Майя Кучерская - Приходские истории: вместо проповеди (сборник)

• Название: Приходские истории: вместо проповеди (сборник)
• Автор: Майя Кучерская
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078982-5

Майя Кучерская – прозаик, литературный критик, профессор Высшей школы экономики, колумнист газеты «Ведомости». Автор романa «Тётя Мотя» (лонг-лист премии «Национальный бестселлер»), биографии великого князя Константина Павловича в серии «ЖЗЛ», сборника притч и «приходских историй» «Современный патерик: чтение для впавших в уныние» («Бунинская премия») и романа «Бог дождя» (премия «Студенческий Букер»).

В одном из интервью Кучерская сказала: «Нужно писать, руководствуясь любовью». О жизни русской православной церкви она так и пишет, но – без придыхания и напыщенности; о христианских ценностях говорит, не проповедуя и не призывая.

Мягкий юмор и самоирония пронизывает собрание историй, анекдотов и притч о батюшках, матушках, монахах и мирянах, и предельно откровенную историю отношений новообращенной девушки и ее духовного отца, обретения веры и постижения себя. «Вместо проповеди» – прямые размышления о «вечных ценностях»: о счастье, благодарности, прощении…

---

Идеже несть болезни

Когда отцу Иоанну Крестьянкину исполнилось девяносто лет, он перестал принимать чад. Чада же, много лет кормившиеся из его рук, роптали: «Столько лет окормлял нас, ведя ко спасению, а теперь? Это не он, а злые люди вокруг него. Почему нас к нему не допускают?»

Келейник же отца Иоанна, в очередной раз отказав страждущим от встречи с батюшкой, сказал другому брату с улыбкою: «Отец Иоанн так широко распахнул пред людьми двери рая, что они забыли, что существуют старость и болезнь».

Отец Мисаил

Отец Мисаил встречался с Анной Ахматовой, был чудесным рассказчиком, говоруном и записывал разные истории про батюшек – документальные, очень смешные. Потом эти истории вышли книжкой, потом стали выходить и переиздания. Читатели присылали отцу Мисаилу благодарственные отклики, телевидение приглашало его поразмышлять о судьбах церкви, газеты брали у него интервью. И все были довольны.

Но однажды отцу Мисаилу приснился странный сон. Будто сидит он за столом, листает свою книжку про батюшек, а в книжке вместо текстов – фотографии всех, о ком он писал, и все его герои – в чем мать родила. «Что это такое?» – в ужасе вскрикнул отец Мисаил и захлопнул книжку. Но и с обложки ему погрозил пальчиком один его знакомый священник, при этом опять-таки совершенно голый, проговорив грозно: «Не обнажай наготу отца своего».

Пастырь добрый

Вскоре после этой истории отец Мисаил узнал, что у него есть коллега. Из мирян, да еще и женщина! Какая-то Кучерская, которая, как говорили, тоже очень любила писать про батюшек. Отец Мисаил даже прочитал в «Литературной газете» несколько слетевших с ее пера историй и после этого не поленился, узнал ее телефон и позвонил начинающей писательнице.

– Слышал я, что вы, госпожа Кучерская, пишете пасквили на батюшек, – сказал отец Мисаил после небольшого и в общем ласкового вступления. – И даже их читал. Временами смешно, но чаще грустно.

Кучерская же в трепете молчала. Сам знакомец Ахматовой звонит ей и преподает урок!

– Вообще же писать про пастырей – дело опасное и неблагодарное, – продолжал отец Мисаил. – Хорошо знаю это по собственному опыту. Так что уж лучше бы вы, матушка, занялись рождением детей. У меня такой возможности нету, а то бы, ей-богу, бросил писать и начал нянчить детишек… Но вы, вы не забывайте: чадородие намного спасительней, чем писательство.

Подивилась Кучерская такому вниманию к себе и пастырской заботе и от удивления начала рождать детей – одного, другого. Но на втором дело что-то застопорилось. И тут уж ничего не поделаешь: или дети, или батюшки, – так что снова начала она писать свои небылицы про пастырей.

«Жить я без них не могу, – говорит. – Вот и всё».

И вот дети в садике, а она целые дни пишет, перечитывает свои истории вслух, бьет себя по бокам, хохочет, подскакивает, а временами горько плачет.

Цикл шестой Чтение в очереди на исповедь

Красота спасет мир

Ася Морозова была такая красавица, каких не видывал свет. Глаза темные, заглядывают в самую душу, брови черные, изогнутые, как нарисовали, нос ровный, прямой, на щеке аккуратная родинка, про ресницы даже и говорить нечего – в пол-лица. А волосы светло-русые, густые и лежат мягкой волной.

Учиться Асе было скучно, и в девятнадцать лет она учиться бросила. Все преподаватели ставили ей четверки просто за неземную красоту, только информатичка (одинокая женщина пятидесяти двух лет) уперлась, а Ася не захотела пересдавать и забрала документы. Поклонников у нее было столько, что она давно отключила телефон и натягивала шапочку на самые глаза, чтобы только ее не разглядели. Но не помогала и шапочка. Самой же ей, понятно, никто не нравился. Все были какие-то козлы. И денег у них брать она не хотела – с какой стати? А жить по-человечески ей все-таки хотелось. Родители у нее жили в другом городе, оба уже немолодые, плюс две сестры – в общем, рассчитывать приходилось на одну себя. Ну а как может заработать порядочная девушка? И Ася стала проституткой. Работала она, конечно, не на какой-нибудь Тверской, а в небольшом частном пансионе. И деньги получала бешеные. Ася сама назначала клиентам гонорары, и не было случая, чтобы кто-нибудь ей отказал. Пансион обслуживал людей состоятельных, проверенных, только по предварительному звонку, употребление наркотиков и чрезмерные возлияния в нем не поощрялись, в общем, девочки жили там как в родном доме.

