Михаил Харитонов - Множественность лиц на стороне работодателя. Научно-практическое пособие

• Название: Множественность лиц на стороне работодателя. Научно-практическое пособие
• Автор: Михаил Харитонов
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7205-1123-4

Книга является первым в отечественной науке трудового права исследованием возможности существования множественности лиц на стороне работодателя и основных проблем правового регулирования, возникающих в связи с этим явлением.

Автор анализирует возможные формы множественности лиц в частно-правовых и трудоправовых отношениях и их влияние на заключение, реализацию и прекращение трудового договора, а также на материальную ответственность работодателя.

Издание предназначено для студентов и аспирантов юридических вузов, научных и практических работников, специализирующихся в области трудового или гражданского права.

---

Теперь необходимо вкратце остановиться на вариантах классификации множественности лиц в синаллагматических гражданских правоотношениях. Традиционная классификация, используемая для множественности лиц в обязательствах, здесь не может быть применима в чистом виде, поскольку она предполагает, что одна сторона в обязательстве обладает только правами, а другая – только обязанностями.

В зависимости от того, на скольких сторонах присутствует множественность, можно выделять правоотношения с односторонней множественностью и правоотношения с двусторонней множественностью[66]. В свою очередь, из односторонних множественных правоотношений можно вычленить правоотношения с одним видом множественности (долевой, субсидиарной или солидарной[67]) и правоотношения со смешанной множественностью (в частности, солидарно-долевые: например, когда обязанность передать товар лежит на продавцах солидарно, а право требовать покупную цену – в долях). Двусторонние множественные правоотношения можно подразделить на симметричные (когда на каждой стороне одинаковые виды множественности) и, соответственно, ассиметричные. Из правоотношений с симметричной множественностью можно выделить простую симметричную множественность (например, на каждой из сторон правоотношения присутствует солидарная множественность) и смешанную симметричную множественность (например, на каждой из сторон обязательства солидарно-долевая множественность). Аналогичная дифференциация возможна и по отношению к ассиметричной множественности: при простой ассиметричной множественности на одной стороне правоотношения один вид множественности (например, солидарная множественность), а на другой – иной вид множественности (например, субсидиарная); при смешанной ассиметричной множественности на разных сторонах будут разные смешанные виды множественности (например, солидарно-долевая и солидарно-долевая с субсидиарными участниками).[68]

Кроме того, о множественности лиц в правоотношении можно говорить применительно ко всему спектру прав и (или) обязанностей стороны, и применительно только к части их (например, при субсидиарной ответственности).

Итак, можно констатировать, что вполне допустимо изучение категории множественности лиц не только в рамках «элементарного» отношения, каковым является обязательство, но и в рамках более сложного гражданского правоотношения, где каждая сторона обладает как правами, так и обязанностями.

§3. «Параллельная» множественность лиц и «расщепленная» множественность лиц

Нетрудно заметить, что рассмотренная выше категория множественности лиц в ее традиционном (и пока единственном) понимании отличается следующей сущностной чертой – права или обязанности[69] участников любого из вида множественности совпадают по своему качественному объему. Участники множественности либо обладают одним и тем же правом или несут одну и ту же обязанность по отношению к контрагенту[70], либо право (обязанность) каждого участника множественности представляет собой, по сути, «частицу» одного права (обязанности)[71]. Иными словами, они занимают своего рода «параллельное» друг с другом положение.

Такая ситуация не удивительна. Категория множественности лиц всегда рассматривалась в обязательствах, т. е. в правоотношениях, где одна сторона обладает только правом, а другая – только обязанностью[72]. Однако если мы возьмем гражданское правоотношение, где каждая из сторон обладает и правом, и обязанностью, то почему нельзя представить себе ситуацию, когда на стороне участника правоотношения выступают два лица, одно из которых по отношению к противоположному субъекту обладает правом, а другое – обязанностью? С точки зрения истории права, подобная ситуация не является чем-то новым. Так, в римском праве сын семейства и раб могли обременяться долгами, при этом все, что они приобретали, они приобретали для отца семейства или господина, т. е. в правоотношении у них отсутствовала активная правоспособность, но присутствовала пассивная правоспособность[73]. Однако ошибочным было бы полагать, что такая юридическая модель осталась достоянием истории. Представляется, что в правовой системе современной России имеют место ситуации, когда в гражданском правоотношении права и обязанности одного из участников распределяются между, как минимум, двумя лицами.

