Вардан Багдасарян - Постиндустриализм. Опыт критического анализа

• Название: Постиндустриализм. Опыт критического анализа
• Автор: Вардан Багдасарян
• Издательство: Литагент «ЦУП»44ac4133-e9d2-11e0-9959-47117d41cf4b
• Жанр: Социология
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-91290-163-8

В работе критически рассмотрена широко известная теория постиндустриального общества. Возникшая в 70-х гг. ХХ в. как футурологическая теория, она перепроверена на основе обширного феноменологического материала прошедшего периода. При использовании совмещенного пространственно-динамического анализа выясняется, что выводы и прогнозы теории постиндустриализма, основанные только на временно́м анализе, не во всем являются достоверными. Показано, что помимо завышенной претензии на объяснительный и прогностический потенциалы, теория постиндустриализма впоследствии приобрела признаки манипулятивного когнитивно-информационного проекта. Выявлено, что цивилизационный и вариативный подходы к анализу эволюции мира являются методологически более адекватными.

Для преподавателей общественных наук, аспирантов и студентов.

---

В.И. Якунин, С.С. Сулакшин, В.Э. Багдасарян, С.Г. Кара-Мурза, М.В. Деева, Ю.А. Сафонова Постиндустриализм. Опыт критического анализа

Предисловие

Мифы постиндустриализма и проблемы реиндустриализации России

Р.С. Гринберг, член-корреспондент РАН, директор Института экономики РАН, профессор Московской школы экономики МГУ им. М.В. Ломоносова

Российские читатели познакомились с книгой Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» в русском переводе в 1999 г. С середины 1960-х гг. она была мировым бестселлером. В атмосфере падения Берлинской стены, распада Советского Союза и очевидной победы мира капитализма над миром социализма идеи автора казались не просто научными, а почти пророческими. Д. Белл говорил о постиндустриальном будущем, конструирование которого уже начали американские технократы. Американские астронавты осваивали Луну, число американских лауреатов Нобелевской премии превысило фантастическую цифру – пятьсот. Эти факты упрямо свидетельствовали в пользу истинности теории Белла в главном – наука становится ключевым фактором развития, ведущей производительной силой.

Но тогда же у социологов и экономистов впервые появились некоторые «тупиковые» вопросы. Как далеко пойдут сдвиги в западных экономиках, обозначенные Беллом? Какой будет судьба старого индустриального уклада, обеспечивающего жизнедеятельность человека, какие новые сектора появятся в сфере услуг? Наконец, как изменится характер американского общества и государства в условиях господства меритократии – «демократии заслуг», которую Белл противопоставлял традиционной американской демократии, ориентированной на «естественную» элиту, прошедшую конкуренцию? Но и тогда ощущение грандиозности экономического и социологического замысла американского ученого не покидало многих: это Маркс XXI века, – считали они. Но вопросов к Беллу с годами становилось все больше и больше, его книги стали объектом системной научной критики. Последователи и непримиримые оппоненты появились и в России, где всегда осторожно относились к работам, претендующим на роль очередного некоммунистического манифеста. А здесь не просто манифест, но и огромный аналитический аппарат, научная прогностика.

Сегодня мы живем в эпоху быстрых перемен. Глобальный мир развивается не по сценариям пророков постиндустриализма. Кто бы мог подумать еще пять лет тому назад, что американская экономика, несмотря на ее очевидные сильные стороны и преимущества, попадет в длительный период нестабильности и турбулентности? Кто сомневался в стабильности еврозоны и единой Европы с ее амбициями расширения на Восток? Глобализм породил антиглобализм, новые идеи – новую несправедливость и исторические ошибки.

Творцы идей не должны и не могут нести ответственность за интерпретации будущих поколений. Известный критик царского режима и непримиримый русофоб Карл Маркс ничего общего не имеет с идеологией и практикой русских марксистов, которые создали целую государственную идеологию гегемонии пролетариата для 1/6 населения Земли. Маркс подобных вещей просто не говорил, это мифотворчество.

Д. Белл был идеологом информационного общества и «властителем дум» технократической элиты. В его научной картине мира, как он считал, не было места политической идеологии. Но это не значит, что его наследие не могло быть использовано в идеологической или информационной войне. Могло, если препарировать идеи соответствующим образом. И настоящая книга, которая предложена читателю В.И. Якуниным с соавторами, открывает эту не лежащую на поверхности сторону вопроса о современном понимании теории постиндустриализма.

Постиндустриализм 1960-х – это технократический прогноз Д. Белла о перспективах американского общества, в котором он утверждает приоритетное значение науки и научной деятельности, прогнозирует смену индустриального уклада и тренд к расширению сферы услуг. Он провозгласил концепцию новой социальной стратификации и доминирования класса профессионалов – научного, технологического, административного и культурного сословий – над гражданским обществом. Однако в работе В.И. Якунина с коллегами убедительно показано, что события в глобальном мире развиваются не по сценарию Д. Белла. Даже без сложных математических моделей ясно, что факты мировой экономики и политики не соответствуют прогнозам американского футуролога.

