Елена Глушенко - Дикое домашнее животное

• Название: Дикое домашнее животное
• Автор: Елена Глушенко
• Жанр: Русское современное

«– Неужели он и вправду вас укусил? – изумленно произнес кто-то прямо надо мной.

Я выпрямилась и оказалась нос к носу с хозяином агрессора.

От увиденного у меня буквально перехватило дыхание: трехдневная щетина на загорелой физиономии, русые волосы, небрежно откинутые назад, и в довершение картины насмешливые прозрачно-зеленые глаза. Не знаю почему, но мне вдруг почудились звон мечей, ржание боевых коней, закованных в латы, и огромные кресты на развевающихся плащах.

– Кто бы мог подумать! – сказало видение, присело передо мной на корточки и взялось за мою истерзанную штанину.

Я смотрела вниз, на его макушку, выгоревшую практически добела, и пыталась справиться с отчаянно забившимся сердцем, в то время как Бруно сосредоточенно гонял по кругу истерично верещавшего шпица.

– Больно? – поинтересовался крестоносец, ощупывая мою ногу.

Я молчала, будучи не в силах вымолвить ни слова. Он поднял голову, глянул на меня снизу вверх и, не дождавшись ответа, выпрямился.

– Очень, – наконец просипела я, сглотнув комок в горле.

Я соврала.

Мне совсем не было больно. Но допустить, чтобы этот тамплиер исчез из моей жизни так же внезапно, как появился в ней, я не могла»

---

– О… – сделала круглые глаза Антонина. – Неужели такое возможно?

И мне захотелось стукнуть ее по лбу большой круглой печатью.

– Ну и… что? – она сгорала от нетерпения.

– И все.

Я уже жалела, что призналась.

– Как это – все? И больше совсем-совсем ничегошеньки?

– Совсем. Я просто встала и ушла. А он даже не окликнул.

Мы помолчали.

Подруга покусывала губы, явно подбирая слова.

«Сейчас начнется», – поняла я.

– Слушай, – осторожно приступила к делу Антонина. – А тебе никогда не приходило в голову, что женатый мужчина может и не хотеть заводить шашни на стороне? А? Даже с такой красоткой, как ты. А? Может, уже пора переключиться на холостых? Или хотя бы разведенных?

– Тонечка, – ласково промурлыкала я. – Уж чья бы корова мычала…

И моя подруга завелась с пол-оборота, как настоящий «Мерседес».

Во-первых, она терпеть не может, когда ее называют Тоней. А уж за Тосю и вовсе убить может.

А во-вторых, это был наш с ней давний и принципиальный спор.

– Как ты можешь меня упрекать? – ее голос зазвенел близко к сверхзвуковому диапазону. – Ты же знаешь, у меня особый случай.

Да, конечно. В отличие от меня у нее был особый случай. Как всегда.

С год назад Глеб позвал меня на какую-то тусовку, а я прихватила с собой Антонину. Она в то время находилась в глубокой депрессии по причине отсутствия спутника жизни и отчаянно желала влюбиться. Хоть в кого: в красивого, страшненького, богатого, бедного – все равно. Единственным условием было неженатое положение кандидата.

Так что энергичному, напористому и чертовски уверенному в себе Борису ничего не стоило покорить мою расклеившуюся подругу. А то, что он все-таки был женат, выяснилось слишком поздно.

У него была большая семья (кажется, не то трое, не то четверо детей), и он вовсе не собирался оставлять жену. Однако и расставаться с Антониной не входило в его планы.

Она неоднократно пыталась с ним порвать, захлопывала дверь перед его носом, но этот упертый мужик обладал уникальной способностью проходить сквозь стены. Причем каждый раз не с пустыми руками. Поэтому его неизменно впускали, прощали, а потом снова пытались выпроводить.

За последний год моя упитанная подруга похудела на восемь килограммов, трижды сменила цвет волос и из жизнерадостной болонки превратилась в желчного фокстерьера.

Я знала все подробности ее «Великой Несчастной Любви» и много раз уговаривала Антонину бросить этого проходимца. Она соглашалась, пыталась и…

– Тебе легко говорить! У тебя же нет сердца, которое может болеть! – пожаловалась она надрывно. – А я люблю его!

Все как обычно. Я слышала это тысячу раз.

– Ты любишь не его, а то, что он может тебе дать, – принялась терпеливо объяснять я, тоже как обычно. – Однако заметь: он может, но не дает. А почему? Потому что ему это не нужно. У него и так все есть – и семья, и жена, и дети.

Антонина поджала губы. А я продолжила:

– Напомни, пожалуйста, сколько раз ты грозилась ему покончить с собой, если он не разведется?

– Четыре, – нехотя ответила подруга.

Все правильно. Мы собирались утопиться, отравиться, повеситься и под занавес выброситься из окна второго этажа аккурат в клумбу с настурциями.

– А сколько раз он обещал тебе подать на развод?

– Тоже четыре, – процедила сквозь зубы Антонина.

– Ну и где этот развод?

Молчание.

– И потом, ты же в курсе, что счастья на чужом несчастье не построить. Ну, разведешь ты его, в конце концов. И что? Неужели ты сможешь спокойно жить с ним, зная, что где-то на другом конце города есть безутешная женщина, по ночам рыдающая в подушку, и ее несчастные дети, которые никак не могут уразуметь, куда делся их дорогой папочка?