Одним из таких случаев является договор в пользу третьего лица. В соответствии с п. 1 ст. 430 ГК РФ договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу. При этом по общему правилу п. 3 ст. 308 ГК РФ третье лицо приобретет только права, но не обязанности[74]. Однако в синаллагматических правоотношениях не может быть обязанностей только у одной из сторон (должника по отношению к контрагенту или третьему лицу) – должны быть и обязанности по отношению к этой стороне. Следовательно, обязанности сохраняются за контрагентом, заключившим договор в пользу третьего лица. Таким образом, на одной из сторон договорного правоотношения имеет место «расщепление» прав и обязанностей между двумя субъектами. На такую ситуацию уже прямо или косвенно обращалось внимание в литературе, при этом подчеркивалось, что множественность лиц здесь отсутствует[75]. Это указание, безусловно, верно, но лишь применительно к тем случаям, когда речь идет о множественности лиц в ее традиционном, общепринятом понимании. Однако это не освобождает нас от обязанности ответить на вопрос: что представляет собой это правоотношение, где права и обязанности одной из сторон распределены между двумя лицами?

По нашему мнению, поскольку здесь на стороне одного участника правоотношения выступают два лица, вполне уместно говорить о наличии множественности лиц в правоотношении[76]. В то же время так как здесь происходит разделение между участниками множественности прав и обязанностей, а не предмета исполнения, как в долевых обязательствах[77], либо альтернативы в выборе субъекта исполнения, как в солидарных обязательствах, данная множественность лиц принципиально отличается от множественности, которая рассматривалась нами в предыдущих параграфах. Следовательно, этой форме множественности необходимо присвоить свое наименование – например, «расщепленная» множественность лиц, в противовес традиционной категории – «параллельной» множественности лиц.

Говоря о множественности лиц в договорах в пользу третьего лица, следует отметить следующее.

Во-первых, необходимо определить, с какого момента возникает такая множественность – с момента заключения договора или с момента изъявления со стороны третьего лица желания воспользоваться своим правом? Поскольку множественность появляется в тот момент, когда третье лицо наделяется правом требования к должнику, для ответа на поставленный вопрос необходимо определить, когда третье лицо получает названное право. Эта проблема рассматривалась еще в дореволюционном гражданском праве. Так, по мнению Г.Ф. Шершеневича, право третьего лица по общему правилу возникает только со времени выраженного им согласия – поскольку договор в пользу третьего лица имеет дарственный характер, а дарение предполагает согласие одаряемого на принятие дара[78]. Мы присоединяемся к выводу Г.Ф. Шершеневича, поскольку, в противном случае, как им верно замечено, контрагентам было бы невозможно изменить заключенный договор еще до выражения третьим лицом своего намерения относительно предусмотренного в договоре права, что может быть чересчур стеснительно.[79]

В литературе по поводу данного вопроса высказывалась точка зрения, согласно которой у третьего лица до момента выражения им намерения воспользоваться своим субъективным правом это право, действительно, отсутствует, однако у него есть особое «секундарное» право, т. е. своего рода «право на право», которому соответствует не обязанность другой стороны, а связанность ее этим правом[80]. Поскольку множественность лиц в договоре в пользу третьего лица не может, по нашему мнению, возникнуть до выражения третьим лицом намерения воспользоваться предоставленным правом, для нас в рамках рассматриваемой проблематики безразлично, как характеризовать правовое положение третьего лица в договоре до реализации им возможности изъявить желание воспользоваться соответствующим правом и как именовать эту возможность – «секундарным» правом или иным термином.

Таким образом, множественность лиц в договоре в пользу третьего лица возникнет только тогда, когда третье лицо выразит желание воспользоваться своим правом.

Здесь необходимо оговориться, что ст. 430 ГК РФ предусматривает для третьего лица возможность «выразить намерение воспользоваться своим правом» (п. 2) и возможность «отказаться от предоставленного права» (п. 4), что вызвало появление точки зрения о наличии в ней внутренней коллизии: «…если из п. 2 ст. 430 ГК вытекает: “молчание позволяет стороне осуществить право”, то из п. 4 той же статьи, наоборот, следует: “молчание позволяет признать отсутствие у стороны соответствующего права” (только прямо выраженный отказ может его породить)»[81]. Представляется, что на самом деле никакого противоречия здесь нет. Пункт 2 ст. 430 ГК РФ говорит о ситуации возникновения субъективного права у третьего лица, а п. 4 ст. 430 ГК РФ – о ситуации, когда субъективное право у третьего лица уже возникло, однако последнее решило от него отказаться.