Лев Гумилев - Конец и вновь начало. Популярные лекции по народоведению

• Название: Конец и вновь начало. Популярные лекции по народоведению
• Автор: Лев Гумилев
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26819-1

«Конец и вновь начало» – одна из самых популярных книг гениального русского историка, географа и мыслителя Льва Николаевича Гумилева. Книга представляет собой цикл лекций по народоведению, прочитанных автором в 1980-е годы перед аудиториями Москвы и Санкт-Петербурга (Ленинграда). Понятия оригинальной авторской теории пассионарности, объясняющей закономерности возникновения и развития этносов, гибели и крушения великих империй, изложены в увлекательной форме, на примерах из жизни многих народов античной и средневековой Европы, Ближнего Востока, Китая, Индии и Америки и деятельности их выдающихся представителей (пассионариев), оставивших яркий след в Истории.

---

Например, одна война между двумя племенами случилась из-за верблюдицы, наступившей на гнездо перепелки и раздавившей птенцов. Араб, хозяин земли, где было гнездо, отомстил за птенцов и ранил верблюдицу стрелой в вымя, а хозяин верблюдицы убил его ножом в спину. Племя не выдало убийцу, и родственники убитого начали войну. Война эта продолжалась лет 30 или 40, и за все время было не то два, не то три человека убитых. Вот в таком спокойном состоянии они и жили.

При этом у них культура была оригинальная, поэзия очень большая. У нас, например, в нашей русской поэзии, существует пять поэтических размеров – ямб, хорей, анапест, амфибрахий и дактиль, а у арабов – 27, потому что верблюд идет разным аллюром и для того, чтобы приспособиться к тряске, надо про себя читать стихи в такт тряске, отсюда 27 различных размеров. Представьте, едет араб по пустыне и сочиняет стихи и тут же их исполняет. Полезное занятие для кочевника. Конечно, поэзия у них была не такая, чтобы ее записывать или запоминать, годилась она только к случаю.

И наконец, на самом юге Аравии располагалась Счастливая Аравия – Йемен. Это был почти тропический сад, там рос кофе-мокко, который потом перевезли в Бразилию, где он прижился, но стал хуже. Настоящий, самый лучший в мире кофе в Йемене, и арабы его пили с большим удовольствием. Жили они в этом тропическом саду, процветали и ничего не хотели бы, если бы у них не было соседей. Увы, соседи у них были. С одной стороны абиссинцы которые их все время старались завоевать, а с другой стороны, персы, которые выгоняли абиссинцев из Аравии обратно в Африку. Война эта была страшно кровопролитна, пленных не брали, и воевали не арабы, а абиссинцы с персами. Сами арабы старались жить мирно, только иногда грабили отдельных путников или друг друга. Но последнее бывало редко, потому что у них была в обычае семейная взаимовыручка: если ограбят человека, то весь его род вступится за него и грабителю худо будет. Побаивались. А вот чужих можно.

Иногда они нанимались в войска или персидских шахов, или византийских императоров, и их брали, но платили немного, потому что они были малобоеспособны. Их использовали как иррегулярные войска для каких-нибудь отдельных маневров, например забросить в тыл противника или для разведки; в боевые линии их не ставили, потому что они были очень нестойки и трусливы. Убегали! А зачем им действительно было гибнуть за чужое дело, с какой стати? Деньги заработать – да, а чтобы за это убили – кому надо? Рассуждение вроде разумное.

Но во второй половине VI в. у арабов вдруг появилась плеяда поэтов. Должен сказать, что, по моим наблюдениям, стихи писать очень трудно и тот гонорар, который платят поэтам за хорошие стихи, никак не окупает их труда. Тем не менее они пишут, и даже без гонорара, потому что у них внутри какой-то пропеллер крутится и заставляет писать стихи, чтобы выразить себя. Что это за пропеллер? Это-то и надо узнать!

Они хотят выразить себя и свои чувства, хотят добиться исключительного уважения и преклонения за это, то есть здесь поступками руководит «страсть». Чувство, а не рассудок.

К VII в. поэтов стало много, были и поэтессы, и стихи они стали писать хорошие, главным образом языческие. Стихи о любви, о вине, иногда о каких-то стычках, столкновениях – навеянные случаями. Общей целеустремленности быть не могло, потому что никакой единой идеологии у арабов не было. Бедуины, жившие в пустыне, считали, что боги – это звезды; вот сколько на небе звезд, столько богов, и каждый может молиться своей звезде. Было много христиан, много иудеев, были огнепоклонники; христиане среди арабов были всех толков – и несториане, и монофизиты, и православные, и армяне-яковиты, и савеллиане[11]. Но так как все занимались своими насущными делами, то и религиозных столкновений не было, жили они спокойно.

И вот в начале VII в. появился человек по имени Мухаммед. Он был человек бедный, эпилептик, очень способный, но не получивший никакого образования, совершенно безграмотный. Занимался он тем, что гонял караван, потом он женился на богатой вдове Хадидже. Она его снабдила деньгами, что и дало ему возможность стать довольно почтенным членом общества.

