Алекс ТекилаZZ - Голос крови (сборник)

• Название: Голос крови (сборник)
• Автор: Алекс ТекилаZZ
• Издательство: Литагент «АСТ»c9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9725-1899-9

Они живут в царстве вечной тьмы. Они боятся света дня. Они неравнодушны к запаху человеческой крови. Они – вампиры. Но, помимо вечного голода, им знакомы и другие чувства.

Что происходит, когда любимая девушка вдруг оборачивается жаждущим крови чудовищем? Что скрывает загадочный незнакомец, с которым вы познакомились ночью в баре и который по чему то никогда не назначает встреч днем? Как поступить, если вы врач, у вас на операционном столе умирает юная пациентка, и в ваших силах подарить ей жизнь, вечную жизнь?

В этой книге собраны тринадцать историй о вампирах. Тринадцать леденящих душу историй о тайнах, жизни, смерти и любви. Читайте и будьте осторожны, выходя вечером на улицу.

---

– Ну хорошо. Давайте поговорим о том, что интересно вам. Вот конкретно вас, девушка, что интересует? Вас как зовут?

– Мэри, – ответила та. И, помолчав, спросила: – Из истории интересует, или вообще?

– Ну-у, желательно из истории, конечно.

– Вампиры и сатанизм.

Притихшая на минуту группа грохнула смехом.

– Вампиры и сатанизм, – словно эхо повторил Павел. Он чуть помолчал, потом проговорил: – Вампиры – существа мифологические, на самом деле их не было и нет. А вот сатанизм – это серьезно. Надеюсь, вы сатане не поклоняетесь?

– Еще как поклоняется! Она всех кошек во дворе передушила! – выкрикнул кто-то.

Мэри, скривившись, дернула головой и сказала:

– Экий ты, Павлик, зануда. «Мифологические», «не было и нет», а предположи на мгновенье, что есть. Вдруг где-нибудь неподалеку в старинном доме живет-поживает красавец-граф. Лет уже триста. Или пятьсот. Богатый и одинокий…

– Богатый и одинокий красавец-граф – это персонаж любовного романа, – перебил Павел. – Вампиры же, известные по народным преданиям и верованиям, – это злобные мертвецы, сосущие кровь. Ходячие трупы.

– А может наоборот – бессмертные? Высшая раса? И они принимают в свой клан только избранных? – спросила Мэри и провела по черным губам языком.

Павел понял, что серебряных колец в ее теле больше, чем он видел прежде, как минимум на одно.

«Любопытно, в других интересных местах у этой сучки такие кольца торчат или нет?» – подумал Павел, и перед глазами у него возник образ обнаженной и распятой поклонницы вампиров. С серебряными кольцами в интимных местах.

Павел Юрьевич густо покраснел. Занятный образ не уходил. Напротив, он стал казаться привлекательным. Паша побагровел до ушей и отвернулся к окну. Тут на его счастье прозвенел звонок, и будущие бухгалтеры шумно ринулись к выходу.

* * *

Занятия закончились. Молодой историк спустился с крыльца. Осенняя улица встретила прохладным ветерком, шелестом листвы под ногами и серой мглой.

«Как уже рано темнеет», – подумал Павел и, поежившись, поднял воротник пальто.

Сделав несколько шагов, историк оглянулся на здание колледжа. На фоне серого неба трехэтажное здание выделялось большой темной глыбой. В полумраке трудно было различить разницу, но Павел знал – третий этаж надстроен уже при Советах. Строители, надо сказать, постарались – точно скопировали украшенные орнаментом своды над окнами, узорчатый барельеф между ними и вдоль карниза. Подвел стройматериал; советский кирпич отличался от оригинального цветом и размером. А главное – качеством. Во многих местах он начал осыпаться. Первые же этажи стоят как новые. Темно-красный кирпич-«кабанчик» кажется в полумраке багряным, будто напитан кровью. Павел поежился снова, удивился – откуда такие мысли? И вспомнил ученицу, назвавшуюся Мэри. Думы молодого учителя плавно вернулись к теме, над которой он размышлял все последние дни.

«Зря я сюда устроился. Мне с ними не справиться. Чему я могу их научить, если они совершенно не слушают?»

Павел Юрьевич вздохнул и направился вдоль тротуара. К обочине резко подрулил новенький джип, к нему подскочила одна из студенток. Клацнула дверца, выпустив на улицу громкую музыку, и оборвала ее, захлопнувшись. Взревел мотор. Джип унесся, оставив после себя запах выхлопных газов и чувство странной обиды.

Павел не спеша, прогулочным шагом, двинулся вдоль по Московской улице.

«Конечно, на кой им история, – думал он при этом. – Только и забот у людей сейчас – машины, компьютеры, телефоны… Что там еще? Интернет. То ли дело было раньше…»

Что именно «было раньше», Паша, несмотря на профилирующее образование, представлял смутно. Еще больше замедлив шаг, он задумался.

«Интересно, а вот гимназистки лет сто назад, они были такие же оторвы, как эти? Нет. Конечно же, нет!»

В голове пронеслось обрывками:

«Конфетки-бараночки; гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные; рыхлый снег; птица-тройка».

Возникло видение барышни в кубанке и с руками в меховой муфте.

Павел пнул ворох опавших листьев и посмотрел по сторонам.

Московская улица представилась ему в этот час иллюстрацией к его размышлениям. На противоположной стороне высились ярко освещенные новые коттеджи со спутниковыми тарелками на крышах и дорогими иномарками за оградами. Та же сторона, по которой он шел, была погружена в сумрак. И в сумраке этом флегматично стояли реликты давно ушедшей эпохи – разномастные дома еще царской постройки.