– Когда ты так говоришь, я прямо-таки нимб вижу вокруг твоей головы, – огрызнулась Антонина. – Отчего же тогда ты, такая правильная, живешь исключительно с женатыми мужиками?

Ну, сколько раз можно объяснять!

– Во-первых, Тонечка, – начала я очень ласково, – я не живу с женатыми мужиками. Я вообще ни с кем не живу, как ты знаешь. Потому что мой дом – это исключительно мой дом. А во-вторых, и это ты тоже прекрасно знаешь, я ни разу в жизни не пыталась разрушить чью-либо семью. Я встречаюсь – заметь, встречаюсь, а не живу! – лишь с теми, кому нужно всего лишь то же, что и мне: дружеское общение. И никаких обязательств.

Насмешливое фырканье в ответ.

– Да-да, именно общение. И не надо фыркать. Да, признаюсь, я сплю с ними. Иногда. Но по большому счету мне всего лишь нужен интересный собеседник и спутник для культурных мероприятий. Потому что в отличие от тебя, моя дорогая подруга, я живу насыщенной культурной жизнью.

И это была чистая правда. Я люблю искусство глубокой преданной любовью и ни за что не пропущу ни одну мало-мальски значащую премьеру или выставку.

– А как же несчастные женщины, рыдающие в подушку? – ехидно поинтересовалась Антонина.

– В моем случае нет и не может быть никаких несчастных рыдающих женщин, – отрезала я с уверенностью, которой на самом деле вовсе не ощущала.

Если честно, я старалась об этом не думать, искренне надеясь, что жены моих мужчин ни о чем таком не догадывались.

С другой стороны, если эти глупые курицы были настолько бестолковы, что позволяли своим мужьям заводить шуры-муры на стороне, то это уже были не мои проблемы.

Антонина помолчала, задумчиво покусывая мою любимую шариковую ручку.

Она всегда грызла шариковые ручки, когда размышляла, а размышляла Антонина много. А если она их не съедала, то теряла. Так что у нас был постоянный перерасход по статье «Канцтовары».

– Знаешь, – заявила подруга после паузы, – ты все-таки нечто. Не могу сказать, что ты абсолютно беспринципна, потому что кое-какие понятия у тебя все же имеются. Да и не мне, если честно, тебя судить. Но ты определенно странная… А кроме того, ты возвела такую высокую стену вокруг своего хрустального замка, что ни один нормальный принц на нее просто не вскарабкается.

– Мне не нужны нормальные принцы. Мне вообще никто не нужен, – ответила я.

– А как же он? – спросила Антонина.

Он… Я помрачнела. А был ли мальчик?

– А что он? Он, похоже, спер мой кошелек.

Вот тебе и принц.

* * *

Неделя прошла как обычно, не считая того, что я все это время находилась в угнетенном состоянии. Конечно, я скрывала это, как могла, но Антонина чувствовала мое настроение и старалась не приставать. Лишь один-единственный раз она позволила себе какую-то невнятную сентенцию про избалованного ребенка, в кои – то веки не получившего очередную игрушку, но я проигнорировала ее замечание.

Честно говоря, мне было очень сильно не по себе. Ведь никогда до этого меня не постигала подобная неудача. Я всегда была абсолютно уверена в своих силах. А тут…

К концу рабочей недели я, наконец, поставила жирный крест на своем крестоносце – уж простите за каламбур – и окончательно успокоилась. А потом позвонила Глебу и позвала его на открытие очередной выставки.

Глава 6

В четверг вечером в агентство заглянул Валера Лосев, старинный знакомый и тайный поклонник моей подруги.

Точнее, это он думал, что тайный. И вот это было самое удивительное, потому что Валера Лосев был профессиональным психологом, сотрудничавшим с правоохранительными органами. И уж с его-то опытом не знать, что тайное всегда становится явным…

Много лет назад они с Антониной вместе учились в университете на психологическом. Правда, потом моя подруга, чтобы прокормить семью, переквалифицировалась в бухгалтера. А вот Лосев как-то перетерпел, выжил, и теперь процветал – у него была собственная частная практика. Мы сотрудничали с ним и совместно проводили различные тренинги и семинары по подбору кадров и управлению персоналом.

Лосев давным-давно, еще со времен университета, сох по Антонине и свято верил, что она ни о чем таком не догадывается. Разумеется, она все знала и бессовестно этим пользовалась.

Там была какая-то темная история.

Кажется, они встречались недолго. Потом что-то случилось, какая-то ужасная непоправимая ошибка, и все кончилось. Лосев попытался реабилитироваться, но у него ничего не вышло.

Со временем Антонина сменила гнев на милость, снова стала называть его Лосиком, но ближе вытянутой руки уже не подпускала.

Валера был рад и этому. Он уверил себя, что все прошло, былого не вернуть, и надо жить дальше. Бедолага думал, что у них теперь дружба.

А Антонина на полном серьезе считала его своим рабом и эксплуатировала по-черному.

Именно Лосик организовывал ее бесконечные переезды с квартиры на квартиру – следствие многочисленных разводов. Это он пристроил Антонининых детей в престижные школы: сына – в технический лицей, дочь – во французский коллеж. Когда детям захотелось собаку, именно Лосев нашел для них сначала немецкого дога Бруно, а затем Теренса, толстого белого лабрадора.