Саша Канес - Вороньи игры

• Название: Вороньи игры
• Автор: Саша Канес
• Жанр: Русское современное
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-59499-3

Не просто быть не такой, как все.

Но эта женщина – ураган. Правила – не для нее.

Вся она – протест и энергия.

Она – шоколадная ворона в стае обычных серых птиц.

Но найдет ли она среди них свою любовь и счастье?..

---

Самого Тауфика несовершеннолетние убийцы не заметили. Зато их внимание привлек лимузин, наполовину загороженный памятником. Присвистнув при виде богатой добычи, хулиганы побежали крушить роскошную «тачку», не разглядев из-за затемненных стекол мрачного человека, сидевшего внутри. И российский номерной знак также не заставил их задуматься.

«Идиоты!» – про себя выругался доктор Магриби.

Дверь автомобиля распахнулась, и угрюмый водитель загородил собой капот лимузина. Жестом он призвал погромщиков остановиться. Подростки словно только этого и ждали – прямо на бегу они выхватили ножи. Китаеза в дорогом костюме! Убить косоглазого – круче, чем расправиться с белыми стариканами! Судя по костюму, азиат он французский, а значит, как и всякий законопослушный француз, не готов ответить силой несовершеннолетним. Хваленая европейская толерантность не позволит ему не только подраться с ними, но даже пальцем их тронуть.

Но на этот раз они просчитались. Драки действительно не получилось. Противник не был специалистом по искусству кинематографических побоищ, и в Голливуде имел бы немного шансов стать звездой. Но у напавших на него парней не было никаких шансов выжить. Шофер только дважды ударил подбежавших к нему чернокожих хулиганов: один раз одного и один раз другого. Бил быстро, но спокойно и аккуратно, чтобы не выбить себе кисть и не содрать кожу на пальцах. Каждый удар был рассчитан так, чтобы сломать основание черепа. Сила удара важна, но еще важнее его точность. Почти незаметные со стороны, удары были точны и обладали сокрушающей силой. С невольным восхищением Тауфик оценил без преувеличения жуткий профессионализм своего нового подчиненного.

Трупы юных хулиганов валялись на мостовой в двадцати шагах от поверженных ими стариков. «Ситроен» горел, распространяя черную копоть и смрад. Из брошенной подростками пластиковой канистры на асфальт вытекали остатки горючей жидкости.

Все шло неправильно. Доктор Магриби спрятал в карман телефон и быстро направился к своей машине. Проходя мимо лежавших без движения пенсионеров, он бросил вниз тяжелый, лишенный жалости взгляд. В этот момент старик внезапно открыл глаза и прошептал окровавленными губами:

– Мы должны были заботиться об их воспитании…

Больше он ничего не сказал. В зрачках полуоткрытых глаз старика отражалось пламя горящего «Ситроена», но его жизненный огонь уже угас.

Тауфик огляделся по сторонам. Свидетелей или не было вовсе, или они предпочли не высовывать носов из окон и подъездов. Именно так, очевидно, поступил владелец кафе, который, выпучив от ужаса глаза, наблюдал за происходившим из замызганного коридора.

– Уезжаем! – приказал Тауфик водителю. – Садись справа. Я сам поведу. Приходи в себя!

Телохранитель пожал могучими плечами. Это означало, что он из себя и не выходил. Тем не менее приказание шефа выполнил и сел на правое сиденье. Но не успел Тауфик усесться за руль, как возле них, взвизгнув тормозами, остановился невесть откуда взявшийся микроавтобус с телевизионщиками. Два длинноволосых оператора побежали со своей камерой к пылающей машине. Тощая рыжая девица-фотограф с пирсингом в носу плюхнулась на землю, чтобы со всех ракурсов нащелкать распростертых на асфальте стариков и ненадолго переживших их убийц. Еще три человека бросились к лимузину.

– Что здесь произошло, мсье? Вы что-то видели? – Возле самого лица взбешенного доктора Магриби оказалась ворсистая груша микрофона. – Вы взволнованы, напуганы, мсье? Вам нужна помощь?

Тяжелый взгляд шейха нисколько не обеспокоил подбежавшую к машине юную журналистку в джинсовом костюме. Подумав несколько секунд, шейх сжал мохнатую грушу микрофона ладонью и тихо прошептал склонившейся к нему девушке прямо в ухо:

– Да, я взволнован и очень напуган! Двое белых полицейских прямо на наших глазах зверски убили чернокожих юношей, зашедших погулять в этот белый район. Затем полицейские инсценировали поджог машины и уехали, сбив по пути двух пенсионеров, повинных только в том, что они оказались случайными свидетелями преступления.

Журналистка, не мигая, смотрела шейху прямо в глаза. Ему это явно не понравилось.

– Полицейские явно хотели убрать свидетелей! – произнес он специально с нажимом.

– А как же вы, мсье? – подумав, отреагировала журналистка. – Вы же свидетели! Почему они вас не тронули?

