Нина Еперина - Грех совести

• Название: Грех совести
• Автор: Нина Еперина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-4320-0057-6

В этой книге автор старается самой себе объяснить и понять путь истины, дорогу к своему «храму» и пытается ответить на волнующий вопрос: как нам теперь восстановить ту путеводную, пока только ниточку, которая выведет нас из атеистической тьмы?

---

– Ну так хватай и у койку!

– Да «у койку» у нас уже состоялось! Но он же, гад, молодой! Лет на двадцать меня моложе!

– И залез на тебя?

– И залез на тебя-а-а! – передразнила Алла подругу противным голосом. – Залез! На меня залез. А что? Сильно старая и страшная?

– Да я не поэтому. Двадцать лет все-таки! Это много!

– Ну и что? Мы когда челку дыбом поставим, в глаз искорок накидаем и морду ящиком сделаем, для нас двадцать лет – тьфу! Две копейки! Вон Машка замуж выходит, мне Линка с утра сообщила. За датчанина!

– Да ты что? Не может быть! Она же старше тебя и намного!

– Ну, ненамного, но лет на семь-восемь.

– Это значит, ей уже будь здоров сколько!

– Да она бы нормально выглядела, если бы не портила себя диетами. Страшно же смотреть до чего довела сама себя! Год на сыром рисе посиди! А потом еще два года вегетарианкой была, а потом все эти хербалайфы! Зря ничего не проходит, поэтому морда такая сморщенная и стала. Преждевременно отвисшая наружность никого не красит! С таким отношением к себе можно очень быстро стать легендой, как некоторые карнавальные дивы семидесятых годов, а потом наступать самой себе на хвост вечернего платья.

– А ты Машку давно видела?

– Наверное, полгода уже не видала.

– Так она же подтяжку сделала и эти, как их? Золотые нити под кожу протянула.

– И что? Рожа позолотела? Или красивее стала?

– Насчет позолотела или нет, я не в курсе, а моложе стала. Она еще и зубы новые в рот вставила! Она сейчас на все сто выглядит! Я ее видела всего месяц тому назад. Я прикинула – на реставрацию и отделку своего фасада Машка потратила так много денег, что это никогда бы не покрыть многолетней накопительной частью своих с трудом заработанных средств.

– Результат на лице! Хотя в молодости она была совсем другая. Совдеповская. Помнишь Машку в развитом социализме? Рядом поставить с этой Машкой – никто не поверит! Вот что сделали с женщиной бабки, климакс и перестройка!

– И не говори, подруга, у самой муж пьяница! У нашей Машки-промокашки всегда были соцзамашки! И куда что делось? Лет всего ничего прошло, а как быстро стала светской львицей! А была! Такой имела воинствующий вид, как будто всю жизнь сражалась или с врагами, или с трудновоспитуемыми подростками. Такие женщины, как правило, в молодости страшны до ужаса и чаще всего похожи на учителку первого класса. Мне всегда казалось, что с такими лицами копаются в доисторических черепках на раскопках, ездят изучать чуму в дальних африканских деревушках, или возглавляют фонд помощи эфиопам.

– Ответ прост! Заведи себе собственное дело, как Машка, можешь позволить и не так выпендриваться!

– Это ты права. Она достойно вызрела в дорогой фрукт, почти экзотический! Слушай! Может, и нам рожи подтянуть этими нитями золотыми? А?

– Я лично собираюсь на роже себе татуировку сделать.

– Ты что, спятила? На лбу гадость себе всякую писать, или на щеке?

– Отсталый ты элемент! Я себе не на лбу и не на щеке буду тату делать. Буду подводить черным глаза и брови, очерчу красным контуром губы, чуть силиконом подкачаю, чтобы выразительнее были. Очень даже красиво! Всегда накрашенная, даже с утра, и поперечные морщинки убираются с губ, и ночью не размазывается! Представляешь, если губы пухлыми сделать, как у девочки.

– А что, так уже тоже делают?

– Уже все сделали, даже в губы силикон добавляют для пухлости, а не только в грудь. Это же тебе не совдепия, это тебе кипитализм! А ты, отсталый элемент, за своими гастролями скоро себя потеряешь, станешь провинциалкой. И мужиков себе заводишь провинциальных. Надо за модой спешить и успевать. Поняла?

– Поняла… – Алла задумалась. – Может, и правда настала пора собой заняться? А?

– Пора, подруга, пора!

– Давай, договаривайся, я тоже хочу себе какую-то эту тату сделать… И нити… И даже зубы…

Тусовка

Алла обожала тусовки, но признаваться в этом народу не любила и специально показательно кривила губы на всякое упоминание про них. Тусовки появились не так давно и стали привораживать народ свободой нравов и демократией. Вначале ее останавливала от посещения тусовок собственная внешность и дурацкие шутки на эту тему. Она знала, что на каждой тусовке ее внешность обсуждаема всеми попадающими в поле зрения. Особенно старались «близкие подруги».

