не загнать, я просто вытянулся на этой площадке и уснул. Уснул настолько крепко, что совсем просыпаться не хотел. Мои товарищи доложили об этом матери, и все хором пытались меня разбудить. Мама боялась, что во сне я повернусь и упаду с дерева. На помощь пришел молодой офицер. Он встал на ящик и снял меня с дерева. В этот момент я и проснулся, но мне было как-то стыдно и страшно сразу просыпаться, ведь из-за меня столько проблем. И я решил спать до конца. Офицер отнес меня домой и положил в кровать. Я уже не спал, но и глаз не открывал. Лежал и слушал сетования мамы, когда она меня раздевала. Утром я получил большой втык.

В один прекрасный сентябрьский день кончилась моя неограниченная свобода. Первого сентября родители отвели меня в школу и сдали на руки первой учительнице. К сожалению, я не запомнил ее имя. Помню, что она была высокой, красивой, статной женщиной.

Учиться мне было не интересно. Все интересное было за стенами школы, а сидеть в помещении и протирать штаны на заднице – мне не нравилось. И как-то раз я нашел более интересное применение штанам. Я их снял.

Я этого не помню, мне рассказывала мама, что на каком-то уроке я снял с себя всю одежду и остался в одних трусах. Учительница спросила, зачем я это сделал, на что я ответил: «На улице и в классе жарко. Зачем же сидеть одетым, можно и раздеться». Родителей вызвали в школу. По счастью, в школу ходила одна мама, а с ней тогда еще можно было договориться.

Школьную программу я впитывал в себя без особых проблем. Домашние задания делал быстро, чтобы осталось время на «путешествия». В памяти запечатлелись моменты, когда нас принимали в октябрята, но особенно запомнился день, когда я стал пионером.

День пионерии – 19 мая. Нас собрали в Доме офицеров, у бюста нашего вождя – В. И. Ленина. Там говорили такие хорошие слова, что плакать хотелось. Повязанный мне пионерский галстук каким-то немыслимым образом согревал шею и давал приятное тепло всему телу. Настроение было приподнятое, хотелось творить добро на весь мир, делать хорошие поступки. В этот день я пошел к своим друзьям-солдатам на танкодром, они меня тепло поздравили и накормили вкусной-превкусной картошкой. И даже что-то подарили – для них я был младшим братишкой.

Нас, школьников, постоянно привлекали к выступлениям на торжественных концертах, посвященных нашим государственным праздникам. Мы выучивали какие-то четверостишия и звонкими голосами громко со сцены читали эти здравицы. Дети на сцене всегда смотрятся прикольно и им всегда громко аплодируют. Мы стояли, выстроившись в три ряда, и читали стихи. Нас было человек сорок. Клуб был полон. Вдруг меня кто-то сзади толкает в спину и говорит, что мне нужно читать свое четверостишие. Я понимаю, что очередь еще не моя, но раз такое дело, то я громко, не сбиваясь, и при этом, сильно волнуясь, читаю стихи. Настает моя очередь читать стихи, я опять их громко читаю. Когда меня кто-то еще раз толкнул и сказал, что моя очередь читать стихи, мне ничего другого не оставалось, как третий раз их прочитать. Зал к этому времени начал как-то не так смеяться и даже повизгивать. Смех перешел в гогот и рукоплескания в мой адрес. Больше читать стихи на торжественных концертах меня не приглашали, а я сильно на это не обиделся.

В первом классе меня записали в музыкальный кружок при Доме офицеров. Маме очень хотелось, чтобы я учился играть на пианино. У меня к этому, душа совсем не лежала, но приходилось подчиняться. Добросовестно два раза в неделю я ходил на уроки музыки в Дом офицеров, где было старенькое пианино. На нем играли гаммы и «Во саду ли, в огороде». Преподавательница музыки – смазливая рыжая девица, от которой постоянно пахло менструацией. О ней говорили, что она блядь и изменяет своему мужу, с кем попало, спит, а он бьет ее за это. Вообще рукоприкладство по отношению к женам процветало в военных городках. Смотришь, идет дама в черных очках, типа ночью встала воды попить и на дверной косяк налетела. Семейные разборки иной раз заканчивались такими побоищами, что водой приходилось разливать. Мы все это видели, все происходило на наших глазах.

В дни, когда не было возможности практиковаться на пианино, мама заставляла меня играть гаммы на аккордеоне. Причем растягивать его нужно было горизонтально, чтобы он издавал звуки. Голь на выдумку хитра. Тогда у нас уже был и аккордеон, на нем по самоучителю иногда занималась мама, а у отца был баян. Просто домашняя филармония!

Как-то раз после музыкальных занятий, весь полный музыкой, я встретил своих закадычных друзей, и, чтобы как-то себя развлечь, мы пошли в автопарк. На нашу радость, мы нашли выброшенную сигнальную ракету. Нам захотелось ее сразу запустить. Открутили колпачок, достали веревочку с кольцом, за которую нужно дергать. Один из друзей взял ракету и попытался выдернуть чеку, но руки у него предательски затряслись, и решимость пропала. Со вторым товарищем это повторилось. После этого я просто не имел права ее не запустить, поэтому, собрав в кучу все свое самообладание, я изготовился для стрельбы, как это делали взрослые. Вытянув руку с ракетой вверх, я изо всех сил дернул за чеку. Хлопок – и ракета взлетела, но не вертикально вверх, а по наклонной и довольно низкой траектории. Она пролетела над автопарком, благополучно перелетела через крыши боксов с техникой и полетела в сторону сельских полей. Дальше был Дунай. Я был очень горд своим поступком – я смог запустить ракету, а мои друзья облажались. Но это был не конец истории. Вечером пришел отец со службы и рассказал, что какой-то мудак из автопарка запустил ракету, и она попала в стог с сеном, который принадлежал венграм. Стог был «небольшой» – метров пять в высоту и метров двадцать в длину. Службу на КПП несли подчиненные моего отца. Они увидели пожар и пытались огнетушителями его тушить, но где уж там – стог сгорел весь без остатка. Я понял, что признаваться в запуске этой ракеты, мне не стоит.