Андрей Дышев - В сельву виза не нужна

• Название: В сельву виза не нужна
• Автор: Андрей Дышев
• Жанр: Повести
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-22282-7

Месть – сильное чувство. Ради мести люди способны на многое. Но сломя голову полететь в Южную Америку, устроиться на работу к подозрительному плантатору, отправиться с авантюристом в джунгли на поиски золота, без раздумий окунуться в опасную паутину сельвы и, наконец, добраться до самого сердца колумбийского наркокартеля – это уже слишком! Это настоящий экстрим, приключение для самых отчаянных людей. Но Кирилл Вацура не мог поступить иначе. Жажда мести и чувство испепеляющей любви погнали его туда, где человеческая жизнь стоит дешевле стакана тростникового рома…

---

Продуктовые ряды сменились вещевыми, и мы удвоили бдительность. Собственно, почти все торговцы отличались избыточным весом, и нам трудно было отличить толстого от не очень толстого. Хорхе – продавец масок. Что такое маски? Аксессуар для карнавалов? Или маски для подводного плавания?

Анна взяла меня за руку и подвела к прилавку. Под шторкой из разноцветных бумажных лент, которые трепыхались на ветру, были развешаны красочные перья, шары на резинках, декоративные стрелы и копья, деревянные идолы с безобразными физиономиями. Анна толкнула меня локтем и взглядом показала на мальчика-продавца. Я только тогда увидел, что на груди темнокожего мальчика висит деревянная маска с разинутой пастью и узкими прорезями для глаз, украшенная тростником и перьями.

Я щелкнул пальцами, привлекая его внимание. Мальчишка, принимая нас за богатых покупателей, едва ли не лег грудью на прилавок, стараясь быть ближе к нам и демонстрируя готовность обслужить по высшему классу. Он что-то спросил, поймал мой взгляд, тронул рукой маску. Я отрицательно покачал головой.

– Мне нужен Хорхе. Где Хорхе?

Мальчишка кивнул, повернулся и что-то сказал огромному баулу, прислоненному к прилавку. Баулом оказался неимоверно толстый, жующий человек в красной майке, из-под которой выкатывалась жировая складка. Человек оперся слоновьими руками о колени, с трудом поднялся на ноги, все еще жуя, вытер руки о тряпку, опустил руки на прилавок, и мальчика сразу не стало видно, как, впрочем, и товара.

Я не представлял, как мы будем с ним общаться. Пока я мычал, мысленно подбирая все известные мне иностранные слова, на помощь пришла Анна. Для начала она выяснила, говорит ли Хорхе по-английски, и, получив утвердительный ответ, сказала:

– I am looking Augustino Carlos[1].

Хорхе все еще жевал, глядя на нас безразличными глазами, имеющими легкий красноватый оттенок, и оттого он очень напоминал быка, которого пока еще не разозлили.

– He is in Pucallpa. I`ve seen a month ago. Why do need Augustino?[2]

– We are looking for his daughter[3], – ответила Анна.

Хорхе перевел взгляд на меня, оценивающе посмотрел сверху вниз. Наверное, он оценил меня ниже среднего, потому что слегка скривил губы, и снова посмотрел на Анну. Не глядя, опустил руку под прилавок, достал оттуда цветок, сделанный из разноцветной фольги и бижутерии, и протянул его Анне.

– А ты неплохо шпаришь по-английски. Где это тебя так выдрессировали? – спросил я, когда мы отошли от прилавка.

– Это моя работа, – ответила Анна с нескрываемой гордостью. – Я работаю в инофирме секретарем-референтом.

– У колорадского жука?

– У него самого.

– И что сказал тебе Хорхе?

Анна, поднося суррогатный цветочек к лицу, ответила:

– Отец твоей красавицы где-то в Пукальпе. Месяц назад Хорхе видел там его… Ну, что ты морщишь лоб? Что надумал?

– Я еду в Пукальпу.

– А я с тобой.

Я остановился, повернулся к Анне лицом.

– Послушай меня… Я очень прошу, возвращайся в Ла-Пас, найди группу, поселись в гостинице, ходи на экскурсии и в рестораны. Оставь меня в покое. Ты же видишь, что мне сейчас не до тебя.

– Я не хочу в Ла-Пас, – ответила Анна. – Куда ты меня все время гонишь? Мне интересно с тобой. Особенно хочется посмотреть на красавицу, из-за которой такой видный мужик сошел с ума. Я только гляну на нее – и сразу поеду в Ла-Пас. Договорились?

– Нет, не договорились. Ты должна уехать сегодня. Я не хочу больше тебя здесь видеть.

Анна нахмурилась.

– Кажется, ты еще не понял, что я не выношу, когда со мной разговаривают таким тоном. Один уже пытался меня отшить. До конца своей жизни он теперь будет горько сожалеть об этом.

– Ты меня смертельно напугала.

– Это хорошо. Мужчины должны бояться женщин. Когда боятся – тогда уважают.

Мы стояли посреди торгового ряда и всем мешали. Ноги Анны произвели фурор среди торговцев, и ее снова стали угощать фруктами. Я думал о том, какой аргумент нужен еще, чтобы отправить ее в Ла-Пас. Она, склонив голову набок, щурясь от яркого света, с легкой улыбочкой смотрела на меня. «Ну и черт с тобой! – подумал я. – Ходи за мной как тень. Больше я ни слова не скажу тебе».

