Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №3/2013

• Название: Альманах «Литературная Республика» №3/2013
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Драматургия
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7949-0418-5

В номере:

Поэзия

Лидия Галочкина. Белая роза

Анатолий Генералов. Карусель

Проза

Татьяна Баталова. Куст шиповника

Евгенй Бузни. Привет, дружище!

Эссе, публицистика

Алла Валько. Сострадание

Вадим Максимов. Что такое человеконенавистнический тип государственности? Размышления о причинах его возникновения и существования

Сказки

Иван Борисов. Великодушие огня

Яков Быль. Колокольчик, что взгрустнулось?

и многое другое

---

Двенадцать лун

Двенадцать лун гуляют в поднебесье
За целый год с заката до утра,
Двенадцать раз роняют в перелесье
Свет волокнистых нитей серебра.

Восходит сон над озером и лесом —
Луны печальной обруч золотой.
Под тёмно-синим яблочным навесом
Готовит полночь диких трав настой.

Приходит тишь на смену майским грозам,
Приходит и во сне, и наяву.
… И лишь лучи стекают по берёзам,
И с тонких веток капают в траву.

И капли растекаются по маю,
Сияют тусклым блеском серебра,
А я движенье лун не понимаю,
И тихо уплываю во вчера.

Поступь лета

Ещё не зной, но соловей
Уже торопит поступь лета.
Из-под насупленных бровей
Роняют тучи горсти света.

Весёлый шум идёт с утра,
И полдень свечкой догорает.
В футбол играет детвора,
И время мячиком играет.

Ещё сирень не отцвела,
И стрекоза летает ленно.
Нет ни кола и ни двора
У суток, мчащих во Вселенной.

Май отцветёт, но не сейчас —
Нет у природы передышки.
… И погрустневший старый вяз
О том узнал не понаслышке…

Об этом знает старый клён
И ливни в громовом раскате.
… Лишь полдень, солнцем опалён,
Не хочет слышать о закате.

Но своевременный итог
Подводит время жизни тленной.
… Лишь неизменен Вечный Бог
Во всеобъемлющей Вселенной.

13 Меркулова Элла, Москва

Море надежды

Когда с тобой случилось горе,
И безысходность впереди,
Спасенья нет. Но рядом море,
Ты молча на море иди.

Ты в море не ищи покоя.
Пусть волны пенятся, и шквал
Вздымает их. А волны, стоя,
Гремя, как гром, и волком воя,
Бушуют, как девятый вал.

И лучше, если сильный ливень
Обрушит мощных струй поток.
Пусть кажется, что он жесток
И крепок, как слоновый бивень.

А ты, продрогший и немой,
Стоишь и утопаешь в луже.
Сейчас тебе, чем будет хуже,
Тем легче для души больной.

Спасенье есть. Есть рядом море.
На третий день наступит штиль.
Ты встретишь новый день, не споря
О том, что горе – это шпиль

Недостижимого размера,
Где нет конца. А высота
Его ниспослана, как мера
Огромной тяжести креста,

Который кем-то адресован
Тебе нести сквозь толщу лет.
Твой шаг и будет твой ответ
На предстоящий путь. И след,
Что грубой тяжестью спрессован,

Оставлен будет на песке.
Дождь тщательно следы смывает.
Хоть жизнь висит на волоске,
Но горе вечным не бывает.

Не проходящая тоска,
Что жжёт, как пуля у виска,
Заменит острый приступ горя.
Рукой надежды станет море.

Твой крест тяжёл. Ну, а пока,
Пусть друга верная рука
Тебя поддержит, волнам вторя,
Что держат путь издалека.

И, выливаясь на песок,
Они тебе судьбу предскажут.
Рисунком на песке покажут,
Что ты не будешь одинок.

На горизонт взгляни хоть раз,
Когда он солнце поглощает.
Закат на море обещает —
Слезой уйдёт тоска из глаз.

К утру…

Над рекою заря угасает,
Погружаясь в свои чертоги.
И, прощаясь с водою, тает
Лучик света, застряв в дороге.

Позже сумерки наступают
По Весне, всё короче ночи.
Они с нежностью уступают
Время сну, что смыкает очи.

И, лишившись дневного света,
Ждёт доверчивая природа
Пробуждения и рассвета
В это юное время года.

Ухо чуткое тонко слышит
Шорох трав и листвы движенье,
Где сквозная прохлада дышит,
Жизнь настроив на пробужденье.

14 Михин Борис, Москва

Котята

Ноябрь, убийца поэтов,
по ним врезал очередями —
дождями.
Стихов силуэты,
как сумеречные бродяги,
не изображали тоскливость,
а были ей
(странное дело,
когда ими цвёл сентябрь льстивый,
что ж я не успел наглядеться?).

Бездомные, словно котята,
ютятся ко мне по-сиротски
(убили отцов, а жить тянет).
Но всех не спасу, не из Бродских,
не гений.
Не всем тем, что вижу,
смогу дать слова, души, лица.
Стихи, умирая, кисть лижут,
но не ноябрю…
мне – убийце.

Свет жизни

Прожектор в спину.
Тени на стене,
изображающие нас уродливо
злодеями, шутами, нищебродами,
не врущие, однако, вместе с тем.

