Ольга Таглина - Николай Пирогов

• Название: Николай Пирогов
• Автор: Ольга Таглина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010

Николай Иванович Пирогов вошел в историю как человек, который сделал хирургию наукой, фактически открыл в ней новую эпоху. Но его деятельность была значительно шире. Ее результатом стали и уникальные по точности анатомические атласы, и принципиально новая техника проведения операций, и революционные труды по обезболиванию, и создание военно-полевой хирургии.

Пирогов был не только гениальным ученым, патриархом военно-полевой хирургии и травматологии, выдающимся анатомом, но и крупным организатором военно-медицинской службы, педагогом и общественным деятелем.

Как же формировался этот мощный характер, откуда взялась эта удивительная сила, позволившая Пирогову стать тем, кем он стал?

---

Но тут на помощь пришел Ефрем Осипович Мухин, тот самый любимый семейный врач. Он сказал Пирогову-старшему, что сын у него толковый и его надо послать сразу в университет, не доучивая в пансионе – так будет дешевле.

Это была явная авантюра, потому что в университет тогда поступали с шестнадцати лет, а Николаю исполнилось всего четырнадцать. Но другого варианта просто не было.

Нанятый отцом студент-медик Василий Феоктистов занялся подготовкой Николая, а сам отец пошел по канцеляриям бить челом, совать «под локоток», то есть давать взятки. Благодаря его усилиям 1 сентября 1824 года «по императорскому указу» было удостоверено, что в формулярном списке Ивана Пирогова «значится в числе прочих его детей законно прижитый в обер-офицерском звании сын Николай, имеющий ныне от роду шестнадцать лет».

Теперь университет мог стать реальностью, но при условии, что Николай выдержит экзамены. И он сделал почти невозможное для четырнадцатилетнего мальчишки: готовился как одержимый и на экзаменах проявил подлинную зрелость и весьма обширные знания. Вот цитата из документов университетского архива: «По назначению господина ректора университета мы испытывали Николая Пирогова, сына комиссионера 9-го класса, в языках и науках, требуемых от вступающих в университет, в звание студента, и нашли его способным к слушанию профессорских лекций в сем звании».

Так 22 сентября 1824 года Николай Пирогов стал студентом Московского университета. На его книжных полках появились книги по анатомии, физиологии и фармакологии, а на столе – человеческие кости.

Николай Пирогов впервые по требованию правления университета написал расписку: «Я, нижеподписавшийся, сим объявляю, что я ни к какой масонской ложе и ни к какому тайному обществу ни внутри империи, ни вне ее не принадлежу и обязываюсь впредь к оным не принадлежать и никаких сношений с ними не иметь. В чем и подписуюсь. Студент медицинского отделения Николай Пирогов».

Он ничего не знал ни о каких тайных обществах, а вот слова «Студент медицинского отделения Николай Пирогов» писал с гордостью.

От университета до дома было далеко, и обеденное время Николай Пирогов проводил в «10-м нумере для казеннокоштных студентов» у бывшего своего учителя Феоктистова.

Осенью 1824 года, в тот самый день, когда «сын комиссионера 9-го класса» Николай Пирогов подавал прошение о зачислении студентом Московского университета, адмирал Шишков, министр народного просвещения, произнес речь, требуя «оберегать юношество от заразы лжемудрыми умствованиями». Царю же министр писал откровенно: «Прошу высочайшего позволения… по тушению того зла, которое хотя и не носит у нас имени карбонарства, но есть точно оное…» «Тушение зла» было высочайше позволено. Гонение науки стало политикой.

Случилось так, что Николай Пирогов сел на студенческую скамью в годы, трудные для науки. Но у него были хорошие учителя.

Он учился у профессора Христиана Ивановича Лодера, знаменитого анатома, доктора медицины. В свое время Лодер преподавал в Йене анатомию, физиологию, хирургию, акушерское искусство, медицинскую антропологию, судебную медицину и естественную историю. С 1810 года он жил в России, получил чин действительного статского советника и звание лейб-медика. Во время войны 1812 года Христиан Иванович был организатором крупных госпиталей. В 1818 году государь приобрел у Лодера богатое собрание анатомических препаратов и подарил его Московскому университету. Вскоре профессор занялся постройкой анатомического театра в Москве по собственному плану, затем стал безвозмездно читать лекции по анатомии в этом же театре для студентов Московского университета, дополняя их практическими занятиями.

Изучив хирургию у лучших специалистов Европы и в лучших анатомических театрах того времени, Лодер владел своим искусством в совершенстве. Он презирал рутину и всегда отстаивал высокий профессионализм при операциях. Как профессор Христиан Иванович отличался точностью своих наблюдений и полной ясностью изложения. В области теории хирургии он сделал много ценных наблюдений и обобщений, основанных на опыте, например, о лечении вывихов, водяной болезни, волчьей губы, рака в области рта и многое другое.