Павел ходил здесь с первого сентября ежедневно и всегда с удовольствием рассматривал каждое строение.

Вот двухэтажный дом. Первый этаж каменный, второй – деревянный; мало ли таких домов в Вознесенске? Но крыльцо его покоится на ажурных чугунных колоннах, таких Павлу видеть прежде не доводилось. Интересно бы побывать внутри.

Следующий дом – одноэтажный – притаился в глубине двора. Какие необычные у него окна – круглые. Простенки между ними украшены пилястрами. Сейчас этот дом наискось пересечен, словно ветвистой молнией, глубокой трещиной. Но когда-то он наверняка принадлежал людям зажиточным. Какому-нибудь купцу, а может, фабричному инженеру…

Молодой историк прошел дальше и приблизился к высокому кованому забору. Здание за ним было самым интересным. Настоящее дворянское гнездо в центре города. И, что интересно, оно не принадлежит государству. В других таких зданиях размещены музеи, дома детского творчества, учебные заведения или, на худой конец, какие-нибудь конторы. Как, например, в бывшем особняке графа Зубкова, где обосновалась городская санэпидемстанция.

Павел задержался, вглядываясь в темную громаду. Все до единого окна были забраны коваными решетками, и ни в одном из них не горел свет. Вдруг он увидел идущую от дома женщину. К калитке они подошли одновременно. Историк скользнул взглядом по лицу незнакомки и отметил, что она молода и очень красива. Сердце отчего-то екнуло. Женщина улыбнулась. Не отдавая себе отчета, Павел улыбнулся в ответ. И разом ушли, показались далекими и ничтожными, неприятности и заботы. Молодой учитель сбился с шага, смутился и, не найдя в себе сил заговорить с незнакомкой, прошел мимо. С огромным трудом удержался он от искушения обернуться. Весь вечер Павел был молчалив и задумчив, на лице его блуждала неясная улыбка. Мысли молодого человека снова и снова возвращались к нечаянной мимолетной встрече.

На другой день Паша вновь встретил ту незнакомку. Когда он шел с работы, чугунная калитка была отворена. В проеме стояла Она.

– Добрый вечер, – произнесла женщина с мягкой улыбкой.

Сегодня она показалась Павлу моложе и краше, чем накануне.

– Здравствуйте, – сдавленно прохрипел он в ответ и, чувствуя себя ужасно неловко, остановился.

Некоторое время они молчали. Пауза затягивалась. Наконец Павел вымолвил:

– Вы здесь живете?

– Да.

Приободрившийся учитель спросил:

– А как вас зовут?

– Анна.

– А меня Павел. Я работаю… э-э… преподаю в колледже. Преподаю историю.

– В самом деле?

– Да. И мне очень интересно, что это за здания здесь на улице, – Паша сам удивлялся собственной смелости. – Вот дом, в котором вы живете, он же еще царской постройки?

– Конечно, – кивнула Анна.

– А что в нем было до революции?

– В нем всегда жила моя семья.

– Вот как?! – удивился историк. – А ваши… э-э… предки – кем они были?

– Прадедушка был царским полковником, дед служил красным.

– А-а, поня-ятно, – протянул Павел.

С уст его готовы были сорваться новые вопросы, но он не осмелился пытать Анну дальше. Тем более что после его «понятно» она смотрела несколько напряженно.

В ту ночь Павел узнал, что такое бессонница. Он лежал в постели и пытался уснуть. Тщетно. Мысли снова и снова возвращались к встрече с Анной, к их разговору. Настроение металось от эйфории (он встретил женщину мечты) к депрессии (она, должно быть, решила, что он болван). Что за беда? Может, это болезненное состояние и есть любовь? К середине ночи Павел принял решение: следующим же вечером встретиться с Анной снова и пригласить ее на свидание. А там будь, что будет… Время до утра ползло медленно. Так же медленно, как эта, мать ее, часовая стрелка на циферблате. И оно было в ту ночь подобно меду – липким и тягучим.

День шел хоть и неторопливо, но намного быстрее. После занятий молодой историк пулей метнулся к ближайшему павильону за цветами, и скоро, с гулко бухающим в груди сердцем и большим букетом пунцово-красных роз в руках, шагал к заветному дому. Накрапывал унылый осенний дождик, но Павлу было не до него. Какая стоит погода, он попросту не замечал.

Анны на улице не было.

Досадно, но решимости молодого человека это не убавило. Он, не раздумывая, толкнул калитку – та со скрипом распахнулась – и вошел во двор. Дорожка к дому раскисла и была покрыта мокрыми опавшими листьями. Павел прочавкал по ним и поднялся на широкое крыльцо. Тьма сгустилась настолько, что впору было двигаться на ощупь. Но тут дождь, словно по заказу, прекратился. Сквозь пелену облаков проглянула луна. Серебряный свет озарил мраморные ступени, пару покрытых трещинами колонн, высокие двойные двери. Дверные ручки были выполнены в виде медных львиных голов с большими кольцами в зубах. Под ними были прикреплены широкие, медные же, пластины. Павел скользнул взглядом по переплету в поисках звонка. Не нашел, хмыкнул и постучал кольцом по пластине. Звук получился сочным и гулким. Красивым. Прошла минута. Павел постучал снова, на этот раз сильнее и дольше. За дверью послышались шаги. Женский голос спросил: