Георгий Зотов - Печать луны

• Название: Печать луны
• Автор: Георгий Зотов
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45845-3

Российская империя XXI века, где не случилось революции…

Стриптиз-трактиры, лимонад «Царь-кола», гамбургеры «МакБояринъ»…

Марихуана – легализована, большевики – стали мафией…

Графы, князья и купцы – на «мерседесах» с личными гербами…

Рекламные плакаты «Царь-батюшка жжотъ, бакланъ!»…

За месяц до коронации на улицы Москвы приходит ужас…

Новый Джек Потрошитель открывает охоту на знаменитостей…

Смерть телеведущей Колчак, балерины Кшесинской, певицы Сюзанны Виски…

Как эти жертвы связаны с разрушенным храмом исчезнувшего народа?

Жесткий мистический триллер, где пересекаются античный город, тайны крестовых походов, монстры из Cредневековья – и ужасы нашего времени…

Фирменный черный юмор от автора бестселлера «Минус ангел»…

Без цензуры – безжалостные приколы над кумирами политики и попсы…

Циничное издевательство над шоу-бизнесом и пиар-технологиями…

ЭТОЙ КНИГОЙ ИНТЕРЕСОВАЛСЯ КРЕМЛЬ…

ЕЕ РУКОПИСЬ ПЫТАЛИСЬ КУПИТЬ БЕГЛЫЕ ОЛИГАРХИ…

ЗАПРЕТИТЬ РОМАН ТРЕБОВАЛИ ЗВЕЗДЫ ГЛАМУРА…

ПОЧЕМУ?

Откройте книгу. И вам не удастся заснуть всю ночь – пока не дочитаете…

---

Ну а дальше пророком быть не надо – Россия пошла по пути поздней Римской империи. В чертогах античных государей власть переходила не от отца-августа к сыну-цезарю, а захватывалась дворцовой стражей либо император усыновлял понравившегося ему офицера. Империя погрузилась в пучину переворотов: окраины сотрясали мятежи инородцев, а кандидатов в императоры развелось больше, нежели бродячих собак. Закончилось плохо: в 1995 году популярный претендент с Урала, вооружив отряд обедневших дворян вилами и лопатами, клятвенно пообещал: в стране будет установлена республика. Его ополчение триумфально заняло Москву, а империя распалась – отложились Украина, Прибалтика, Польша и Финляндия, Константинополь вновь стал Стамбулом и радостно присоединился к Багдадскому халифату. Новый правитель по имени Николай Борисович торжественно въехал в Кремль на белом пони, которого держал под уздцы его верный лакей – генерал-аншеф Пирожков. Через день Николай Борисович, опохмелившись, рассудил: республику он объявлять не собирается, а стоит за конституционную монархию по британскому образцу. Должности при царском дворе получали те, кто умел быстрее наливать выпивку и ловчее подавать закуски. Один прощелыга из Екатеринодара, утром приехав в Москву в звании сенатского регистратора, к вечеру был назначен титулярным камергером с золотым ключом – царя развеселило, как тот умеет глазом открывать пивные бутылки. Девять лет назад, после очередного похмелья, гуляя на пиру среди шутов и карлиц, государь вызвал нынешнего императора к себе и… подписал указ об его усыновлении, объявив наследником. Первыми взбунтовались ура-патриоты, ибо новый кандидат в цари происходил из саксонских переселенцев, в XVIII веке прибывших на Русь из Дрездена: «С какого бодуна на русский престол немчуру коронуем?» Впрочем, все удалось замять – Главный канал ТВ, контролируемый тогда купцом первой гильдии Платоном Ивушкиным, в темпе сделал с десяток передач и ток-шоу о потрясающей пользе, которую принесли империи цари с немецкой кровью. Рейтинг вырос как на дрожжах: старый царь, похлопав «сыночка» по плечу, отрекся и отправился в new-Царское Село отмечать Масленицу, а свежеиспеченный император приступил к формированию правительства из дрезденских баронов. Давая интервью прессе, новые министры постоянно сбивались на родной немецкий, с отвращением жевали кулебяку вместо сосисок, а из самоваров по утрам пили кофе. Чиновники начали срочно стричь бороды для быстрой карьеры при императорском дворе, но в этом отношении им не повезло. Царь поощрял «возврат к корням», для чего показательно раз в год ездил в деревню пахать поле под телекамерами, разумеется, одноразовым надувным плугом.

– Ваше величество, – раздался вкрадчивый, как дуновение ветерка, шепот. Император вскинул голову, поняв, что отвлекся. Перед ним, согнувшись в раболепном поклоне, стоял лакей в расшитой орлами ливрее. – В приемной ожидает сиятельный граф Шкуро. Прикажете пригласить?

– Да-да, – щелкнул пальцами царь. – Конечно, братец.

– Слушаю, ваше величество, – степенным шагом подойдя к дверям, лакей обеими руками распахнул створки, зычно крикнув дьяконовским басом:

– Министр двора (троекратный стук серебряным жезлом в пол) его сиятельство граф Шкуро… (набрав воздух в легкие) К ГОСУДАРЮ!

