Пётр Гулдедава - Камни в огород

• Название: Камни в огород
• Автор: Пётр Гулдедава
• Жанр: Поэзия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0384-3

«Камни в огород» – сборник стихотворений, в которых автор делится своими размышлениями о смысле жизни, признаётся в любви, улыбается и грустит между строк от происходящего вокруг, остро подмечает едва уловимые детали. В стихотворениях Петра Гулдедавы много незабываемых образов и мудрых мыслей, которые обязательно оставят след в душе читателя.

---

Пётр Гулдедава Камни в огород

Никакой поэт не должен забывать,
что он сам по отношению к другим
поэтам только читатель

Николай ГУМИЛЁВ

А пока на Красной Пресне
Хоть один живой поэт
Распевает наши песни —
Есть Господь, а смерти нет!

Владимир БОЯРИНОВ

Гулдедава Пётр Георгиевич, Москва

• Член Союза писателей России с 2010 г.

• Лауреат премий имени В.В. Маяковского и A.C. Грибоедова.

• Обладатель «Серебряного креста» лауреата конкурса МГО Союза писателей России «Неопалимая купина».

(Равноправными совладельцами этих премий считаю руководителей ЛumO «Свежий взгляд» и ЛumO «Царское Село»: Елену Николаевну Сапрыкину, Сергея Ивановича Короткова, Екатерину Николаевну Козыреву.)

Моя биография мало чем отличается от биографии среднестатистического советского романтика. В августе 1941 года родился в городе Куйбышеве у реки Самары, где мой батя работал по распределению после окончания московского вуза. После войны наша семья переехала на жительство в Москву.

Работал токарем, пекарем, рубщиком мяса и лесорубом, светотехником-осветителем на киностудии, диспетчером газетно-журнальной экспедиции и приёмщиком стеклопосуды. На пенсию вышел с должности председателя правления потребительского автостояночного кооператива.

Наиболее значительными достижениями в своей жизни считаю «чёрный пояс» (пятый разряд) маляра-штукатура и красный билет члена КПРФ.

За три года армейской службы сдал испытания по программе офицеров запаса, и в 1964 году с погонами «микромайора» поступил на журфак МГУ. Занятия в общежитиях студгородка так меня увлекли, что к 1966-му году я был уже вполне готов к отчислению из вуза за академическую неуспеваемость.

Печатался в армейской и окружной газетах. На этом сладкая пора гонораров закончилась и, если не считать бесплатных публикаций в районных многотиражках, все стихи публиковал за свой счёт.

1993 г. – сборник «Стихи», 2008 – сборники «Дым и пепел», «Вечные темы»; 2011 г. – сборники «Песни старого шарманщика», «Горчит миндаль воспоминаний»; 2012 г. – сборники «Звоны», «В лучах осеннего заката». Неоднократно публиковал подборки стихотворений в журналах «Природа и человек. XXI век», «Великороссъ», в газете «Московский литератор», в альманахе «Московский Парнас».

Награждён памятными медалями от ЦК КПРФ и пенсией от государства.

Характер зюйдический, как и полагается грузину, хотя и «российского розлива». Политически выдержан. За Державу обижен. К бюрократии оппозиционен. К «достижениям» российской либеральной демократии – скептичен.

Стихи и…

«Голуби, голуби, голуби…»

Голуби, голуби, голуби, —
лгали бы – не были голы бы:
звёздами, искрами, блицами —
«птицы» с любимыми лицами.
Дома, в лесу, и на улице
сердце с душою рифмуются.
Я – оголёнными нервами
слово нащупаю верное,
преодолею препятствия —
и освятят эти странствия,
как иорданьские проруби:
голуби, голуби, голуби!

«Не время нашим песням затихать…»

Не время нашим песням затихать
в глухом оборонительном окопе,
пока в неутомимом кровотоке
пульсирует энергия стиха.

Уйти от нестабильного Кремля,
дилеммой нескончаемому зною,
меня – неопалимой купиною
зовёт обетованная земля.

Хотя и пыл ещё не поостыл,
но всё же зов души куда сильнее:
не выбирая мест, где посытнее,
служить России – сколько хватит сил.

«Меня окружают знакомые птицы…»

Меня окружают знакомые птицы:
и ранние вестники солнца – грачи.

Наверно, поэтому небо мне снится,
и бьётся души первозданная птица,
а медные трубы, и воды, и пекло —
единственный путь возрожденья из пепла.

Когда тебе дороги воля и небо,
немыслимой былью становится небыль:
под клёкот неведомых сумрачных птиц
воспрянуть из мрака на вспышки зарниц.

«Мы быстро забываем горечь…»

Мы быстро забываем горечь
и звон кандал.
Герои новых дней – торговец
и «чинодрал».