– Мы успели увидеть только задний бампер уезжающей прочь полицейской машины. Мне все рассказал перед смертью этот старик. – Тауфик Магриби указал на распростертое тело пенсионера.

– Вы будете свидетелем, мсье? Ваше имя, мсье? Вы готовы будете выступить в суде?

Доктор Магриби горько усмехнулся, покачал головой:

– О нет! Мы не французы! Мы даже не европейцы! Мы русские, мадемуазель! Посмотрите на наши номера. Наш триколор содержит те же цвета, что флаг Франции, но нам никто здесь не поверит! Всех русских в этой стране считают бандитами. Мы простые туристы, и, повторяю, мы очень напуганы. Мы боимся мести со стороны убийц-полицейских. Мы уезжаем. Занимайтесь своим делом, мадемуазель!

– Вы так хорошо говорите по-французски…

– Спасибо за комплимент, мадемуазель. Вы тоже. Прощайте!

Тауфик оттолкнул микрофон и с нескрываемой досадой кинул последний взгляд на симпатичную девушку: «Ее бы мне в другое время и в другом месте!» С этой мыслью он воткнул электронный ключ в предназначенную для него щель.

Машину придется бросить неподалеку, предварительно сменив номера. Потом ее заберут ребята из какого-нибудь арабского или турецкого гаража и поставят к себе до особого распоряжения. Тауфика раздражали возникшие осложнения, но серьезного беспокойства сложившаяся ситуация не вызывала. Куда хуже, что они почему-то не встретились с Ханан.

Он кинул взгляд на своего спутника. Уступивший водительское место мрачный человек сидел в правом кресле с ничего не выражающим лицом. Он никак не участвовал в беседе с представительницей прессы и продолжал неотрывно смотреть вперед. Доктор Магриби едва успел нажать кнопку запуска двигателя, когда с противоположной стороны в переулок въехала машина «Скорой помощи». Неизвестно, кто из жильцов дома успел вызвать парамедиков, но теперь лимузин оказался запертым со всех сторон: сзади – телевизионщики, спереди – белый фургон с красным крестом. Тауфик занервничал по-настоящему. Несмотря на включенный климат-контроль, на его смуглом лбу появилась испарина. Правая передняя дверь белого фургона отворилась. Молодой мужчина в белом халате направился к лимузину.

У Тауфика всегда было прекрасное чутье. К тому же даже в чрезвычайных обстоятельствах он не терял способности логически мыслить. Разумеется, он сам не вызывал «Скорую помощь», и вряд ли ее успел вызвать кто-то другой. Рука шейха сама собой потянулась к подлокотнику, где лежал «ТТ» со спиленным номером. Теперь доктор Магриби осознал, что серьезных неприятностей не миновать. Хорошо, что правильно обученному азиату не нужно объяснять, что делать. Тауфик едва успеет покончить с человеком в белом халате, а его спутник уже разберется с теми, кто приехал сюда под видом медиков, и уберет их поганый тарантас с дороги. Доктор Магриби опустил стекло, чтобы было удобно стрелять, и жестом показал своему спутнику, что тот может открывать дверь и бежать к фургону.

Но шофер не вышел и никуда не побежал. Вместо этого он одним движением сломал хозяину правое предплечье. Затем вырвал «ТТ», с хрустом ломая фаланги и суставы скрюченных в судороге пальцев шефа. Почувствовав адскую боль, Тауфик Магриби захлебнулся собственным криком, но через долю секунды лишился чувств.

Город вечной осени

Свинцовое небо, не переставая, выплескивало на землю потоки холодной воды. Даже дождем это назвать было нельзя – упругие струи не разделялись на капли. При этом валившаяся с небес вода была очень чистой, и, когда я смотрела на окно, казалось, что его непрерывно моют из шланга. Небесные силы, видимо, не желали, чтобы, высыхая, стекло покрылось таким привычным мне неопрятным белесым налетом и серой уличной пылью.

«Я слушаю тебя… Говори… папа!» – это я не сказала, только подумала.

Отец сидел напротив и смотрел на меня, почти не мигая. Он не мог преодолеть себя, нарушить молчание и обратиться ко мне. Он не знал ни с чего начать, ни чем продолжить. Не старый еще, красивый мужчина с такими же, как у меня, изумрудно-зелеными глазами. Только вот под глазами мешки. И веки отекшие, красные и воспаленные.

Я совсем не помню, каким он был до Афганистана. Но твердо знаю, что говоруном он не был. Мама всегда была спокойной и молчаливой. Это и понятно – среди тигре болтуны не в чести! Во всяком случае, мне приятно думать, что мои соплеменники не только мужественны, но и знают цену каждому своему слову. Однако сейчас я готова была разрыдаться от беспомощности из-за того, что мой отец не может открыть рот и лишь затравленно смотрит на свою взрослую дочь. Я понимала, что такое молчание свидетельствует о слабости.