Михаил Андросов - Вольные упражнения (сборник)

• Название: Вольные упражнения (сборник)
• Автор: Михаил Андросов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905636-23-3

Поздравительные речи, дорогие подарки, громадные букеты цветов, вспышки фотоаппаратов, пресс-конференции и официальные приёмы. Теперь всё это в прошлом. Совсем ещё юная гимнастка, став чемпионкой мира, после травмы позвоночника вынуждена выйти из состава сборной Советского Союза и оставить занятия спортивной гимнастикой. Вернувшись в свой город, Таня приступает к обучению в обычной средней школе. Но этот привычный каждому мир остаётся чужд и во многом непонятен ей, а потому каждый день приносит лишь новые испытания. Конфликт с учителями школы и одноклассниками доводит девушку до состояния нервного срыва. Новая ещё более тяжёлая травма выпадает на долю юной гимнастки. Травма не только физическая, но и душевная.

Выстоять, преодолеть свой недуг, найти в себе силы для восстановления и вернуться к полноценной жизни – вот задачи, которые стоят перед Таней теперь. А упорство, целеустремлённость, закалённый за годы занятий спортом характер помогут ей на этом непростом пути. События и этапы жизни чередуются для Тани, словно программа вольных упражнений, которую она должна выполнить, получив заветный высший балл за её исполнение.

---

Напряжённость от противостояния ученицы и учительницы с каждым днём возрастала всё больше, и ребята в классе уже начали чувствовать, что пружина эта в какой-то момент сорвётся, да так, что мало никому не покажется.

Шутка с двумя повешенными на суку куклами оказалась, пожалуй, самой злой выходкой. Идея эта принадлежала, конечно же, Серебряковой, а вот исполнителями уже явились Пятнов и Халиков. Приду мать что – то подобное сами они явно бы не догадались.

При виде этого безобразия Алексей Панов, не обращая внимания на громкий смех одноклассников, которые столпились у окна, постарался выскочить из класса, чтобы сорвать кукол с дерева. Однако путь ему преградил Пятиэтажный. Завалив Панова на парту, он заломил ему руку и вновь повёл к окну.

– Ну зачем же так нервничать? – процедил он. – Это всё-таки творчество. Наслаждайся просмотром!

Он практически вжал лицо Панова в оконное стекло. Ребята вокруг засмеялись ещё сильнее.

– А похож, однако, – изрёк кто-то.

Панов попытался вырваться из рук Пятиэтажного, но у него ничего не вышло.

– Шурик, отпусти его! – внезапно сквозь смех и гогот ребят прорвался отчётливый Танин голос.

– Зачем это тебе нужно? – искренне удивился Пятиэтажный. – Пусть смотрит! Ему полезно!

– Я говорю, отпусти! – твёрдо повторила Таня.

– Ну, как хочешь.

Пятиэтажный выпустил руку Панова. Тот вновь попытался выбежать из класса, но теперь на его дороге стояла Серебрякова. Взгляды их встретились: решительный, целеустремлённый и немножко дикий взгляд Тани и спокойный и холодный взгляд Панова. Никто из одноклассников не мог выдержать Таниного взгляда, даже учителя непроизвольно отводили глаза в сторону. Столь не похож он был на взгляд обычной шестнадцатилетней девочки. Скорее, её глаза были как взгляд загнанного, но не затравленного волчонка, готового сойтись в смертельной схватке со сворой собак. И было понятно, что схватка будет до последней капли крови. Человек с таким взглядом, если поставит перед собою цель, то добьётся её любыми способами.

Не выдержал взгляда Тани и Панов. Он повернул голову.

– Серебрякова, зачем ты это сделала? – голос Панова звучал уверенно. Нет, он не был сломлен и запуган столь жестокой выход кой. Он просто хотел понять, зачем Тане это нужно.

– Ты сам знаешь, – ответила Серебрякова.

И в этот момент в классе появилась Елена Михайловна.

Ребята, толкая друг друга и спотыкаясь о стулья, кинулись рассаживаться по своим местам.

– Ну всё, Серебрякова, готовься к отплытию, – сквозь зубы процедил Панов.

Таня ещё какое-то время стояла по центру класса, потом не спеша села за свою парту.

Елена Михайловна решительным шагом подошла к окну.

– Какой ужас, – прошептала она и схватилась за голову.

Класс безмолвствовал. Все ученики до единого си дели, боясь пошевелиться, и ждали, что сейчас скажет классная руководительница.

Елена Михайловна долго стояла, глядя в окно, а потом повернулась к классу и вместо банального вопроса: «Кто это сделал?» – совершенно неожиданно начала рассказывать ребятам про свою молодость, свои школьные годы, свою самую первую любовь к молодому и талантливому учителю физики, который пришёл тогда преподавать в их школу. Она словно забыла о том, что должна вести очередной урок или как минимум разобраться с тем хулиганом, который прицепил на дерево этих кукол. Елена Михайловна продолжала свой рассказ о том, как трепетало её сердце, когда учитель подходил к её парте. Как путались в голове её мысли, когда он спрашивал у неё урок, о том, как она переживала и не находила себе места, когда он внезапно заболел. Как она решилась однажды на необдуманный, отчаянный поступок: написать ему письмо, признаться в своих чувствах. Закончилась эта история первой любви весьма прозаично: беседой в кабинете директора с родителями совсем юной тогда ещё Лены.