И вдруг он заявил, что призван исправить пороки мира, что до него было много пророков – Адам, Ной, Давид, Соломон, Иисус Христос с Мариам, т. е. с Девой Марией – и все они говорили правильно, но люди все перепутали, все забыли, так вот он, Мухаммед, сейчас всем все объяснит. И объяснил он все очень просто: «Нет Бога, кроме Бога» – и это все. А потом стали еще прибавлять, что Мухаммед пророк его, т. е. Бог – это Аллах, что означает «единственный», и он говорит арабам через Мухаммеда[12]. И стал Мухаммед проповедовать эту религию.

Человек шесть его учение приняли, а остальные мекканцы говорили: «Да брось ты эту скучищу, брось ты эту тягомотину, мы лучше пойдем послушаем веселые сказки про персидских богатырей». «Да брось ты, мне некогда, – говорили ему купцы, – у меня подсчеты, надо баланс свести, караван пришел». «Да ну тебя, – говорили бедуины, – вон у меня верблюдица ушла, мне нужно пригнать ее на пастбище».

То есть большинство арабов меньше всего желало с ним разговаривать, но образовалась кучка, сначала шесть человек, а потом несколько десятков, которые искренне ему поверили, и, главное, среди них оказались люди волевые, сильные, и из богатых, и из бедных семей.

Это были: страшный, жестокий, непреклонный Абу Бекр; справедливый, несгибаемый Омар; добрый, искренний, влюбившийся в пророка Осман; зять пророка – героический боец, жертвенный человек Али, женившийся на дочери Мухаммеда Фатьме, и другие. А Мухаммед все проповедовал, и мекканцам это страшно надоело. Ведь он проповедует, что есть только один бог и все должны ему верить, но что же делать с людьми, которые приезжают торговать и верят в других богов? Это вообще неудобно, и скучно, и настырно. И они ему сказали. «Прекрати свои безобразия».

Но у Мухаммеда был дядя, который предупредил мекканцев, чтобы те ни в коем случае Мухаммеда не трогали. «Конечно, – соглашался дядя, – он несет чепуху, и всем это надоело, но все равно он мне племянник, я же не могу его оставить без помощи». Тогда в Аравии родственные чувства еще ценились. Но дядя дал совет Мухаммеду: «Убегай!» И Мухаммед убежал из Мекки, где решили его убить, чтобы он не мешал людям жить, в Медину (тогда этот город назывался Ятриб, но после того, как Мухаммед там обосновался, он стал называться Медина-тун-Наби – «город пророка», а Медина значит просто «город»).

В отличие от Мекки, где жили довольно богатые и зажиточные арабы, Ятриб был местом, где поселились самые разные народы, образовав собственные кварталы: три квартала были еврейских, был персидский квартал, был абиссинский, был негритянский квартал, и все они не имели между собой никаких взаимоотношений, иногда ссорились, но пока войн не было. И когда появился Мухаммед с его верными, которые последовали за ним, то жители ему сказали: «Вот и живи тут один, отдельно от всех, ничего, ты не мешаешь».

Но тут случилось непредвиденное. Мухаммедане, или, как они себя стали называть, мусульмане, поборники веры ислам, развернули сразу активнейшую агитацию. Они объявили, что мусульманин не может быть рабом, т. е. всякий человек, произносивший формулу ислама – «Ла Илла иль Алла, Мухаммед расуль Алла» («Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк его»), – немедленно становился свободным. Его принимали в общину. Некоторые негры перешли к ним, некоторые бедуины. И все, кто принял ислам, поверили в это дело. Они зажглись тем же жаром, который был у Мухаммеда и его ближайших сподвижников. Поэтому они быстро создали общину, весьма многочисленную и, самое главное, активную. К мухаджирам, которые пришли из Мекки, их было немного, примкнули ансары. Ансары – это буквально «примкнувшие» – жители Медины.

Мухаммед оказался главой одной из самых сильных общин в самом городе Медина. Тут он постепенно стал наводить свой порядок. Сначала он расправился с язычниками, которые верили в звезды. «Нет, – говорит, – не масса богов на небе, а один Аллах, а кто не хочет мне верить, того надо просто убить, потому что он оскорбляет величество Аллаха». И убивали.

Потом он столкнулся с христианами и стал говорить им, что он исправляет закон, который дал сам Иисус Христос. Христиане говорят: «Брось ты, где тебе кого исправить, ты же безграмотный человек». Их убили или заставили принять ислам. Потом он пришел к евреям и заявил им, что он Мессия. Те быстро взяли Талмуд, Тору, посмотрели по книгам и сказали: «Нет, ты не имеешь таких-то, таких и таких признаков, и вообще никакой ты не Мессия, а самозванец». – «А!» – сказал он. И два квартала, один за другим, были вырезаны до последнего человека. Евреи из третьего убежали в Сирию.

Оказавшись самым сильным в Медине, он решил завоевать Мекку. Но Мекка была сильна, и войско мусульман было опрокинуто. Тогда Мухаммед начал действовать в обход – он подчинил себе бедуинов и заставил их признать ислам. Бедуины, которым спасаться было некуда – кругом степь как стол, куда удерешь? И от верблюдов своих не удерешь, – те сказали: «Пускай! Ладно», – и продолжали молиться на звезды, но официально веру ислама признали и людей в войска Мухаммеда дали. Почему? На Мекку идти стоило: Мекка богатая, разграбить можно.