И, повернувшись, пошел к автостоянке, где, тесно прижавшись друг к другу, грелись на солнце грузовики и легковушки.

Глава 4

При всей своей нищете перуанцы часто бывают бескорыстны и щедры. Водитель грузовика, разукрашенного желто-зелеными пятнами, смахивающими на обычный армейский камуфляж, ехал до Пукальпы и согласился довезти нас с Анной бесплатно. Он принял нас то ли за французов, то ли за немцев, потому как о чем-то долго рассказывал нам, размахивая руками и захлебываясь от смеха, и из всего сказанного я разобрал только два слова: «Париз» и «Берлин». Анна попыталась объяснить ему, что мы из России, но перуанец, кажется, даже не слышал о такой стране.

Мы переночевали тут же, на стоянке, прямо в кузове грузовика, и рано утром следующего дня отправились в далекий путь. Рюкзак, чтобы он не мешал, я оставил в кузове. Тесно прижавшись друг к другу, мы с Анной сели рядом с водителем.

Он был излишне разговорчив, и его ничуть не смущало, что мы не понимали ни слова. Размахивал руками, активно крутил баранку, нещадно бил кулаком по сигнальной кнопке, привлекая внимание водителей, идущих на обгон, или девушек, стоящих на обочине.

Грузовик трясся на ухабистой дороге, с каждым километром поднимаясь все выше в горы. За сутки мы проехали Анды, на восточных склонах которых прилепился маленький поселок Тинго-Мария.

Быстро стемнело. Узкая дорога, отвесные скалы слева и справа, редкие деревья – все погрузилось во мглу тропической ночи. Я, положив голову на плечо Анне, дремал и раскачивался на сиденье из стороны в сторону.

Внезапно раздался хлопок, водитель ударил ногой по педали тормоза и что-то закричал. Вспышка на мгновение выхватила из темноты дорогу, серые скальные стены и перекошенное от испуга лицо перуанца. Следом за ним мы выскочили из машины, и я прижал Анну к засыпанной щебенкой дороге.

– Мое платье, – едва не плакала она. – На что оно будет похоже?

– Ты сумасшедшая, – пробормотал я, пытаясь разобраться в том, что же произошло.

Кузов полыхал, и удушливый дым столбом поднимался вверх. Под ногами валялись развороченные доски и тлеющие мешки с кормом для скота.

– Esto terroristas! – кричал водитель и отчаянно махал нам рукой. – Sientate![4]

– Что он там бормочет? – поморщился я.

– Что-то про террористов. Послушай, как мы теперь поедем на горящей машине?

Я присел у колес автомобиля и огляделся по сторонам. Вокруг нас никого не было, и вряд ли те, кто устроил засаду, напали на нас из этого узкого пространства, где не было выхода и простора для маневров. Вероятнее всего, разбойники бросили в кузов гранату откуда-то сверху, с нависающих над дорогой скал.

Только теперь я вспомнил о рюкзаке, схватился за голову, кинулся было в огонь, но мой порыв быстро угас. Поздно! Огонь сожрал не только мешки с соломой, но и рюкзак, а значит, и палатку, и спальник, и многие другие необходимые мне вещи.

Опасаясь, что террористы могут взять нас на прицел и перестрелять, как куропаток, я схватил Анну за руку и, заставляя пригибаться, потащил ее к реке, берег которой густо зарос кустарником. Перепуганный до смерти перуанец, увидев, что мы меняем дислокацию, жалобно закричал и, вместо того чтобы спасать машину, кинулся вслед за нами.

Мы присели под кустами в нескольких шагах от ревущей воды, разносящей вокруг себя прохладу. Анна, озабоченная выпачканным в пыли платьем, хлопала себя по ягодицам. Я предложил ей свою помощь. Вместо ответа Анна вдруг стянула платье и, сев на корточки у воды, принялась его стирать.

– Послушай, – сказал я, немало удивленный ее неадекватным поведением, – а ведь если его развесить над горящим кузовом, то оно высохнет в два счета… Может быть, и мне постираться?

Анна не ответила, с размаху ударила по воде скрученным в жгут платьем. В эту минуту к нам, в кустарник, вломился водитель и, увидев в отблесках огня женщину в неглиже, замер на месте. Я, поймав его дикий взгляд, пожал плечами.

– Что я могу вам сказать? Женщина! – И, снова обращаясь к Анне, спросил: – Не могу поверить, что тебе до сих пор не надоели приключения. Не желаешь пожить в комфортабельной гостинице Ла-Паса?

Террористы не спустились вниз и не перестреляли нас, как куропаток. В кустах, у шумной полноводной реки, мы провели остаток ночи. Перуанец с выражением невыносимой скорби смотрел, как догорает его грузовик, я любовался непривычными созвездиями Южного полушария, а Анна до самого рассвета плескалась в реке – не то стиралась, не то купалась, не то пила. У каждого человека свои странности.

Когда рассвело, к нам со стороны Лимы подкатил грузовик. Водитель притормозил рядом с тлеющим кузовом, вышел из кабины, походил вокруг останков машины, перекинулся парой фраз с нашим водителем, затем развернул свою колымагу в обратную сторону.