Майя Кучерская - Приходские истории: вместо проповеди (сборник)

• Название: Приходские истории: вместо проповеди (сборник)
• Автор: Майя Кучерская
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078982-5

Майя Кучерская – прозаик, литературный критик, профессор Высшей школы экономики, колумнист газеты «Ведомости». Автор романa «Тётя Мотя» (лонг-лист премии «Национальный бестселлер»), биографии великого князя Константина Павловича в серии «ЖЗЛ», сборника притч и «приходских историй» «Современный патерик: чтение для впавших в уныние» («Бунинская премия») и романа «Бог дождя» (премия «Студенческий Букер»).

В одном из интервью Кучерская сказала: «Нужно писать, руководствуясь любовью». О жизни русской православной церкви она так и пишет, но – без придыхания и напыщенности; о христианских ценностях говорит, не проповедуя и не призывая.

Мягкий юмор и самоирония пронизывает собрание историй, анекдотов и притч о батюшках, матушках, монахах и мирянах, и предельно откровенную историю отношений новообращенной девушки и ее духовного отца, обретения веры и постижения себя. «Вместо проповеди» – прямые размышления о «вечных ценностях»: о счастье, благодарности, прощении…

---

А бандиты? Ну и что? Разве они не люди? А отсекать их от благодати Божией – грех, там, глядишь, и покаются, как праведный разбойник на кресте. Так что до скорой встречи в обителях рая!

О пользе психологии

Макс по кличке Скрипа был не просто виртуозным городским щипачом, но и великим психологом. Особенно хорошо понимал он женщин. И угадывал по одному лишь взмаху ресниц, по случайно скользнувшей по лицу улыбке или вдруг проступившей складке меж бровей, можно ли начинать охоту – неприметным движением погружать пальцы в чужой карман, надрезать сумочку, – или лучше пока не торопиться. Он достиг такого совершенства, что легко определял в толпе не только тех, чьи мысли витали неведомо где и кто был совершенно безоружен перед его воровским искусством, но и тех, кто, обнаружив пропажу, его бы простил. Таких было немного, но и такие были. На спор с братанами Макс несколько раз проделывал один и тот же фокус: определял такую всепрощающую жертву, нарочно грубо вынимал у нее кошелек, оказывался пойман с поличным – но всякий раз точно отфильтрованная жертва не поднимала крик, а просто умоляющим шепотом (не из страха – из жалости!) просила его вернуть деньги. Макс возвращал. Но про себя и смеялся, и дивился.

Он не попался ни разу, и позже это сослужило ему неплохую службу.

Потому что к тридцати пяти годам Макс как-то страшно разочаровался. К тому времени он уже, конечно, не толкался в толпе, а контролировал один из городских рынков и жил не тужил, но вот надо же… устал, заскучал. Налег на спорт, в юности он несколько лет занимался каратэ, познакомился в фитнес-клубе с одним человеком, тренером по борьбе, который оказался верующим и укладывал Макса на обе лопатки за двенадцать секунд, попутно объясняя, что для победы важны не приемы, а правильный внутренний настрой. Какой настрой? А вот такой. Неагрессивный. В общем, начал Макс ходить не только в фитнес-клуб, но и в церковь, читать книги, вникать. И покаялся.

Сейчас храм отца Максима самый богатый в городе. Во-первых, конечно, братки предпочитают своего батю, притекают к нему дружной толпой, жертвуют немерено, улаживают все вопросы с церковным и городским начальством, основали фонд помощи заключенным. Но, во-вторых, опять-таки психология. Приходит к отцу Максиму какая-нибудь женщина, не успевает и рта раскрыть, как батюшка сам рассказывает ей, в чем ее проблемы, как с ней обращаются муж, свекровь, дети, а как начальник на работе. Дальше уже сами его собеседницы теряли дар речи, и отец Максим даже не говорил, как эти проблемы решить, никаких особенных рецептов не давал – какие уж тут рецепты, терпи да молись, потому что главное было совершенно не в том. Главное – женщины чувствовали, что вот нашелся человек, который их наконец-то понял. И уходили совершенно утешенные.

Так что слывет отец Максим в своем приходе человеком святым и прозорливым, имеющим дар обращать разбойников и врачевать женские печали.

Неумеха

Один батюшка вообще ничего не умел. Не умел отремонтировать храм, и храм у него так и стоял пятый год в лесах. Не умел с умом заняться книготорговлей, выбить точки, запустить книжный бизнес. Не умел отвоевать себе домика причта или хотя бы помещения под воскресную школу.

У него не было нужных связей, щедрых спонсоров, десятков и сотен преданных чад, не было машины, мобильника, компьютера, e-mail’a и даже пейджера. У него не было дара рассуждения, дара чудотворения, дара прозорливости, дара красивого богослужения – служил он тихим голосом, так что, если стоять далеко, ничего не было слышно. И чего уж у него совершенно не было, так это дара слова, проповеди он мямлил и повторял всё одно и то же, из раза в раз. Его матушку было не слышно и не видно, хотя она все-таки у него была, но вот детей у них тоже не было. Так батюшка и прожил свою жизнь, а потом умер. Его отпевали в хмурый ноябрьский день, и, когда люди хотели по обычаю зажечь свечи – свечи у всех загорелись сами, а храм наполнил неземной свет.

