Агата Кристи - Расскажи мне, как живешь

• Название: Расскажи мне, как живешь
• Автор: Агата Кристи
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-34597-7

Загадки древности – почище любого детектива. Особенно на Востоке, который сам по себе загадка и дело тонкое. На археологических раскопках в Сирии, которыми руководил муж Агаты Кристи Макс Маллован, иногда случались странные и загадочные события. Много знаменитых романов Леди Агаты создано по мотивам этих событий. О чем писательница и вспоминает в этой веселой и одновременно остросюжетной книге.

---

Утром в поезде появляются представители Турецкой таможни. Они никуда не торопятся, и наш багаж вызывает их глубокий интерес. Зачем, спрашивают они у меня, столько туфель? Это слишком много. Но, отвечаю я, зато у меня нет сигарет, так как я не курю, а тогда почему бы не взять еще несколько пар туфель? Douanier[15] принимает мое объяснение. Оно ему кажется разумным. А что это за порошок, спрашивает он, в этой маленькой жестяночке?

Это порошок от клопов, говорю я, но вижу, что он меня не понимает. Он хмурится и смотрит с подозрением. Меня явно подозревают в контрабанде наркотиков. В его голосе звучит обвинение: это не порошок для зубов, и не для лица, а для чего же он? Исполняю яркую пантомиму! Я чешусь, очень реалистично, я ловлю виновника. Я опрыскиваю деревянные части. А, все понятно! Он запрокидывает голову и хохочет, повторяя турецкое слово. Так это для них, этот порошок! Он повторяет шутку коллеге. Они уходят дальше, очень довольные шуткой. Теперь появляется проводник Wagon Lit, чтобы дать нам наставления. Придут с нашими паспортами и спросят, сколько у нас с собой денег «effectif, vous comprenez?[16]». Мне очень нравится определение effectif[17], оно так точно описывает именно ту наличность, которая есть на руках. «У вас будет ровно столько-то effectif!» – продолжает проводник, он называет сумму. Макс возражает, что у нас больше. «Это неважно. Если сказать это, у вас возникнут сложности. Вы скажете, что у вас кредитное письмо, или туристские чеки, а вот effectif – столько-то!» Он добавляет, поясняя: «Понимаете, им все равно, что у вас есть, но ответ должен быть en regle. Вы скажете – столько-то».

Наконец появляется господин, отвечающий за финансовые вопросы. Он записывает наш ответ, прежде чем мы успеваем его произнести. Все en regle[18]. И вот мы въезжаем в Стамбул, пробираясь между странными домами из узких деревянных дощечек, причем справа иногда мелькает море и тяжелые каменные бастионы.

Возмутительный город Стамбул – пока вы в нем, его не видно! Только покинув европейский берег и пересекая Босфор на пути к азиатскому, вы действительно видите Стамбул. Он очень красив в это утро – ясное, бледно-сияющее утро, без дымки, когда мечети с минаретами четко выступают на фоне неба.

«La Sainte Sophie[19] – она очень красива», – говорит французский джентльмен.

Все соглашаются, за печальным исключением одной меня. Я, увы, никогда не восхищалась Sainte Sophie! Достойный сожаления недостаток вкуса, но это так. Мне всегда казалось, что она определенно неправильного размера. Стыдясь своих извращенных мыслей, я молчу.

Теперь в поезд, который ждет в Хайдарпаша, и когда наконец поезд трогается, завтрак – завтрак, по которому вы к этому времени просто изголодались! Затем целый день чудесного путешествия вдоль извилистого берега Мраморного моря, мимо множества островов – чуть неясных и прелестных на вид. В сотый раз я думаю, что хотела бы владеть одним из этих островов. Странная вещь – желание иметь собственный остров! Большинство людей рано или поздно проходят через это. Остров в нашем сознании символизирует свободу, уединение, беззаботность. Однако я думаю, что на самом деле это означало бы не свободу, а заточение. Все ваши хозяйственные проблемы, скорей всего, зависели бы от материка. Приходилось бы постоянно писать длинные списки продуктов для заказов в магазины, договариваться о доставке мяса и хлеба, выполнять всю домашнюю работу, поскольку вряд ли кто-то из слуг захочет жить на острове, вдали от кино и друзей, даже без автобусного сообщения с себе подобными. Вот остров в южных морях, как мне всегда казалось, это было бы совсем другое дело! Там можно было бы сидеть и лениво есть самые лучшие фрукты, не затрудняя себя проблемами тарелок, ножей, вилок, мытья посуды и жира, оседающего в раковине! Но на самом деле единственные жители островов южных морей, которых я наблюдала за трапезой, ели из сервированных на очень грязной скатерти тарелок, полных горячего тушеного мяса, плавающего в жире.

Нет, остров (и только таким он и должен быть) – это остров-мечта! На таком острове не нужно мести пол, вытирать пыль, стелить постели, стирать белье, мыть посуду, нет жирных пятен, проблем с едой, списков необходимых продуктов, требующих ухода керосиновых ламп, чистки картошки, мусорных ведер. На острове-мечте есть белый песок и синее море – и волшебный дом, построенный, должно быть, между рассветом и закатом, и яблоня, и пение, и золотые...