На плоском плохо видно в глубину
зато наглядно, где осёл, где – гарпия.
Какая-то смешная томография,
кино, где мудреца придурок пнул.

Всё как всегда.
Но это не кино —
реальность.
А точнее то, что видимо
(ведь в нас пять входов, в то числе и видео).
Жизнь индивидуальна, как венок,
таких полно на новеньких гробах
(стих получается весьма весёленький),
но хоть займись стихами, хоть виндсёрфингом —
Прожектор в спину…

Хочется: бабах(!!!),
взорвалась Лампа, все проснулись и…
А дальше мною больше не придумано,
но чую, где-то там свободой дунуло.
А может это разум мой люсит.

Сны видимого – сладкие, но сны.
Нам кажется, что видим настоящее,
а настоящее – внутри.
Как бомба в ящике
с картинкой бомбы.
Символы ясны,
но это символы. Наглядно, но…
что в ящике? И бомба ли там именно?
Рвануло… да не Лампа.
С кислой миною
изображаю тень – другого не дано.

Из всех семи известных мне путей
(четыре стороны, верх, низ и будущее)
на каждом встретиться Прожектор-чудище
и-тень…

О способах реставрации

Вот бы выпить вина какого-то
и занюхать бы пьяным счастьем (!),
ведь бывает душа – расколотой,
пьянство просто скрепляет части,

и опять визуально – целая…

Потому ли судьба нам – доля,
что на «до» и на «после» делится,
если кто-то её расколет?

Эти штуки у всех нас – склеены.
А сберечь для чего старались (?) —
да пугали богами, геенной…

Швы, как в памяти, – постирались,
так как если надёжным способом,
да как следует, выпив, крякнуть, —
морем не по колено – посуху…

Новый шов вытрем утром-тряпкой.

К вопросу о дождях

Поскольку выпускник моряцкой бурсы,
смотрю на дождь в окне с теплом, привычно,
и, вспоминая чаек горемычных,
пью, обжигаясь, чай – зелёный мусор.

Мне сочетания воды с водой приятно видеть,
пусть вам они – безрадостных пропорций.
У стихотворцев на дожди есть процент,
я забираю свой. Эй, там, пошире фитинг!

Вприкуску к чаю стук колёс по рельсам
обычно хорошо подходит. В этом
я убеждён на фото, старым ФЭДом
когда-то сделанном мне в день апрельский.

И там есть дождь.
И я в парадной форме,
намокшей, будто бы стоял под сливом…
И никогда уже лицо счастливей
не будет, ведь там рядом есть твой профиль,
моя любимая.
В окне дождь грустно
мне выдаёт, скрипя листвой, проценты.
Разглаживая взглядом снимок ценный,
пью, обжигаясь, чай – зелёный мусор.

Товарищ Город

Меня не связывает с Вами больше ничего,
а вот и главный признак сделки: «наконец-то»,
товарищ Город, моего – однажды – детства,
и тысяч – разочарований в жизнь величиной.

Однако, Город, вы ведь не прощаете, мишень
рисуя, как рецидивисту, меж лопаток.
Но я не вор, а воин…
У берёзок патлы
погостам Вашим позволяют дивно хорошеть.

Любил бы Вас: церквушки, речка, скука – лепота!
Но, чёрт возьми, провинциальность, будто язва,
уродует людей, у некоторых, разве,
оставив душу чистой. Этих – норовят втоптать.

Давайте встретимся, товарищ Город, чуть потом
(у неприязни тоже есть свой срок и годность),
ну а пока нам всем не позволяет гордость
расстаться с миром, не взрывая мост.
Но что – понтон?

На этот раз

Вот удивительно, но карты снова
не подвели: не вымучен пасьянс,
и – вымученной – встреча. Этот нонсенс
не поддаётся «Академ де сьянс».

Все люди возвращаются друг к другу,
насовершавши кучи разных дел,
но… кто кому был друг?
Я в ваших кудрях,
сударыня, запутавшись, хотел

найти, быть может, старые надежды
(наиглупейшая, пожалуй, блажь),
но понял, что прощать друзей – не жертва, —
мираж…

Как выяснилось, вы – не оппонент мой.
Пусть мелкий круглый столик на Цветном
не обольщается,– надежда перманентна.

Мороз дышал, свежайший, как ментол.
Природа дрянь собой напоминала
массивом серо-облачных террас.

Друг друга было – на чуть-чуть – нам мало
на этот раз.

15 ОС Светлана, Москва

В час, когда я умру…

Звуки и краски сна
Призрачны и легки:
То ли твоя струна
Звонче моей строки,
То ли моя строка
Тоньше твоей струны…
Небо несёт река
С Северной стороны.

И за один глоток
Чистой воды живой
Каждый заплатит в срок
Сердцем и головой.
Проданное за грош,
Время замедлит бег…
В час, когда ты умрёшь,
Я замолчу навек.

Будущей долгой тьмы
Прошлым не искупив,
В мире и порознь мы —
Звенья одной цепи,
Только замёрзших рук
Холодом не согреть…
В час, когда я умру,
Ты перестанешь петь.

Шов