Николай Леонов - Опасная профессия

• Название: Опасная профессия
• Автор: Николай Леонов
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05727-7

«Сережка Пролыгин подошел к столу, за которым сидел Олег, отобрал у него сигарету, потом похлопал по плечу и соболезнующе вздохнул:

– Такой молодой парнишечка.

Олег настороженно покосился на товарища…»

---

Когда заспанный и злой Олег угрожающе появляется в дверях, дежурный, чтобы подсластить пилюлю, встает, называет его, Олега, начальником и по имени-отчеству. Поэтому Олег имеет личное мнение по поводу преимуществ близкого расстояния от работы до дома.

Пять лет назад инспектор по кадрам, решая вопрос о его назначении, заглянул в анкету и заботливо спросил: «Живете на Арбатской площади? Прекрасно. Направим в восьмое отделение. Будете работать рядом с домом и чувствовать себя, как у Христа за пазухой».

Олег не услышал, как захлопнулась клетка и щелкнул замок. Он взял голубую бумажку и принялся благодарить.

Инспектор выставил протестующе ладонь: «Долг, молодой человек. Вспомните меня добрым словом – и спасибо».

И Олег вспоминает. Только слов тот инспектор не слышит.

Олег прошел туннелем на другую сторону проспекта Калинина и ступил на территорию своего отделения. Для миллионов людей, которые прошли по этой улице, и миллионов, которые еще пройдут, это – Арбат. Некогда шумный, теперь тихий, воспетый поэтами и писателями. Цитадель старой Москвы. С многочисленными магазинами, закусочными и столовыми; с «Прагой» на одном конце и высотным зданием – на другом; с удобным транспортом, который может доставить и в центр, и на Киевский вокзал, и на пляж в Фили.

«Прага». Два выговора схватил Сережка Пролыгин. И неоплаченные счета, и кражи с вешалки, и просто оставленные сумочки и портфели, которые подбирают люди с превратными представлениями о порядочности.

Олег поравнялся с комиссионным магазином и скользнул взглядом по оживленной группе людей у входа. Не мелькнет ли настороженное лицо и слащавая улыбка спекулянта?

Мимо прошуршал троллейбус. Именно на этом маршруте «работал» карманный вор Семен Фалин по кличке Сеня Резаный. Его взяли с поличным прошлой весной. Олег заглянул в гастроном и встретился глазами с высоким сутулым мужчиной. Мужчина спрятал в карман рубль, который держал перед собой, как флаг, и занял очередь за яйцами.

Олег прошел переулком и поднялся на второй этаж неприметного здания с сине-красной вывеской над дверью. В кабинете подошел к столу и, не садясь, написал в календаре: «Скорняков». Это была фамилия мужчины из гастронома.

Повторный опрос жильцов из квартиры, где еще недавно на гвозде висело пальто, как Олег и ожидал, только увеличил количество бумаг. Он перелистал папку, подровнял листки, вздохнул и спрятал ее в сейф.

Дверь скрипнула, приоткрылась, и в кабинет боком вошел незнакомый Олегу парень. Стриженая голова, пачка бумаг, которую парень неуверенно мял в руках. Видно, человек только что вернулся из мест заключения.

– Садись, – Олег показал на стул, – я сейчас. – Он без надобности переложил лежащие в сейфе папки и посмотрел на стриженый затылок. Олег знал, что парень пришел получить подпись на заявлении о прописке. Подпись эта ничего не решала: паспортный бог Василий Петрович направлял освобожденных на беседу к инспекторам, чтобы они могли познакомиться с возвращавшимися на место жительства.

– Давай свою бухгалтерию.

Олег взял бумаги, выбрал нужную и размашисто расписался. Он это делал до беседы, чтобы не возникала атмосфера зависимости и принуждения. Мол, будешь вежлив и откровенен – подпишу.

Олег взглянул на новенький паспорт и сказал:

– Поздравляю, Сергей Васильевич.

– Ладно, – тот облегченно вздохнул, взял бумаги и сделал шаг к двери.

– Что – ладно? – Олег посмотрел в лицо собеседнику. – Я говорю «поздравляю», а ты – «ладно». Вернись. Я тебя не отпустил.

Парень улыбнулся, и сухая тонкая кожа еще туже натянулась на остром лице. Он сделал два осторожных шага, не сел, а только положил руку на спинку стула. С неподвижной, как гримаса, улыбкой он сказал:

– Нас много таких. Что же время у начальства отнимать.

Олег понял, что разговора не получится. Теперь этот Сергей Панкратов будет нехотя и односложно отвечать на вопросы. И все испортил сам Олег, двумя словами: «вернись» и «не отпустил».

Олег только для очистки совести, и поэтому неуверенно, сказал:

– Хочешь – иди. Но нам жить с тобой, Панкратов.

– Я с матерью и батей живу, – ответил тот и вышел из кабинета.

Олег придвинул к себе календарь, перевернул несколько листков и записал: «Проточный переулок. Панкратов».

Затрещал телефон.

– Зайди, – сказал голос начальника.

– У тебя сейчас Тютя был? – спросил Михаил Фролыч, как только Олег перешагнул порог. – Освободился мальчонка.

– Какой Тютя, Михаил Фролыч?

– Панкратов. Сергей свет Васильевич, образца одна тысяча девятьсот сорок третьего года. Я и забыл, что мы его брали за месяц до твоего прихода, – Михаил Фролыч взял со стола очки и начал постукивать по зубам роговой дужкой.

Дужка эта была короткой и, когда очки оказывались на положенном месте, не доставала до уха. «Старички» из розыска рассказывали, что несколько лет назад Фролыч, когда его ругали на партсобрании за уголовный жаргон, отломил половину дужки. Олег не застал ни целой дужки, ни жаргона. Единственное, что позволял себе начальник, это иногда называть своих клиентов по кличкам. А в оправдание говорил, что это помогает установить контакт.

– Какого числа он освободился?

Олег не поинтересовался датой, указанной на справке об освобождении, и уклончиво ответил:

– Недавно.

– До или после коридорной кражи?

Михаил Фролыч смотрел в упор, и Олег видел: начальник уже понял, что Олег не знает даты освобождения.

– Сядь, сыщик, – Михаил Фролыч угрюмо засопел и отвернулся.

За пять лет Олег усвоил, что сопение и «сыщик» ничего хорошего не предвещают.

Михаил Фролыч молчал. Это молчание не было тактическим ходом. Оно объяснялось проще: нотации были для Михаила Фролыча обязанностью тяжелой, и он собирался с силами. Засунув дужку в рот, он выуживал из пепельницы «бычок», хотя две пачки «Беломора» лежали рядом.

– В общем, так: если к тебе присылают человека, сначала выясни, что представляют его документы, – начальник бросил рассыпавшийся окурок и взял целую папиросу. – Это не простые бумажки, а, так сказать, плод труда твоего товарища. Он где-то там, далеко, – Михаил Фролыч махнул рукой на окно, – писал эти документы, старался, чтобы тебе, дураку, было легче.

После «дурака» Олег закурил. Раз «дурак», значит, официальная часть закончилась.

– В общем, этот самый психологизм можешь употреблять только в качестве довеска к основным обязанностям. А не разменивать их на всякие штучки-дрючки, – он замолчал и перевел дух так тяжело, будто поднялся на десятый этаж. – И вообще, – Михаил Фролыч пошевелил пальцами, – как это говорится…

– Кроме высшего образования, надо иметь хотя бы среднюю сообразительность, – поспешно сказал Олег.

– Во. Хотя бы среднюю, – Михаил Фролыч откинулся в кресле и, щурясь, посмотрел Олегу в лицо. – Панкратова я знаю со дня его рождения. Я был в два раза опытнее тебя, когда он сидел в этом кабинете с первым приводом. Пять лет назад Панкратова арестовали за коридорные кражи, и не думаю, чтобы он явился в милицию на второй день после прибытия в Москву.

Олег хотел было вставить слово, но начальник махнул рукой.

– Не плюй против ветра. Выясни в паспортном столе дату его прибытия в Москву. Его окружение. Приехал один или нет. Если не один, то с кем именно. И учти, что у Панкратова диплома нет, но, – Михаил Фролыч постучал пальцем по виску, – с этим вопросом у него в порядке. Он очень опасен своим влиянием на ребят. Ясно? Работай сейчас, если хочешь спать спокойно потом.

– Я не ради спокойствия пришел в уголовный розыск, – Олег встал.

Начальник рассмеялся, потом, медленно выговаривая слова, сказал:

– Можно выразиться иначе. Инспектор уголовного розыска Хромов в данной ситуации должен приложить максимум знаний и энергии, чтобы уберечь самого Панкратова, уберечь людей, честно зарабатывающих свой хлеб и свое добро. Топай, лекция окончена. – Он стал выуживать в пепельнице очередной окурок.

Участок представлял собой правильный четырехугольник. Высокие благоустроенные дома по Садовому кольцу, проспекту Калинина и набережной – это фасад. Внутри в основном трехэтажные строения, облупившиеся, перенаселенные.

«Старая Москва. Живут нелегко, – сказал начальник, когда знакомил Олега с участком. – Будь строг, но оставайся человеком, и тебе поможет каждый». На том и закончилась когда-то вступительная лекция.

Лекция была короткой, а обязанности весьма обширными: знать, где ожидаются проводы в армию, свадьба или поминки. Вернувшегося «оттуда» устроить на работу, не обидеть, но дать понять, что уголовный розыск еще не распустили и ребята там не из бумаги. Говорить с людьми просто, но не подделываться под них, жаргон понимать, но никогда не употреблять, знать клички и называть по имени-отчеству. Суметь из пьяной компании пригласить человека в отделение; когда надо – не услышать оскорбление, но заметить недобрый взгляд.