Тут мои размышления прерывает Макс, спрашивая, о чем я думаю. Я отвечаю просто: «О рае!»

Макс говорит: «А, подожди, пока ты увидишь Джаг-джаг!»

Я спрашиваю, очень ли он красив, а Макс говорит, что не имеет ни малейшего представления, но это исключительно интересная область мира и на самом деле никто ничего о ней толком не знает.

Поезд, извиваясь, пробирается вверх по ущелью, и мы покидаем море, оставляя его позади.

На следующее утро мы приезжаем к Киликийским воротам и любуемся одним из самых прекрасных видов, которые я знаю. Кажется, будто стоишь на краешке мира и смотришь на Землю обетованную, и понимаешь, что должен был испытывать Моисей. Ибо сюда тоже не суждено вступить. Эта мягкая, дымчато-синяя прелесть – это край, который недостижим; настоящие города и деревни, когда в них попадаешь, оказываются всего лишь обычным повседневным миром, а не этой зачарованной красотой, которая влечет тебя вниз...

Поезд свистит, мы снова забираемся в купе.

Вперед в Алеппо. А из Алеппо в Бейрут, где мы должны встретиться с нашим архитектором и где нужно подготовить все для нашей предварительной разведки района Хабура и Джаг-джага, по результатам которой будет выбрано городище, подходящее для раскопок.

Потому что это, как у Миссис Битон[20], начало всего дела. Сперва поймайте себе зайца, говорит эта достойная уважения дама.

То есть, в нашем случае, сперва найдите себе городище. Именно это мы и намереваемся сделать.

Глава 2 РАЗВЕДКА

Бейрут! Синее море, дуга залива, уходящие вдаль вдоль берега дымчато-синие горы. Это вид с террасы отеля. Из спальни, обращенной в сторону материка, мне виден сад алых пуансеттий. Комната высокая, выкрашенная белой клеевой краской, несколько напоминающая тюрьму. Современная раковина со всеми кранами и сливной трубой вносит смелый современный штрих. Над раковиной большой прямоугольный бак с открывающейся крышкой, он подсоединен к кранам. Внутри него пахнущая болотом вода, подающаяся только к холодному крану![21]

Продвижение водопровода на Восток полно неприятных неожиданностей. Как часто из холодного крана идет горячая вода, а из горячего холодная! И как хорошо я запомнила ванну в одной только что заново оборудованной «западной» ванной комнате, где устрашающая система снабжения горячей водой выдавала кипяток в огромных количествах, холодной воды не было совсем, горячий кран никак не хотел закрываться, а задвижку на двери заело!

Пока я осматриваю пуансеттии с энтузиазмом, а приспособления для умывания с отвращением, в дверь стучат. Появляется низенький, приземистый армянин. Он услужливо улыбается, открывает рот, тычет себе пальцем в глотку и произносит обнадеживающе: «Manger![22]».

Этим простым методом он дает понять даже самому бестолковому, что ленч подан в столовой.

Там я нахожу поджидающего меня Макса, а также нашего нового архитектора Мака, которого я пока почти не знаю. Через несколько дней мы должны отправиться в трехмесячную разведывательную экспедицию, чтобы обследовать местность в поисках подходящих площадок для раскопок. С нами в качестве гида, философа и друга должен поехать Хамуди, в течение многих лет неизменный формен на Уре, старый друг моего мужа, решивший эти осенние месяцы между сезонами провести с нами.

Мак встает и вежливо приветствует меня. Мы садимся и принимаемся за очень неплохую, хотя и несколько излишне жирную еду. Я делаю несколько попыток приветливо заговорить с Маком, он эти попытки очень эффективно пресекает, отвечая: «О, да?», «Правда?», «Неужели?». Я чувствую себя несколько обескураженно. Во мне растет неприятное убеждение, что этот наш молодой архитектор окажется одним из тех людей, которым удается время от времени пробудить мою застенчивость и довести меня до состояния полного идиотизма. Слава богу, давно остались позади те дни, когда я стеснялась всех. Вместе со средним возрастом я обрела уравновешенность и умение держаться. Время от времени я поздравляю себя с тем, что эта моя дурь прошла и с ней покончено. «Я преодолела ее!» – говорю я себе радостно. Но стоит только мне так подумать, как тотчас же кто-нибудь самый неожиданный снова доводит меня до нервного слабоумия.

Бесполезно говорить себе, что, возможно, молодой Мак тоже застенчив и что именно из-за своей собственной застенчивости он окружает себя защитным панцирем. Факт остается фактом – под влиянием его снисходительной холодной манеры, его вежливо приподнятых бровей, его подчеркнуто-вежливого внимания к моим словам, про которые я и сама знаю, что их и слушать-то не стоит, я на глазах увядаю и начинаю нести, как я и сама вижу, уже полную чепуху. К концу ленча Мак делает мне порицание. «Но ведь наверняка, – говорит он мягко в ответ на мое отчаянное утверждение о валторне, – это не так?»