Другим учителем Пирогова был профессор терапии Матвей Яковлевич Мудров, который после Аустерлицкой битвы первым в России начал читать курс военной гигиены, был одним из основоположников русской военно-полевой хирургии и терапии. Мудров любил говорить молодым врачам: «Придерживайтесь сказанного Гиппократом. С Гиппократом вы будете и лучшие люди, и лучшие врачи». С именем Матвея Яковлевича связана реорганизация преподавания в России медицинских наук: были введены практические занятия для студентов и преподавание патологической и сравнительной анатомии, усилено оснащение кафедр учебно-вспомогательными пособиями.

Мудров был семейным врачом многих именитых семейств: Голицыных, Муравьевых, Чернышевых, Трубецких, Лопухиных, Оболенских, Тургеневых. С самых первых дней своей практики он скрупулезно записывал в тетрадках о диагнозе, особенностях течения болезней и тех средствах, которые применялись для лечения, а также об их эффективности, собирал истории болезней. Это позволяло в любой момент найти историю болезни того или иного больного, к которому пригласили Матвея Яковлевича, и возобновить в памяти способ лечения, который использовался в данном конкретном случае. Нередко много лет спустя после первого посещения того или иного больного к Мудрову обращались пациенты с просьбой отыскать в его книгах рецепт препарата, который им помог. Ни один врач Москвы, даже самый знаменитый, не располагал таким собранием практических наблюдений.

«Научитесь, прежде всего, лечить нищих, – говаривал студентам Матвей Яковлевич. – Богатого легче вылечить. Бедняку же и снадобье из аптеки выкупить не на что». Он считал, что не только снадобья приносят исцеление, но также «избранная диета, полезное питье, чистый воздух, движение или покой, сон или бдение в свое время, чистота постели, жесткость ее или мягкость». Не менее важными являлись, по его мнению, и душевные лекарства, поскольку они сообщают больным твердость духа, который побеждает телесные болезни. Первый же рецепт для здравия, который давал этот великий врач, был таким: «В поте лица твоего снеси хлеб свой. То есть трудись».

С этим рецептом Николай Пирогов был полностью согласен, что и подтвердил всей своей последующей жизнью, заполненной трудом, трудом и еще раз трудом.

Мудров так говорил студентам о пользе патологической анатомии: «Будучи поучаем ежегодными переменами модных теорий, я не вижу другой дороги добиться истины, кроме строгого исследования болезненных произведений… Над трупом мы будем ближе подходить к истине, исследуя произведение болезни и сравнивая минувшие явления с существом оной. Разбогатев в сих данных истинах, кои суть награды беспрестанных трудов, мы дойдем со временем до важных открытий…»

Пирогов как никто подтвердил эти слова, поскольку именно в практике анатомической он часто постигал истину.

Ефрем Осипович Мухин, способствовавший раннему поступлению Пирогова в университет, теперь тоже стал его учителем. Он сделал сотни хирургических операций, первые – под Очаковом, на поле битвы, добивался в России всеобщего оспопрививания. С утра до ночи Мухин трудился в больницах, изобретал новые способы лечения – электрические, гальванические, паровые. Заложил основы отечественной травматологии, разработал оригинальные методы вправления вывихов, лечения переломов и иммобилизации конечностей. Ефрем Осипович переводил учебники, сам написал «Начала костоправной науки» и «Руководство по анатомии». В университете читал анатомию, физиологию и судебную медицину, имел высшую ученую степень доктора медицины и хирургии и возглавлял кафедру анатомии. В 1816—1817-ми 1820–1824 годах Мухин избирался деканом медицинского факультета, что свидетельствовало о большом авторитете, который он завоевал у своих коллег.

Сочетая обширную практику с университетскими лекциями и руководством факультетом, Ефрем Осипович стремился поставить российские медицинские учебные заведения на европейский уровень. Он оказывал помощь многим талантливым, но бедным студентам, содержал на свои средства значительное количество врачей, готовившихся к профессуре и к практике в госпиталях. Вникая во все детали учебного процесса, Мухин создавал базу для развития медицинской науки на факультете: составлял проекты реорганизации медицинского факультета, переоборудовал анатомический театр, открыл специальную медицинскую библиотеку, в которой студенты могли ознакомиться с новейшей, в том числе иностранной, литературой по медицине. Понимая необходимость учебы у европейских ученых, он финансировал молодых выпускников, выезжавших за границу.

Свои лекции Ефрем Осипович Мухин вел в виде свободной беседы. Он разбирал функции отдельных органов и тут же высказывал идею целостности организма: «Иные считают, будто болезнь поражает отдельную часть тела. Полагаю, что не так. Все части тела человеческого имеют взаимное между собой сообщение». Течение мыслей в его лекциях иной раз поражало неожиданностью. Как-то раз Мухин замолчал, не окончив рассуждения, помедлил и заговорил совсем о другом: «Народное здравие немыслимо без хороших жилищ, одежды, питания. Врач, ставящий превыше всего пользу отечеству, должен думать и о сих предметах. Ныне в деревнях неурожай. Голод. Вот и взял я себе задачей отыскать заменители хлебных злаков…»