Фрэнсис Элиза Бёрнетт - Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру

• Название: Таинственный сад; Маленький лорд Фаунтлерой; Маленькая принцесса. Приключения Сары Кру
• Автор: Фрэнсис Элиза Бёрнетт
• Жанр: Детская проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067117-5, 978-5-271-27792-4

Произведения Фрэнсис Бернетт любимы многими поколениями разных стран. Может быть, потому, что в них рассказывается о детских горестях, радостях и приключениях очень искренно, без назиданий и занудства. Писательница родилась в Англии, рано потеряла отца, в восемнадцать лет потеряла и мать. Так девушке пришлось стать опорой своим четырем младшим братьям. Пройдя нелегкую школу жизни, Фрэнсис Бернетт стала одной из самых замечательных детских писателей.

Книга адресована детям среднего школьного возраста.

---

– Я бы позволил Дикону поглядеть на меня, – сказал Колин, – мне очень хочется его видеть.

– Я рада, что ты это сказал, – ответила Мери, – потому что…

В ее голове вдруг мелькнула мысль, что именно теперь настало время сказать ему. Колин понял, что услышит нечто новое.

– Потому что… что?! – воскликнул он оживленно. Мери так увлеклась, что поднялась с табурета, подошла к нему и схватила его за обе руки.

– Можно тебе доверить? Я доверила это Дикону, потому что ему и птицы доверяют. А тебе… можно доверить, можно? – умоляла она.

Лицо ее было так серьезно, что он ответил почти шепотом:

– Да, да!

– Так вот… завтра утром к тебе придет Дикон… и приведет своих тварей…

– О! о! – с восторгом крикнул Колин.

– Но это не все, – продолжала Мери, побледнев от волнения, – остальное еще лучше. В т а и н с т в е н н о м с а д у е с т ь к а л и т к а. Я е е н а ш л а. Она скрыта под плющом в стене.

Если бы Колин был сильным, здоровым мальчиком, он, вероятно, крикнул бы: ура! ура! Но он был слаб и возбужден; глаза его раскрывались все шире и шире, и он точно задыхался.

– О, Мери! – крикнул он. – Я его увижу? Я пойду туда? Я доживу до этого? – И он крепко стиснул ее руки и притянул ее к себе.

– Конечно, ты его увидишь! – с негодованием выпалила она. – Конечно, ты доживешь! Не говори глупостей!

Она была так спокойна, так естественна – как настоящий ребенок, – что скоро образумила его, и он начал смеяться над самим собою. Через несколько минут она уже снова сидела на табурете и рассказывала ему – не о том, каким сад рисовался в ее воображении, а о том, каков он на самом деле, – и Колин забыл о своих болях и усталости и слушал, как зачарованный.

– Он такой, каким, по-твоему, должен быть сад, – сказал он, наконец. – Ты рассказываешь так, как будто ты и в самом деле видела его. Я тебе говорил это и в первый раз, когда ты мне про него рассказывала.

Мери с минуту колебалась и потом смело сказала правду:

– Я его видела! Я нашла ключ несколько недель тому назад и пошла туда. Но я не смела сказать тебе… не смела, потому что я боялась, что тебе нельзя доверять… п о – н а с т о я щ е м у!

Глава XIX

Утром, после припадка Колина, послали за доктором Крэвеном. За ним обыкновенно всегда посылали в таких случаях, и он всегда заставал его бледным, расстроенным, очень угрюмым и готовым снова разрыдаться при первом слове. Доктор Крэвен боялся и не любил этих визитов. На этот раз он явился в Миссельтуэйт только после обеда.

– Ну, как он? – с раздражением спросил он миссис Медлок. – Когда-нибудь у него лопнет кровеносный сосуд во время такого припадка. Мальчик просто полусумасшедший оттого, что истеричен и страшно избалован.

– Вы своим глазам не поверите, сэр, когда увидите его, – ответила миссис Медлок. – Эта некрасивая кислая девочка, которая, пожалуй, так же избалована, как он, просто околдовала его! Как она это сделала – невозможно понять! Бог свидетель – просто посмотреть не на что, и говорит она очень мало, но она сделала то, чего никто из вас не осмелился сделать. Она накинулась на него, как рассерженный котенок, затопала ногами и п р и к а з а л а ему перестать вопить; он был так поражен, что и на самом деле перестал. А сегодня… вы только подите взгляните! Просто невероятно!

Картина, которую увидел доктор Крэвен, когда вошел в комнату пациента, действительно поразила его. Когда миссис Медлок отворила дверь, он услышал болтовню и смех. Колин в халате сидел на диване совершенно прямо, разглядывая рисунки в книге, и говорил с некрасивой девочкой, которую в этот момент едва ли можно было назвать некрасивой, потому что лицо ее сияло оживлением.

– Видишь, вот эти голубые, как стрелы! У нас их будет много! – заявил Колин. – Они называются…

– Дикон говорит, это живокость, только цветы крупнее! – воскликнула Мери. – Там их целые клумбы!

Они увидели доктора Крэвена и умолкли. Мери сразу присмирела, а лицо Колина стало капризным.

– Очень жаль, что ты вчера опять был болен, мой мальчик, – несколько взволнованно заявил доктор Крэвен.