Мягкий тихий голос Елены Михайловны плыл над головами ребят и окутывал их, подобно утреннему туману. Слова учительницы вовсе не были назидательными. Она просто рассказывала классу историю своей молодости так, словно перед нею сидела сейчас её лучшая подруга, от которой у Елены Михайловны не было секретов. Может быть, именно из-за такой доверительности ученики затаили дыхание, боясь пропустить хоть слово классной руководительницы. Даже развалившийся на задней парте Шурик Пятиэтажный умолк и смотрел на учительницу.

– Мне тогда было столько же лет, сколько вам сейчас, – добавила она. – Вскоре после того разговора в кабинете директора учитель физики был переведён преподавать в другие классы, и встречались мы с ним очень редко. Лишь иногда между уроками в коридорах я видела его, и он со мною тогда вежливо и официально здоровался. А я чувствовала, будто что-то умерло внутри меня после той беседы. Или что-то должно было родиться – и не родилось. Хочу признаться, что с тех пор я никогда больше так не любила. Ни один человек не вызвал более во мне таких чувств, как тот учитель физики. Всё, что случалось со мною потом: и скоротечные романы в институте, и неудачный, непродолжительный брак – всё мне казалось каким-то искусственным, а любовные чувства – лишь жалкой пародией.

Ученики сидели, потрясённые искренним рассказом учительницы. Они даже забыли о куклах, которые всё ещё висели на ветке перед окном и ударялись друг о дружку, покачиваясь от небольшого ветерка. Десятки глаз были устремлены сейчас на Елену Михайловну.

– Для чего я вам всё это рассказываю? Вы сейчас молоды, активны, и я хочу лишь предупредить вас, что подобное может приключиться с каждым. Поэтому подумайте: если вы сегодня решитесь поломать чью-то судьбу, то знайте, что кто-то может завтра поломать вашу. В этой жизни всё взаимосвязано, и если вы кому-то всё же решитесь сделать больно, то вы сами этим дадите действие такому закону, – голос учительницы дрожал и временами срывался, но её слова проникали в душу каждого, кто сидел в эту минуту в классе.

В какой-то момент Тане стало не по себе. Всё, что говорила сейчас Елена Михайловна, имело к ней самое прямое отношение. Не в силах больше слушать слова классной руководительницы, Таня выхватила из своей сумки аудиоплеер, надела наушники, включила музыку. Только когда заиграли знакомые ритмичные аккорды зарубежной рок-группы, заглушая голос учительницы, она смогла отвлечься от дурных мыслей.

Этот жест Серебряковой оказался вызывающим. Противостояние её и классной руководительницы достигло-таки апогея.

Закончив свой рассказ, Елена Михайловна попросила Таню немедленно выключить магнитофон и положить его на с тол. Учительнице пришлось три раза повторить свою просьбу, прежде чем Таня услышала её и, выключив плеер, небрежно кинула его перед собой на парту.

Елена Михайловна молча забрала аппарат и положила его в ящик стола.

– Можете отдыхать, – произнесла она, обращаясь ко всем. – Урока сегодня не будет.

Дверь в коридор за Еленой Михайловной закрылась.

Ребята остались сидеть на своих местах, не шевелясь. Неожиданный рассказ учительницы для многих стал откровением. Если бы классная руководительница накричала на них, вызвала бы виновников к доске, потребовала бы дневники – это произвело бы меньший эффект. Обычная воспитательная мера. Но такое поведение учительницы оставалось необъяснимым, а потому глубоко поразило душу каждого ученика.

Лишь спустя несколько минут загремели стулья, и ребята потихоньку начали покидать класс. Они выходили в коридор робко, по одному, оглядываясь по сторонам, словно совершали что-то непозволитель ное.

Таня осталась в классе одна. Дождавшись, когда последний ученик скроется за дверью, она подошла к учительскому столу и раскрыла ящик. Какой-то момент она смотрела на свой плеер, потом выхватила его из ящика и с размаху ударила им об угол стола. Пластмасса затрещала. Таня отломила от плеера крышку, выхватила кассету и очередным ударом разломила её на две половинки. Магнитная лента кольцами посыпалась на пол.

Подхватив обломки плеера, Таня кинула его в мусорное ведро под раковиной.

Тут неожиданно в классе появился Халиков. Видимо, он забыл что-то на своей парте.

– Ты зачем это, Тань! – вытаращив глаза, воскликнул он, видя, как Серебрякова заталкивает ногой обломки плеера на дно ведра. – Зачем ты его сломала?!

– Халява, молчи об этом, – сквозь зубы бросила Таня. – Никто не должен этого знать! Слышишь?! Никто!

Она оттолкнула Халикова от двери и выбежала в коридор.

Халиков ещё несколько минут, словно зачумлённый, смотрел на ведро.

«Вот так раз: дорогостоящую японскую вещь – и разбить, – думал он. – Лучше бы мне отдала. И что теперь Елена Михайловна скажет?»

Конечно, не заметить пропажу Елена Михайловна не могла.

– Таня, зачем ты взяла плеер у меня из стола? – прозвучал её вопрос, когда девятый «б» вновь собрался в классе по окончании других уроков.

– А почему вы решили, что это я? – слова Серебряковой звучали, как вызов. По её внешнему виду сразу становилось понятно: никакого плеера из учительского стола она не забирала.