Так бы оно и шло, если бы однажды в этот уютный публичный домик не пришел очень странный человек.

За окном лил дождь, кончался октябрь, девушки зевали и скучали, двенадцать часов дня, мертвое время. Опять же, дождь. И тут раздался звонок. На пороге стоял незнакомец, с зонта стекала вода, вид у гостя был несчастный и мокрый, но даже сквозь воду было видно: на здешних посетителей он совсем не похож. На вид лет сорок, был он очень печален и бледен, борода у него росла до самого пояса, с кончика ее капала вода.

Ася засмеялась. Никогда в жизни не видела она таких смешных бородачей.

– Ты, что ли, профессор?

Но бородач только молча смотрел на Асю и не говорил ни слова. Держательница дома подмигнула Асе, что-то шепнула бородачу на ушко, он кивнул, и Ася повела клиента на второй этаж.

В комнате человек хорошенько промокнул бороду полотенцем, а потом открыл большую черную сумку, которую принес с собой. Из сумки он достал черный длинный халат, сверху надел золотой крест, затем вынул длинный узкий фартук из золотистой ткани, повесил его на шею, а потом такие же твердые золотые манжеты на шнурках. И зашнуровал шнурки. Ася молча на него смотрела. Человек оказался попом. На всех четырех стенах поп нарисовал карандашом по крестику.

Затем попросил тазик с водой. Душ с туалетом были прямо в номере, и Ася тут же принесла ему воды. После этого поп раскрыл толстую вишневую книжечку и начал петь молитвы, а потом брызгать водой. Ася сидела в кресле и слушала молитвы: кроме «Господи помилуй» она разобрала еще одно странное повторявшееся слово, похожее на кашель – «закхей». Наконец, в общем довольно быстро, поп перестал читать, сложил обратно в сумку книжку, веничек, которым брызгал воду, снял рясу, крест и поклонился Асе в ноги. Ася так и отпрыгнула. Конечно, многие вставали перед ней на колени, но по-другому. А человек легко поднялся и уже собрался идти.

– Что все это значит?! – закричала Ася.

– Интересно? – Это было первое, что произнес наконец бородач от себя, не по книжечке. При этом он улыбался и смотрел на Асю тоже как-то не как все. И взгляд его так поразил Асю, что она даже не смогла как следует ответить. Потому что взгляд этот был очень ласковый и ничего не хотел. И Ася молчала.

– Приходи к нам в Петровский монастырь, на Калужском Валу, спроси отца Луку, я всё тебе объясню, – добавил человек.

– Еще я к тебе поеду! – опомнилась наконец Ася и пожала плечами.

Тут отец Лука ушел. Денег с него Ася попросила не брать ни копейки. Настоятельница ее послушала, Ася была в пансионе на особом положении – основной источник дохода.

После того дня Асю как подменили – ей всё время хотелось увидеть попика-бородача. Уж больно чудно он смотрел. Не страшно совсем, а так… легко, и жутко почему-то хотелось с ним поговорить. Еле-еле дождалась Ася выходного дня – ей обычно давали вторник или среду, самые неприбыльные. И вот Ася оделась поскромнее, поймала такси и приказала везти себя на Калужский Вал. Такси привезло ее к белой стене монастыря. Тут Ася немного струхнула, но, увидев, что в распахнутые ворота заходят все, кто пожелает, смело направилась вперед. У ворот стоял монах, типа охранник, Ася спросила отца Луку, и вскоре к Асе уже подходил тот самый бородач, в длинной рясе, в черной маленькой шапочке, без креста. Отец Лука Асе совсем не удивился и повел ее в большую златоглавую церковь, которая стояла посреди монастыря. В церкви батюшка сел с ней на лавочку и заговорил как со старой знакомой.

– Хорошо, что ты меня разыскала, – сказал батюшка.

– И сама я не знаю, зачем приехала сюда, – вздохнула Ася. – Да только после того, как ты побывал у нас, стало мне сильно скучно. И жизнь моя прежняя мне не мила. Потому что вообще-то нет в ней ничего хорошего! И я хочу другого.

– Чего же?

– Чтобы ты вытащил меня оттуда.

– Разве это не от одной тебя зависит?

– Нет, потому что доход, который я приношу тому дому, очень велик, никто меня уже не отпустит, пока я молодая, и отыщут меня даже под землей.

Долго говорили они так, обсуждая планы спасения Аси и вопросы христианской добродетели. Когда заговорили о грехе сладострастия, отец Лука поведал Асе и собственную историю.

– Видишь ли, я потерял Бога. Не стану рассказывать тебе подробно, как это произошло, потому что происходило это постепенно, шаг за шагом, да только в конце концов я почти не веровал в Его существование, а значит, и в справедливость всего, что говорит нам церковь. Душа не может долго оставаться пустой, она жаждет пищи, любой, и если не божественной, значит, земной, плотской… Я шел к вам за тем, за чем приходят туда все, бес блуда жестоко мучил меня задолго до того, как я начал терять веру. Сначала я боролся как мог, но чем дальше отходил от Бога, тем беззащитней становился перед своими помыслами и блудной страстью. Телефон вашего дома я нашел в газете. В объявлении говорилось, что это место для «благонамеренных» людей. Это меня и насмешило, и очень понравилось. И я эдаким «благонамеренным монахом» созвонился с вашей хозяйкой, узнал дорогу.