Использование идей постиндустриализма в информационной войне – предмет исследований, размышлений и опровержений данной книги, подготовленной коллективом авторов Центра проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Книги, на мой взгляд, современной, дискуссионной, формирующей особый исследовательский взгляд не столько на научное наследие Д. Белла, сколько на постиндустриализм как одну из интерпретаций современной эпохи.

Прежде всего отмечу масштабы проведенного исследования: авторы действительно в теме и развивают свой собственный, альтернативный дискурс. Причем потенциал этого дискурса таков, что он наверняка будет востребован при разработке политики модернизации российской экономики. Напомню читателям, что многие критики Белла не без оснований считают, что главным в наследии ученого является его научная и технологическая прогностика. В предлагаемой книге уделено немало внимания этому «сухому остатку» наследия американского прогнозиста и технократа.

Авторы затрагивают нечасто акцентируемый вопрос о том, что гуманитарные науки могут использоваться и в военно-политических (информационная война), и в идеологических целях. Почему это происходит, какие гуманитарные ценности навязываются странам и народам в условиях информационной войны? Об этой содержательной части проблемы в литературе говорится мало, хотя, с моей точки зрения, конкуренция идеологий здесь первична и не исчерпывается темой постиндустриализма. И читателю полезно узнать, что нового в борьбу идеологий вносит теория Д. Белла. Главное, что вскрывают авторы – это становление мирового механизма паразитирования одной части мира, которая производит преимущественно финансовые услуги (печатает мировую резервную валюту) по отношению к другой, которая трудится, развивает реальный сектор и производит блага. Как убедить эту работящую вторую часть мира, что все идет в рамках прогресса? Ну, конечно, выдать паразитическую структуру одной части мира за всеобщий рецепт. Мол, все там будем. А кто раньше постиндустриализовался, тот более прогрессивен… Так научная футурология превращается в глобальную политическую манипуляцию. Ведет ли это к практическим последствиям? Авторы показывают это на примере современной России, которая, последовав идеям сервисизации, утрачивает реальный сектор и нуждается в итоге в реиндустриализации. Цена заблуждений обретает масштаб общегосударственный.

Поэтому авторы правы: в одном пункте Д. Белл явно не устарел – его постиндустриализм действительно стал частью праволиберальной идеологии, которая правит бал в российской экономике. Его апологеты говорят: на развалинах СССР будем создавать сразу постиндустриальное общество, рынок выполнит эту задачу без участия государства, старый индустриальный уклад изжил себя. Но прыжок из индустриального прошлого в постиндустриальное будущее не состоялся; в результате потери чувства меры и прагматизма после двадцати лет реформ мы создали экономику без индустрии, перешли из второго, вполне конкурентоспособного по международным меркам мира, в третий мир. И только сегодня возникло осознание того, что не пройдя этап реиндустриализации, мы не сможем двигаться дальше. Такова цена мифологических представлений реформаторов.

Тема реиндустриализации – важнейшая в новой экономической политике, которую должна проводить Россия в ближайшие 10–15 лет. Рост реального сектора должен быть естественным, и только на его основе может быть осуществлен переход в новое качество, гарантирующее нам будущее без техногенных катастроф.

Мы можем с уверенностью утверждать, что в результате господства праволиберальной идеологии в наше время финансовая сфера недопустимо далеко оторвалась от производства, от реального сектора экономики. Это противоречие и приводит к мировым кризисам. Оказание различных финансовых услуг превратилось в самостоятельную, громоздкую, неповоротливую, плохо контролируемую и скверно регулируемую сферу деятельности, которая стала приносить обществу больше вреда, чем пользы.

В современном капиталистическом мире фактически сосуществуют две экономики: одна – экономика реального сектора, в ней создаются реальные товары и услуги; вторая – виртуальная и спекулятивная экономика, представляющая собой торговлю биржевыми товарами и различными ценными бумагами. Экономика реального сектора развивается по классическим рыночным законам, ее целью является получение прибыли через снижение затрат и повышение качества товаров. Виртуальная же экономика развивается по законам спекуляции, ее цель – нажива через спекуляции на товарных и фондовых биржах. Называть такое пространственное расслоение фронтальным прогрессом мира по формулам постиндустриализма ошибочно, и это авторы книги показывают очень убедительно. Но зачем тогда тиражируется теория постиндустриализма, явно не оправдавшаяся на практике в течение 50 лет? Ответ очевиден – это выгодно тем, кто манипулируя сознанием масс, элит и научного сообщества получает свои дивиденды.