Валерий Рыжков - Белая обитель

• Название: Белая обитель
• Автор: Валерий Рыжков
• Жанр: Эссе
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98306-124-8

Рыжков Валерий Дементьевич – врач, литератор. В книгу вошли произведения: Белая обитель – повесть, Узник земли Уц, Утро и вечер Серебряного века, Черный человек, Катунские летописи – романтизированные произведения о жизни и первой любви Достоевского, Есенина, Ахматовой, Шукшина. Время любить – эссе.

---

Мария Дмитриевна приглашала Федора Михайловича к столу попить чая. За чаем они любили беседовать. Он невольно ощущал ее дыхание, отчетливо видел движение глаз, губ, рук. Может, так и бывает в жизни, что неслучайно соединяются судьбы людей, которые живут ожиданием этой встречи.

В скором времени самые противоречивые мысли стали его мучить. Видеть Марию Дмитриевну стало для него необходимостью.

Он спрашивал себя: «Зачем все это? К чему может привести эта неразумная страсть? Да и вообще, он не имеет никакого права. Ведь у нее муж, сын! И мы никогда не будем вместе!»

Он утешал себя тем, что судьба ниспослала умного друга. В эти дни он задумал начать писать «Записки из мертвого дома». Со всеми своими мыслями он поделился с Марией Дмитриевной.

– Я начал работать над романом о каторге, – как-то сказал он ей.

– О каторге?

– Да-да, – глаза его заблестели, – об этом еще никто не писал. А я пережил самого себя в этом мертвом доме. Я понял себя и Христа. Я понимаю, что я бы не пришел к пониманию жизни вообще, не пройдя через дантов круг.

Сначала надо было спуститься в ад, пройти этот путь, чтобы понять, что такое истина и Христос. Для меня Христос является идеалом. Ведь за что страдал он? За всех близких людей, он хотел принять все несчастья на себя. В этом его учение.

– Но его предал Иуда. Он не согласился с учением Христа.

– Трудно согласиться, – признался Федор Михайлович, – он хотел бы жить среди людей. Жить среди них, выносить муки, чтобы понять человеческую сущность. Найти ответ на самый болезненный и мучительный вопрос: ради чего живем на этом свете. А потом уже шекспировский: быть или не быть. Если бы его не казнили, он указал бы непременно путь для всего человечества.

– Он вернется на землю? – простодушно, немного лукаво спросила она.

– Он нет. Но появится на нашей земле человек, который пройдет через муки ада земного, принесет веру и в веру обратит ближних и укажет путь к истине.

– А во что будет вера?

– Вера в чудо, тайну, в авторитет. Верить, что ничего нет прекраснее, глубже, разумнее, мужественнее, совершеннее Христа и не только нет, но и не может быть?

На этом разговор оборвался. Вошел пьяненький Исаев. Увидев Федора Михайловича, обнял его, слезно заговорил.

– Федор Михайлович, милейший человек, как горько жить на этой земле, как бесчеловечно. И я не могу ничего изменить. Слушай, Федор Михайлович, поехали к цыганам, а? Покутим.

– А как же Мария Дмитриевна? Она ждала Вас.

– Она? А что она? Есть неси, жена, я проголодался. Что она? Она должна знать свое место у печки, – он перешел на шепот, – она поймет. У меня душа болит.

Мария Дмитриевна покорно поставила на стол еду. Исаев сел за стол, но есть не хотел. Он ничего не хотел.

– Милый, – робко произнесла Мария Дмитриевна. Ей было неловко перед Федором Михайловичем, случайным свидетелем домашней сцены, – поешь, ты устал.

Он зло посмотрел на нее и смахнул рукой всю посуду на пол.

– Ешь сама, отравить меня захотела, а? – куражился Исаев.

– Ну что ты, что ты, – в слезах произнесла она, убирая с пола посуду.

Федор Михайлович подскочил, обнял его сзади за плечи и усадил на кровать.

– Не надо, дорогой мой, она-то при чем. Она – женщина. Она свята пред тобой.

– Ах, Федор Михайлович, – вдруг он зарыдал, – мне страшно жить, а еще страшнее умереть.

– Ничего, ничего, душа поболит и перестанет. Пойди, ляг, отдохни, – успокаивал его Федор Михайлович.

– Ты не уходи. Когда ты рядом, душа моя спокойна. Нет, ты святой, ты пережил каторгу и человеком остался, а я прожил скотско-светскую жизнь и в свинью превратился. Нет ничего ужаснее, как жить не в своей среде. Человеку некуда идти. Машенька, друг мой, и ты меня прости. Простите все меня. Простите!

После этих слов он повалился на постель, не раздеваясь, в грязной одежде. Около сонного Исаева хлопотала Мария Дмитриевна. Она сняла с него сапоги, одежду, накрыла одеялом.

Паша незаметно юркнул в свой угол, со страхом затаился, но сон его быстро сморил.

Федор Михайлович порывисто встал, ничего невидящим взглядом простился, кивнул головой и вышел. Осторожно ступая по половицам, сбежал по лестнице вниз и быстро пошел, но не в свою квартиру, а в степь, через татарскую часть города.

«Понимаете ли, – говорил ему голос, – понимаете ли Вы, милостивый государь, что значит, когда уже некуда больше идти? Ибо надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти».

На следующий день он пришел в назначенное время. Позанимался с Пашей. А потом ушел. Так повторялось в другой раз, третий. Он почти не смотрел в ее глаза. Смущенно молчала Мария Дмитриевна.

Был летний вечер. Паша запросился поиграть с ребятами во дворе. Мария Дмитриевна отпустила его. Они остались вдвоем. Он взял ее руку. Она подняла глаза. Губы не могли произнести ни одного слова. Они говорили глазами. Язык у него прилип к нёбу. Молчаливое ожидание затянулось. Нарушив молчание, она пригласила к чаю, убрав свою руку из ладоней Федора Михайловича.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.