Кто только придумал на нашу голову этих «близких, закадычных подруг», которые на самом деле наши главные зловредные и закадычные враги. Именно подруги собирали сплетни по всей Москве. Именно они умножали их на восемь, приписывали от себя что-нибудь несуществующее и двусмысленное, добавляли по собственным соображениям побольше перцу и полученным блюдом потчевали, без всякого на то твоего разрешения и зазрения совести, всех окружающих. Самое большое количество окружающего индивида собиралось на ставших модными халявных тусовках, типа презентаций. Вот туда-то «близкие и закадычные подруги» и тащили свое варево, для того чтобы отравить те приятные минуты, которые можно было бы там получить.

Именно поэтому она и обросла носорожьей шкурой, пуле– и сплетненепробиваемой, защищающей от «самых лучших, закадычных подруг». Именно поэтому же у Аллы на языке заработала фабрика по выпуску перца в окружающее пространство. А за это ее не любили еще больше. Защитная реакция до такой степени проникла в кровь, что срабатывала без всякого ее участия, самопроизвольно выпуская в общество ходячие шутки, как собственные, так и забытые народом, которые потом там селились и жили самостоятельно. Ее злой язычок стал знаменит на всю Москву, и постепенно разговаривать с Аллой позволяли себе или люди далекие от сплетен, или истинные любители позлословить, или полные экстремалы, которые любили прыгать с «тарзанки» или скалы в общество «друзей». Может быть, именно поэтому тусовки со временем полюбились ей и стали приносить огромное, прямо какое-то неописуемое удовольствие. Такое же удовольствие она испытывала от любимого ночного развлечения: почесывание собственной спинки особью мужского пола после полового акта. Она выла от такого кайфа в полный голос и выгибалась, как пантера во время этого самого акта, царапая когтями простыни и громко ударяя хвостом…

Именно поэтому она стала позволять себе, как шуту, без тормозов и внешней цензуры говорить все что хотелось и нравилось, чтобы повеселить себя, позлить публику и пощекотать ей нервы. Иногда находились истинные любители такого вида спорта и составляли Алле компанию. Тогда коллективный накал страстей, слов и глупостей получался очень пикантный и острый, хотя и очень редкий. Она надеялась, что такой подачей приподнимает себя над тупой толпой без всякого желания со стороны этой самой толпы…

Толпу она презирала именно за тупость и злоязычие. Как на старом совдеповском собрании – если брались хвалить, то обязательно все и хором, а если кто-то бросал маленький камушек, то толпа дружно закидывала человека горой камней и заплевывала ядовитыми желчными плевками до состояния утопания в них. Толпа она и есть толпа. Она поэтому и толпа, что изначально тупа. Она не любит индивидуалистов, а тем более умных. Алла причисляла себя к людям не просто умным, а поцелованным Господом прямо в лоб. Она была выше их всех! Она была Личностью и очень гордилась этим. Может быть, это было даже хорошо, что не только ее индивидуальность выделялась из толпы, но и внешность тоже. Это эпатировало ей и доставляло своеобразное удовольствие – шокировать публику до состояния глубочайшего шока. Это мог позволить себе только очень сильный и умный человек. Именно такой, каким она себя и считала. Она чувствовала внутри себя такую гордость и уверенность в себе, которая диктовала ей, что ее час еще не настал… Она точно дождется такого времени, когда Мир увидит, что есть ее Личность… Увидит и ахнет…

«Подождите, «друзья и подруги», я вам еще покажу, на что способна… Настанет золотое времечко и Мир меня узнает, узна-а-ет, это точно…» – говорила она сама себе.

Правда, она не знала, когда и в связи с чем это время наступит, но была уверена, что она не просто так прислана Творцом на эту Землю и должна сказать о себе громкое и веское слово…

Как всякая уважающая себя тусовка, сегодняшняя изобиловала претендентами. Попадание встык веков так перемешало и перетусовало тусовочное общество, что теперь оно пыталось расслаиваться насильно, для чего и бегало в общественные места. Особенно изобиловали тусовки знаменитостями или людьми, которые стремились ими стать. Народ должен был видеть их чаще, чтобы не забывать. К знаменитостям себя причисляли: артисты; певцы; известные, благодаря экрану, композиторы; юмористы; политики; корреспонденты; а так же их жены, любовники и любовницы, как уже засвеченные перед народом в прессе и ящике, так и обсуждаемые пока на ушко. Тусовки стали привлекать все больше и больше политиков. Их теперь тоже должны были узнавать и на улице, и на экране. Туда же подпадала целая туча кандидатов в знаменитости и кавалькада телевизионщиков, которые постепенно становились на много знаменитее артистов и по рейтингу приближали себя к известным политикам, или еще круче.