…Шкуро с такой ловкостью скользнул в проем, что лакею сначала показалось – граф рысью пробежал у него под локтем. Приблизившись к императору, Шкуро с музыкальным звоном соединил подкованные серебром каблуки туфель от Gucci. Не мудрствуя лукаво, граф поцеловал государя в плечико – подобное обращение с царственной особой он наблюдал на приеме у халифа в Багдаде. С придворным этикетом во дворце была беда – никто не мог определиться, как в соответствии с современностью вести себя при появлении императора. Служба протокола Кремля на данный момент разрабатывала удобный вариант, допускающий пожатие руки государя; посол в Лондоне уверял – подобную фамильярность позволяет себе даже консервативная британская королева. Пока же в присутствии монарха мужчины кланялись, а дамы делали старомодный книксен. Дискуссия тем временем продолжалась – вчера на «Имперiя-ТВ» выступил гласный[8] Госдумы с предложением не копировать Запад, а ввести поясной поклон с прикладыванием правой руки к сердцу, как было принято в Киевской Руси. …«М-да, вот и развивай у нас британскую демократию, – скучно подумал император. – Это уже в крови – каждый чиновник, хоть с тремя высшими образованиями, при виде царя обязательно норовит пасть в ноги». Обновления этикета в империи приживались с трудом – если не сказать хуже. Когда государь в первый год царствования возжелал поговорить с народом по телемосту, толпа мужиков и баб, завидев на экране живого царя-батюшку, хором бухнулась на колени прямо в грязь – в прямом-то эфире! Разумеется, всякие ультрамодные телемосты пришлось отменить раз и навсегда, их заменили регулярным выходом царя на Красную площадь – толпе бросали сладости в виде зефира и конфет «Мишка».

– Ваше величество, – растягивая слова, произнес Шкуро – его голос вполз в императорские уши, словно змея. – Боюсь, у меня для вас плохие новости.

– Рассказывайте, Иннокентий Порфирьич, – кивнул царь. – Опять по поводу сегодняшней смерти Маши Колчак? Я готов к самому худшему.

– Я только что получил шокирующие сведения от шефа жандармов, – продолжил Шкуро. – Специалисты МВД сошлись в уверенности: убийца – из тех, коих в криминологии принято называть «имитаторами». Ужасная смерть бедной Машеньки обставлена по тому же сценарию, что и сто двадцать лет назад в лондонском Ист-Энде. Маньяк пытается копировать Джека Потрошителя.

Сидящий в золотой клетке под потолком соловей защелкал, выдавая удивительную по своей мелодичности трель. К окну со стороны парка стремительно спикировал породистый сокол – этих птиц разводили для «битья» ворон над Кремлем. Безрезультатно долбанув крючковатым клювом пуленепробиваемое стекло, пернатый хищник расправил крылья и исчез в ясном, не по-зимнему солнечном небе. «Эх, и хорошо же во дворце, – философски взгрустнул граф. – Прямо как соловью – тепло да светло. А царю пофиг – берет и отрекается. Что ж мне делать с ним, окаянным?»

– Печально, – нахмурился император, и Шкуро почувствовал дрожь в коленях, как будто патрон прочитал его мысли. – Насколько я помню детективы, это означает – по сюжету произойдет еще четыре убийства. А то и больше – какой же триллер без крови? Допустим, Маша явилась случайной жертвой – оно еще ничего. Но если маньяк начнет планомерно резать барышень высшего света, то мы получим дикий скандал. Представьте себе, граф, – каждый день трупы: трио «Вибраторъ», Мина Кидалаки, реалити-шоу «Завод кумиров». Да нам по телевизору показывать станет некого.

Оба собеседника постучали по дереву, нервно сплюнув через левое плечо.

– Историки приписывают Потрошителю десять – двенадцать убийств, а то и больше, – вновь склонился в поклоне Шкуро. – Дело в том, что его причастность к некоторым смертям в районе Ист-Энда Скотланд-Ярд не смог доказать – хотя почерк был весьма схожим. Городовые взяли под арест кавалера госпожи Колчак, кабардинского князя Диму Иблана, как показали свидетели, девушка поскандалила с ним в клубе незадолго до своей гибели. Департаментом полиции принято оперативное решение: выставить переодетых в штатское филеров у престижных ночных заведений столицы, а также пустить по центральным улицам казачьи патрули из Донского войска.

– Логично, – одобрил император и задумчиво повертел в руке сверкающий бриллиантами скипетр, сработанный по заказу ювелирами Tiffany. – Хорошо, о самых свежих новостях докладывайте мне в любое время дня и ночи. Телеобращение я пока считаю излишним. Единственное, что можете указать, – расследование шокирующего убийства на личном контроле у государя.

– Разумеется, – Шкуро, казалось, стал ниже ростом. – Что-нибудь еще?

– Ничего, граф, – покачал головой государь. – Всего вам хорошего.

– Храни вас Бог, ваше величество, – произнес тот, плавно скользя к выходу.

Двери с грохотом закрылись, и император вновь остался в одиночестве. Взгромоздившись на бархатные подушки трона, он нажал кнопку на короне – кондиционер утих. «А может, все-таки не уходить? – с тоской подумал царь. – Вон, отовсюду петиции пишут – ткачихи, адвокаты разные умоляют остаться. Поповна молоденькая из Валдая телеграмму прислала – грозится раздеться догола на площади и сжечь себя, если отрекусь. Надеюсь, она сдержит первую часть обещания – по крайней мере, будет прикольно. А уходить придется: просвещенная Европа смотрит. В Люксембурге герцог опять отрекся, не положено сейчас монархам долго на троне штаны протирать. Вот королева Англии молодец – восемьдесят лет уже тетке, а она все не отрекается. Принц Чарльз рыдает, в ногах валяется, говорит: „Маменька, мне шестьдесят стукнуло, я помру скоро, дай уж хоть на краешке трона посидеть“, а она как будто его и не слышит. Так и надо поступать».