Ольга Реймова - Любовь – она такая… (сборник)

• Название: Любовь – она такая… (сборник)
• Автор: Ольга Реймова
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9902061-1-3

«Любовь – она такая» – это вторая книга Ольги Реймовой, автора, чьи прозаические и поэтические творения, как пишет Валентина Мазаева, «…подкупают жизненностью, узнаваемостью героев, ситуаций, проблем, тонкостью и неназойливостью характеристик, мудрой и ненавязчивой поучительностью, оставляют такое впечатление, от которого не сразу отходишь… Темы миниатюр, их содержание остаются злободневными».

В каждом произведении, в каждой фразе проглядывается доброта автора. Несмотря на то, что книга в основном лирического содержания, в ней нашлось место для отражения огромного периода жизни – от войны до наших дней. Война унесла жизни родных почти из каждой семьи. Кто-то погиб в совсем юном возрасте, как Володя, а кто-то прошел всю войну и остался жив, как отец автора.

С уважением и даже с любовью выведены портреты школьных учителей, сослуживцев, и других персонажей. Есть милые миниатюры, такие, как «Флешка» или пьеска «У Дам нет возраста». Нашлось место и сказочкам. И много личного видения мира, на все автор смотрит через призму любви. Прозаические произведения чередуются со стихами, в которых тоже звучат лирика и раздумья о жизни.

---

Но он вернулся, живой и здоровый. Я очень его ждала. Я же не видела его никогда.

Талисман в кармане гимнастёрки, а дома ждут жена и дети, и он не мог не вернуться!

Отец прошёл войну от Москвы до Берлина, он пол Европы прошагал, пехотинец. Капитан, командир, начальник штаба батальона. Выправка, стать, умный и чистый взгляд. Таким он был всегда! И добрейшей души Человек.

День рождения…

На фотографии Вилен – Володя. Ему 16 лет. Сам себя сфотографировал в 1940 году.

Сегодня,17 декабря 2009 года, ему исполнилось бы восемьдесят пять лет. А он прожил только восемнадцать лет. Ещё ничего не успел сделать, только успел закончить пехотное училище, выйти в бой и пролить свою кровь за Родину, за Сталина. В бой, в атаку шли с такими словами.

Можно я немного расскажу про него? про маленького и школьника?

В детстве, мама часто рассказывала, что он был капризным мальчиком, но очень забавным. Утром, когда мама ему готовила на завтрак какао, он стучал в окно и говорил:

– Киска, иди домой, коки пить.

Говорить начал рано.

Вот мама пришла с рынка. Ему года три, он её спрашивает, показывая пальчиком на продукты:

– А это кока тоит?

– Две копейки, – отвечает мама.

– А это кока тоит?

– Одну копейку.

Ходит по комнате туда-сюда, заложив руки за спину:

– Так, две копеки, одна копека. Три копеки.

Как-то ехали они с мамой в поезде. Ему четыре года. С ними в вагоне были красноармейцы, очень весёлые и с ним беседовали.

– Володька, а ты за кого? За царя или за народ?

Он лежал на нижней полке, отвернувшись к стенке.

– Когда народ пришёл к царю хлеба просить, что он им дал? Пулю он им дал. Вот что дал, – отвечает он.

Родилась Лара, ему четыре года. Всё внимание уделялось маленькой девочке. Он ревновал. И потом, когда уже пошёл в школу, всё время маме говорил:

– Я с четырёх лет лишился твоей ласки!

Очень любил стихи Пушкина. Читал самозабвенно. На уроке в школе за эти декламации ребята над ним смеялись. А он им кулак показывал и читал с большим чувством, гордо держа голову:

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадёт Ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Когда я родилась, ему было уже пятнадцать лет. Мне никак не могли подобрать имя. Он сидел и учил историю и вдруг:

– Мама, а давай назовём её Клеопатра. У неё такой же носик, вздёрнутый.

Меня назвали Ольгой, а он звал меня Оглей.

– Пусть Огля не болеет, – писал он из училища. Скажи ей, вот я приеду и буду её на плечах носить.

Вообще-то по документам его звали Вилен. Имя образовалось в год смерти Владимира Ильича Ленина и в год рождения Володи. Он гордился своим именем. Но дома его звали Вова, Володя.

В письмах подписывался маме: твой сын Вилен.

Любимая песня у него «Раскинулось море широко». У Володи был плохой музыкальный слух, но он любил петь и с таким чувством выводил эту песню, сводя мотив, что мама смеялась, когда он пел.

А потом, когда погиб, и она слышала эту песню, то беззвучно плакала, опустив плечи.

Напрасно старушка ждёт сына домой,
Ей скажут, она зарыдает…
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Работая на заводе с начала войны, он был стахановцем. Кто не знает. Было на производстве такое движение, названное в честь передовика производства Стаханова. Стахановец – это ударник труда, перевыполняющий установленные нормы.

За самовольный уход с военного завода, чтобы потерять бронь и пойти воевать, его отдали под трибунал. И маме пришлось писать Калинину, объяснять, почему он так сделал.

Люди многие мечтали иметь бронь, а он от неё отказался. И ушёл добровольцем. Он был патриотом своей Родины.

За такое короткое время, сколько он прожил, пережить ему пришлось много.

Мы помним о тебе, дорогой Вилен – Володя!