Благое попечение

Про отца Иоаникия известно было, что у него дар – исповедовать подробно. Исповедуешься у отца Иоаникия – и словно побывал в бане, выходишь пропаренным, чистеньким. Люди записывались к нему на исповедь за двадцать четыре рабочих дня. Варвара Петровна тоже записалась, но все равно стояла в очереди и успела только последней, в пять часов утра. Отец Иоаникий начал задавать ей вопросы.

Не слишком ли много времени тратила на стирку? Не выбрасывала ли продукты? Суп? Кашу? Мандарины? Свеклу? Курицу? Мясо? Редис? Работала ли в воскресные дни? Как именно? Мыла ли пол? Гладила ли? Протирала ли пыль? Чистила ли уши? Не совершала ли грех содомский? Не страдала ли малакией? Случалось ли тайноядение? Мшелоимство?

Исповедь длилась два часа, как раз до утренней службы. Утром Варвара Петровна пришла домой, включила все газовые конфорки, не поднеся к ним спички, и легла на диван прямо в верхней одежде. Но тут неожиданно приехал ее муж: забыл дома документы, вернулся с полдороги. Открыл своим ключом дверь, выключил конфорки, вылил из всех банок святую воду, выкинул в мусоропровод кусочек Мамврийского дуба, окаменевшую просфорку от мощей великомученицы Варвары, еще что-то, покрытое пушком плесени, разломал свечи, поцеловал Варвару Петровну в побледневший лоб и сказал медленно: «Еще раз пойдешь туда – убью».

Дорогие братья и сестры! Не забыл бы муж документы, попала бы Варвара Петровна в ад. Будем же благодарить Господа за Его всесвятое и благое попечение о нас, грешных!

Постник

Один батюшка был людоедом. Приходит к нему человек на исповедь, а домой уже не возвращается. Приходит молодая пара венчаться – и исчезает навеки. Приносят младенца покрестить – пропадает и младенец, и крестные родители. А просто батюшка их всех съедал. Только в посты все было благополучно, люди у него исповедовались, крестились, соборовались без всяких исчезновений. Благочинный, конечно, знал про эту батюшкину особенность, но всегда говорил, что заменить ему батюшку некем – зато как строго человек держит пост.

Исцеление

Одна женщина сильно заболела. Обратилась к духовному отцу. Духовный отец сказал: «Ваша болезнь не к смерти. Отслужим молебен великомученику Пантелеймону, будете каждое утро пить святую водичку, даст Бог, поправитесь». Больная так и сделала, унесла из церкви двухлитровую банку целебного напитка, стала пить его и растирать им больные места. Но ей делалось всё хуже и хуже. Тогда батюшка предложил ей мазаться по вечерам иерусалимским маслицем, которое исправно привозило ему каждый год одно чадо. Больная начала смазываться иерусалимским маслицем. Тут ей стало намного легче, но не до конца. Тогда батюшка велел женщине прочитать сорок акафистов святым бессребреникам и врачам Косьме и Дамиану, в день по акафисту. И всё шло хорошо, но на тридцать пятом акафисте женщина умерла. Выяснилась и причина – скоротечный рак правого легкого. Так что врачи бы тут тоже уже не помогли, не успели. А так хоть помолилась раба Божия перед отшествием ко Господу, подготовилась.

Диалог о пользе смирения для души, потерявшей рай

– Батюшка, очень болит голова.

– Что ж, для смирения полезно.

– Батюшка! Смотрите, мне отрезали ногу.

– Что ж, для смирения полезно.

– Батюшка! Отрубили правую руку.

– Что ж, для смирения полезно.

– Батюшка! На левой руке раздробили пальцы.

– Что ж, для смирения полезно.

– Выкололи глаза…

– Что ж, для смирения полезно.

– Вырвали ноздри…

– Что ж, для смирения полезно.

– Батюшка! Отрубают голову.

– Ну а вот это, пожалуй, уже слишком.

Отрубленная голова, подпрыгивая:

– Почему?!

Батюшка:

– Кто же теперь будет смиряться?

Кукареку

Послушник Андрей решил, что он юродивый. И стал говорить звериными и птичьими голосами.

Идет настоятель. Андрюша ему: му-у. Идет благочинный: ме-е. Брат повар: хрю! Брат регент: мяу. То есть просто всех запарил. На послушания ходить перестал, на уговоры не поддавался, только мычал, квакал, гагакал и кукарекал. Сначала все терпели, вздыхали: а что поделаешь – может, и правда юродивый? Человек Божий. Тем более иногда получалось ужасно смешно. Как-никак разрядка в непростой монастырской жизни. Но отца игумена это в конце концов утомило. Он отправил отца Андрея на ежедневное послушание в мир – ездить в дом ребенка в ближайшем городке и учить там малышей голосам животных.

Подвижник

Один юноша решил уподобиться древним подвижникам. Нашел в сарае ржавые гвозди, связал их вместе и сделал себе вериги, которые доставляли ему ужасные мучения, царапая тело до крови. Через две недели юношу увезли в больницу с заражением крови и только чудом спасли от неминуемой смерти. С тех пор он не носил больше вериг и каждый раз, взирая на шрамы от гвоздей, говорил себе: «Вот, дурак, плоды твоей дурости».

Домик в деревне

Миша Петров решил постичь сладость молитвы Иисусовой. Вот, думает, затворюсь где-нибудь подальше, чтоб ни друзей, ни телефона, ни электронной почты. Днем и ночью молитва, редкий сон, скудная трапеза, так, водичка, сухарики, ну и чтение священных книг.