– Мне теперь лучше, гораздо лучше, – ответил Колин тоном раджи. – А через день, два, если будет ясно, меня вывезут в кресле. Мне нужен свежий воздух.

Доктор сел возле него, пощупал его пульс и с любопытством посмотрел на него.

– День должен быть о ч е н ь ясный, – сказал он, – и ты должен быть очень осторожен, чтоб не устать.

– От свежего воздуха я не устану, – сказал маленький раджа.

Бывали времена, когда этот маленький джентльмен громко вопил от ярости и настаивал на том, что на свежем воздухе он простудится и умрет; поэтому-то не было ничего удивительного в том, что доктор был несколько озадачен.

– Я думал, что ты не любишь свежего воздуха, – сказал он.

– Не люблю, когда я один, – ответил раджа, – но теперь со мною будет моя двоюродная сестра.

– И сиделка, конечно? – подсказал доктор.

– Нет, сиделки не надо, – сказал он так высокомерно, что Мери невольно вспомнила о маленьком радже, с его брильянтами, изумрудами и жемчугами, которые «везде торчали на нем», о его маленькой смуглой руке, украшенной рубинами, которою он давал знак своим слугам приблизиться и выслушать его приказания.

– Моя двоюродная сестра умеет ухаживать за мной; мне всегда лучше, когда она со мной. Вчера ночью она меня успокоила. А кресло мое повезет сильный мальчик… которого я знаю.

Доктор Крэвен встревожился. Если этот надоедливый истеричный мальчик выздоровеет, то он, доктор, потеряет всякую возможность унаследовать Миссельтуэйт… Но он все-таки не был бесчестным человеком и не хотел позволить мальчику подвергнуться какой-нибудь опасности.

– Этот мальчик должен быть сильный и надежный, – сказал он. – Я должен знать его. Кто он? Как его зовут?

– Это Дикон! – вдруг сказала Мери. Ей казалось, что все в степи должны знать Дикона. И она не ошиблась, она увидела, как на озабоченном лице доктора Крэвена появилась улыбка облегчения.

– О, Дикон! – сказал он. – Если это Дикон, тогда вполне безопасно. Он силен, как степной пони.

– И он самый надежный мальчик во всем Йоркшире, – сказала Мери.

– А ты принял вчера брому, Колин? – спросил доктор.

– Нет, – ответил он. – Сначала я не хотел принимать его, а потом, когда Мери меня успокоила, она убаюкала меня… она говорила так тихо… про весну, которая идет… в сад…

– Гм… это очень успокаивает, – сказал доктор, совершенно сбитый с толку, взглянув мельком на Мери, которая сидела на табурете и молча глядела на ковер. – Тебе, очевидно, гораздо лучше, но ты должен помнить…

– Я не хочу помнить, – прервал Колин опять тоном раджи. – Когда я лежу один и вспоминаю, у меня все начинает болеть, и я думаю о таких вещах, что мне хочется кричать… потому что я боюсь… Если бы где-нибудь был такой доктор, который может заставить забыть о болезни, а не помнить, я бы велел привезти его сюда… Мери заставляет меня забыть, и поэтому мне лучше, когда она тут.

Доктору Крэвену никогда не доводилось делать такого короткого визита после припадков Колина; ему обыкновенно приходилось оставаться долго и делать очень многое. На этот же раз он не прописал никакого лекарства и не дал никаких указаний. Когда он сошел вниз, у него был очень задумчивый вид, и миссис Медлок, с которой он остановился поговорить в библиотеке, сразу поняла, что он был очень озадачен.

– Ну, что, поверили ли бы вы этому, сэр? – спросила она.

– Положение вещей теперь совсем иное, – сказал доктор, – и нельзя отрицать, что оно лучше прежнего.

…В эту ночь Колин спал, ни разу не проснувшись, и когда он открыл глаза утром, то остался лежать неподвижно и улыбался, сам не подозревая этого, улыбался, потому что ему было как-то удивительно хорошо. Он повернулся на бок и с наслаждением потянулся. Доктор Крэвен, вероятно, сказал бы, что его нервы отдохнули и успокоились. Вместо того чтобы лежать и глядеть на стены и сожалеть о том, что он проснулся, он думал о планах, которые они с Мери строили вчера, о саде, о Диконе и его зверях. Минут через десять он услышал, как кто-то бежит по коридору; через секунду Мери уже была в комнате и подбежала прямо к его постели, внеся с собою запах свежего, душистого утреннего воздуха.

– Ты уже выходила! Как хорошо от тебя пахнет листьями! – воскликнул он.

Она бежала, и волосы ее распустились, и вся она точно сияла.

– О, как хорошо! – сказала она, слегка запыхавшись. – Ты никогда ничего подобного не видел! О н а п р и ш л а! Я думала, что она уже давно пришла, но она пришла только сегодня! Весна пришла! Так говорит Дикон!

– Пришла? Правда? – крикнул Колин, и хотя он ровно ничего не знал о весне, у него забилось сердце. Он сел в кровати. – Открой окно! Может быть, мы услышим трубный глас! – добавил он, смеясь не то от волнения, не то своей выдумке.

Мери тут же очутилась около окна, широко открыла его, и в комнату ворвался свежий, душистый воздух и пение птиц.