Антон Васильев - Охранительная концепция права в России

• Название: Охранительная концепция права в России
• Автор: Антон Васильев
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7205-1186-9

Представленная монография – первая в истории отечественной правовой науки работа, раскрывающая сущность, эволюцию и основные течения охранительной правовой концепции России. В книге автор предпринял попытку преодолеть односторонний, резко критический подход к консервативной политико-правовой доктрине России, им показан вклад консерватизма в созидание и сохранение русской духовной культуры, государственности и права. В монографии рассмотрена история русской охранительной правовой доктрины на всем протяжении русской истории – с VII по XX вв., выявлены сквозные начала русской традиционалистской мысли: нравственное оправдание государства и права, власть как служение, идеал самодержавия, симфония церковной и государственной властей, соборное управление обществом, приоритет религиозно-нравственных принципов над формальной юриспруденцией, совестное переживание права-правды и др. Многие из используемых первоисточников представителей русского консерватизма в оборот юриспруденции вводятся впервые (Н.М. Карамзина, мит. Филарета, почвенников, священника П.А. Флоренского, С.Ф. Шарапова, Н.И. Черняева мит. Иоанна Снычева, А.И. Солженицына и др.).

Работа была удостоена медали и диплома Российской академии наук в конкурсе РАН среди молодых ученых на лучшие научные работы в 2012 г. в номинации «Философия, социология, психология и право».

Монография предназначена для студентов, бакалавров, магистрантов, аспирантов высших учебных заведений по дисциплинам историко-теоретического профиля, а также для всех интересующихся проблемами русской традиционалистской правовой мысли.

---

В историко-правовой науке в основном возникновение охранительной концепции государства и права относится к последней трети XIX в., к началу реформ Александра III, противостоявших развитию либерализма и социалистических настроений в российском обществе. Исследователи отмечают, что в эти годы консервативные государственно-правовые взгляды приобрели концептуальный вид в работах таких охранителей как К.П. Победоносцев, М.Н. Катков, К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров, В.П. Мещерский. Предтечами охранительства в юридической мысли считаются М.М. Щербатов, адмирал А.С. Шишков, Ф.В. Растопчин и Н.М. Карамзин, которые впервые в отечественной общественной мысли выступили против либеральных идеалов и стали защищать традиционные для России духовные и государственно-правовые порядки. Иными словами, начала юридической консервативной идеологии в России, как и в Европе, связывают с концом XVIII – началом XIX в., эпохой крушения традиционных институтов общества в Западной Европе и бытовавшего христианского мировоззрения. Среди мыслителей начала XIX в. Н.М. Карамзин первым обратил внимание на необходимость держаться власти охранительной, традиционалистской линии в государственной политике.

Непосредственной предпосылкой для возникновения зачаточных консервативных представлений признают угрозу для России со стороны европейской идеологии либерализма. В конечном итоге, по мнению этих ученых, причины рождения русского консерватизм кроются в общих для России и Европы духовных и социально-политических условий, когда либеральная идеология стала активно внедряться в практику жизни европейских государств. Считается, что консерватизм М.М. Щербатова возник как реакция на засилье европейских порядок и материальных излишеств жизни. Охранительные взгляды Н.М. Карамзина, отразившиеся в его записке императору Александру I «О древней и новой России», были в свою очередь вызваны проектами либеральных государственных преобразований М. М. Сперанского.

Начало XIX в. и нового правления было ознаменовано либеральными проектами Александра I, которые разрабатывались М.М. Сперанским. Идеи перехода к конституционной монархии грозили разрушением эволюционного хода развития русского государственного строя, стоявшего на непоколебимом основании – самодержавии. Н.М. Карамзин, изучая русскую историю, пришел к выводу, что исключительно самодержавие может обеспечить сохранение российской культуры, веры и государственной независимости.

В 1811 г. он подает записку императору Александру I «О древней и новой России», в которой упреждает новаторские идеи М.М. Сперанского, не боясь царского гнева[54]. Что удивительно, записка Н.М. Карамзина привела к повороту в политике Александра I от либерализма к традиционализму. М.М. Сперанский на 9 лет был отправлен в ссылку в Пермь, откуда он уже вернулся в качестве роялиста и апологета самодержавия, а Н.М. Карамзин был приближен к императору. Александр I хотел назначить его министром просвещения, но, вероятно, в силу независимости и правдолюбия Карамзина, должность была отдана Шишкову. Очевидно, что консервативные идеалы Н.М. Карамзина во вторую половину царствования Александра I стали непосредственной основой государственной политики Российской Империи, а главное, удержали царя от реформы государственного строя России. Попытки принятия конституции были развенчаны Н.М. Карамзиным как опасные для стабильности и порядка общественной жизни. Именно благодаря Н.М. Карамзину и внешним обстоятельствам – войной с Францией, Россия осталась монархической державой в начале XIX в.