Глашатай скорого возмездия
за нашу дурь —
звучит высокая поэзия
в хаосе бурь.

Сраженье горнего с телесным.
Борьба стихий…
Но не зажгут глухого – песни,
раба – стихи.

«Полунаполнен или полупуст…»

Полунаполнен или полупуст —
сосуд народной веры и надежды,
покуда виночерпии, как прежде,
всё те же: краснобай и златоуст?

По «сеньке» нашей шапке и цена,
пусть это даже шапка Мономаха,
коль мудрость, говорящая без страха,
всегда в опале быть обречена.

А выбор – как прожить – давно знаком
и «господам», и добровольным слугам:

«В опале – поэтическое братство…»

В опале – поэтическое братство:
шарманщики, ваганты и шуты,
в уделах, где духовное богатство —
гарантия житейской нищеты.

С печатями участия в крамоле
они собратьям истину несут.
Их окружает заговор безмолвья
и ждёт за каждый промах – скорый суд.

Поэт – и в клетке яростный романтик,
к нему не липнут ярлыки «ЗК».
И как щегол, не ведая грамматик,
он знает вкус родного языка.

«Мои стихи – предвестники печали…»

Мои стихи – предвестники печали,
они живут с опасностью впритык:
я знаю чем, как правило, кончали
гонцы дурных известий – у владык.

Но не слабеет мой охрипший голос
среди пустого карканья молвы:
без Божьей Воли даже малый волос
не упадёт с повинной головы.

«Беспристрастен истории суд…»

Беспристрастен истории суд:
сколько русский размах ни гаси —
как берёзы, поэты растут
на холмах и равнинах Руси.

Здесь любой, от природы, поэт,
даже если не пишет стихи.
На любом – золотой эполет:
от пера, от станка, от сохи.

Сколько благ ни сули ему власть,
спрятав кнут за широкой спиной,
барский пряник – поэту не всласть,
он за истину встанет стеной.

Хоть душою добры и чисты —
те, кто в русских просторах возрос, —
но любому врагу на кресты
на Руси ещё хватит берёз.

«Когда в морях неведенья, без лоций…»

Когда в морях неведенья, без лоций
ведёшь бессонный поиск до утра
и пробуждает выплески эмоций
воображенья тонкая игра, —

не жди побед, не бойся поражений,
и за перо хвататься не спеши,
покуда все крупицы ощущений
не перетрутся в жерновах души.

Пускай несёт взыскующая лира —
не медный звон кимвалов и речей,
а скорбный взгляд на окаянность мира
сквозь слёзы опечаленных очей.

«Когда в душе возник пустырь…»

Когда в душе возник пустырь
и чувства преданы закланьям,
иду в стихи, как в монастырь, —
заполнить душу покаяньем.

Чтоб, чашу гнева опрастав,
где кровь бушует оголтело,
бальзам молитвы и поста
пролить в слепое буйство тела.

И через исповедь стихов
ко мне приходит ощущенье
освобожденья от грехов,
когда дано им отпущенье.

И вновь душа летит в зенит,
как будто сбросив груз долгов:
Бог за любовь нас не казнит,
поскольку Бог и есть Любовь!

«Я не люблю, когда поэт вещает…»

Я не люблю, когда поэт вещает
с размахом повелительного жеста
и видимость прозренья обещает
в тумане размалёванного текста.

Под бархатом словесных полумасок
не разглядеть духовной ипостаси,
и холостое нагнетанье красок
художника не в силах приукрасить.

Свои цвета в палитре жизни ищем,
впадая в озарения и в бред,
и думаем, что это мы их пишем,
когда стихи рисуют наш портрет.

«Я раб стихов, а не патриций…»

Я раб стихов, а не патриций.
Мой балаган – не Колизей.
Я без натянутых амбиций
приемлю критику друзей.

Стихи рождаются, как завязь,
и прорастают день и ночь.
В словах друзей моих – не зависть,
а жажда искренне помочь.

Но и врагов ценю при этом,
чтоб не расслабиться в пути.
Я благодарен всем поэтам:
без них не смог бы я расти.

Братья по несчастью

Я ощущаю в сердце смуту
при виде горьких передряг
но ими преданных собак.

Осенним вечером погожим
он прихромал на мой причал;
ошейник из тиснёной кожи
о прошлой сытости кричал.

Изголодавшийся, он всё же
не унижался, как плебей,
но так смотрел, – мороз по коже
не мог унять я, хоть убей.

Приняв с достоинством подачку,
слегка качнув в ответ хвостом,
с трудом гася утробный стон.

И я сравнил его с собою
и осознал, что он мне брат:
мы оба, как ни жаль, изгои —

«Недуги и страхи болезней…»