Мария

Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного меда…

Осип Мандельштам

Она родилась в купеческой семье в городе Белебее в Башкирии. Ее дед был купец второй гильдии, городской голова. Отец закончил реальное училище, работал у купцов приказчиком. В приданное за жену получил лавку с красным товаром. Всегда веселый, с юмором. Отца звали Иван Семенович. Он был очень одарен от природы. Имел сильный голос и абсолютный слух, пел арии из опер, участвовал во всех благотворительных концертах. Хорошо катался на фигурных коньках, танцевал на льду. Был отличный танцор. На всех балах получал призы за вальс. Очень хорошо рисовал углем и акварелью. Любил читать, особенно А. Чехова. Был азартный игрок в карты, и впоследствии проиграл приданое жены.

Мария обожала своего отца. Ее мама всегда печальная, грустная, часто плакала и тайком курила в туалете, а Мария подглядывала. Сказала Мария маме, что галоши порвались, у нее на глазах сразу слезы, или скажет:

– Мама, тебя вызывают в гимназию.

– А что ты натворила?

– Ничего не натворила. Классная дама говорит, что мои кудри надо куда-то убрать. Я зашла в туалет, их мокрой рукой пригладила, а они еще хуже распушились. И еще я шла по лестнице, а навстречу мне идет учитель по математике, я реверанс на лестнице сделала и упала, и тебя вызывают, говорят, что у меня плохое поведение. А еще, когда в перемену проветривали класс, все должны выйти, а я под парту спряталась, а классная дама заметила.

Мама опять в слезы:

– Ну, что мне с тобой делать. Кто же на лестнице реверанс делает!

– А я забыла.

Но папа на всё это смотрел с юмором, смеялся, откидывая голову назад, его русые усы смешно подрагивали, и Мария тоже начинала смеяться.

Ее мама часто рожала детей, но дети умирали и выжили трое: Мария и два брата Николай и Лёнька. Лёнька очень хорошо рисовал, а Николай был беспечный, веселый, любил приврать с три короба. Мария их очень любила, они младшие и тоже ее любили. Мария, очень красивая девочка, говорила отцу, что будет артисткой, сниматься в кино. Кино только зарождалось. Вера Холодная – ее кумир. А папа сказал:

– Тебя в кино не возьмут, у тебя глаза очень голубые и на экране будут белые.

– Тогда я буду балериной.

Мама с папой сидели на диване обнявшись, слушали ее детский лепет, и смотрели как она изображает из себя балерину, любовались своей Марией. Волосы длинные, роскошные, белокурые, волнистые, пушистые, глаза большие ярко-голубые с поволокой. Фигурка, как статуэточка. Но они ей никогда не говорили, что она красивая, а она об этом и не думала.

По соседству с ними жила большая многодетная семья. Детей было семеро. Мария дружила со старшими девочками Эсей и Саррой. У них в доме всегда была стерильная чистота и порядок, а дети все чудо, красивые и очень умные. Мария пропадала у них целыми днями. Они её все любили, звали Марусей и отец Моисей Львович без Маруси за стол не садился. Однажды, когда они еще были маленькие (три подружки) пропали. Их всюду искали и, наконец, нашли на горке.

– Вы куда пошли?

– Нас Маруся повела в Америку за шоколадом.

Маруся была старше их на полтора года.

Марусе нравилось у них все: и как у них чисто и еда такая вкусная и легкая. У нее в семье всегда было обильное питание. Запеченный поросенок с гречкой, наваристый суп, разные колбасы. А у Марии Абрамовны супчик куриный, прозрачный, второе тоже что-нибудь такое вкусное и немного, на праздники была фаршированная рыба. Отобедав, все дети убирали со стола, мыли посуду, а Мария Абрамовна с Моисеем Львовичем продолжали сидеть за столом и беседовали. Мария потом всю жизнь об этом вспоминала.

После того, как отец Марии проиграл все состояние, нанялся приказчиком к купцу Савельеву в город Уфу. Переехал в Уфу со своей семьей. Когда жили в Белебее, то жили в большом достатке, была прислуга: и прачка, и кухарка. А в Уфе уже этого не было. Квартиру снимали, в доме все делала одна мама, отец то на ярмарку уезжал, то в клубах пропадал.

Во время очередной беременности мама Марии подняла большой чан с водой, у нее случилось кровотечение, и спасти ее не удалось. В девять лет Мария осталась без мамы. Ивану Семеновичу долго горевать не пришлось. Он женился. Но продолжал вести светский образ жизни. И всё очень плохо закончилось. Проиграл казенные деньги (уже при Советской власти, 1919 год) и был осужден. Отправлен этапом из Уфы в Златоуст, но в пути погиб. В документах было написано, что умер от разрыва сердца. Ему было тридцать семь лет, а Марии – пятнадцать.

Мачеха сдала детей в детский дом, а Мария уехала к бабушке в Белебей.

Она опять встретилась со своей любимой семьей, любимыми подругами. Через полгода бабушка умерла. Дом уже был продан.

Перед смертью бабушка позвала Марию Абрамовну и попросила её не бросать Марию на произвол судьбы. Когда бабушку похоронили, Мария перешла жить к Марии Абрамовне. Время было очень смутное. Белые войска утром, красные ночью. И так почти каждый день. Имея семерых детей, кто возьмет чужого ребенка в свою семью? Самим бы прокормиться. Но Моисей Львович и Мария Абрамовна даже не задумывались об этом, вопрос решился только однозначно: Мария будет жить с нами. Жила она у них как родная дочь, Моисей Львович звал ее своей дочерью. Делать ей ничего не давали, что, не дай Бог, люди подумают или скажут, что они взяли её в прислуги. Если они шили платье своим детям, Марусе тоже заказывали и платье, и обувь. Одевали, кормили, поили и никогда в жизни её не попрекнули ничем.