На основе исторических фактов Н.М. Карамзин пытался доказать императору, что самодержавие – спасительный якорь России, средство ее безопасности и процветания. Россия неизбежно, чтобы быть самостоятельным государством, должна быть самодержавной по форме правления. При этом царь не может решать вопрос о форме правления в России. Будучи безграничным в полномочиях властителем, он все-таки не имеет нравственного права ограничить свою власть. Н.М. Карамзин пишет: «Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменой государственного устава она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия? Если бы Александр, вдохновенный великодушною ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для предписания себе иных законов, кроме божиих и совести, то истинный добродетельный гражданин российский дерзнул бы остановить его руку и сказать: «Государь! Ты преступаешь границы своей власти: наученная долговременными бедствиями, Россия пред святым алтарем вручила самодержавие твоему предку и требовала, да управляет ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основание твоей власти: можешь все, но не можешь законно ограничить ее!»[55].

Н.М. Карамзин выработал своего рода закон политической жизни в России. Слабость верховной власти, ограничение самодержавие ведут к потере независимости, угрозе завоевания, произволу олигархии и аристократии, падению культуры и нравов. Татарское иго, Смутное Время, правление самозванцев и аристократии (семибоярщина), попытки ограничения власти при Екатерине, Анне Иоанновне, Екатерине II приводили к политическому кризису, угрозе распада государства, сползанием в анархию. И только восстановление самодержавия обеспечивало внутренний порядок, мир и стабильность. В записке «О Древней и Новой России» он отмечает: «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым самодержавием»[56]. По словам Н.М. Карамзина «самодержавие – есть палладиум России: целость его необходима для счастия».

В русской монархии Н.М. Карамзин подмечает патриархальные начала: «В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит, и любовь первых приобретается страхом последних. Не боятся государя – не боятся и закона! В монархе Российском соединяются все власти: наше правление есть отеческое, патриархальное. Отец семейства судит и наказывает без протокола: так и монарх в иных случаях должен необходимо действовать по единой совести»[57]. Здесь Карамзин показывает, что управление в России должно строиться не на одних формальных установлениях, а на законах человеческой совести, неформализованных социальных регуляторах.

Н.М. Карамзин одним из первых в истории русской мысли заложил основы рациональной доктрины охранительства. Резко критикуя реформы Александра I, он считал, что государственное управление должно быть органическим, естественным, охранительным. Царь должен быть не новатором, а охранителем старинных порядков в обществе – в вере, культуре, государственном механизме. Новаторство ведет к нарушению постепенности в эволюции общественной жизни. Причем Карамзин не говорил о возврате к старой России или консервации отживающих традиций, а имел в виду необходимость сохранения ценных и проверенных историей общественных и государственных институтов России. Охранительные взгляды Н.М. Карамзина выражены в следующих словах: «Зло, к которому мы привыкли, для нас чувствительно менее нового, а новому добру как-то не верится. Перемены сделанные не ручаются за пользу будущих: ожидают их более со страхом, нежели с надеждою, ибо к древним зданиям прикасаться опасно. Россия же существует около 1000 лет – и не в образе дикой орды, но в виде государства великого, а нам все твердят о новых образованиях, о новых уставах, как будто мы недавно вышли из темных лесов американских! Требуем более мудрости хранительной, нежели творческой… Оставив прежние формы, но двигая, так сказать, оные постоянным духом ревности к общему добру, он скорее мог бы достигнуть сей цели и затруднил бы для наследников отступление от законного порядка. Гораздо легче отменить новое, нежели старое; гораздо легче придать важности сенату, нежели дать возможность нынешнему Совету в глазах будущего преемника Александрова; новости идут к новостям и благоприятствуют необузданности произвола»[58].

В этом отношении, принимая необходимость ряда реформ Петра I, Н.М. Карамзин все-таки видел в политике первого русского императора отрицание российских традиций, насилие над душевным складом русского народа. По мысли Карамзина, такая политика влекла за собой при всех внешних успехах в экономики, просвещении, постепенную нравственную деградацию России. В «Записке о Древней и Новой России» он писал: «Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество государство, подобное физическому, нужное для твердости. Сей дух и вера спасли Россию во время самозванства: но есть не что иное, как привязанность к нашему особенному, не что иное, как уважение к своему народному достоинству… Два государства могут стоять на одной степени гражданского просвещения, имея нравы различные. Государство может заимствовать от другого полезные сведения, не следуя ему в обычаях. Пусть сии обычаи естественно изменяются, но предписывать им уставы есть насилие, беззаконное и для монарха самодержавного. Народ в первоначальном завете с венценосцами сказал им: «Блюдите нашу безопасность вне и внутри, наказывайте злодеев, жертвуйте частию для спасения целого», – но не сказал: «Противоборствуйте нашим невинным склонностям и вкусам в домашней жизни». В сем отношении государь по справедливости может действовать только примером, а не указом»[59].