Сергей Романюк - Сердце Москвы. От Кремля до Белого города

• Название: Сердце Москвы. От Кремля до Белого города
• Автор: Сергей Романюк
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04778-6

Эта книга посвящена рассказу о центре Москвы, многочисленных памятниках Кремля, Красной площади, исторического района Китай-город, площадях и улицах вокруг центральной части города и об одном из самых любопытных и красивых мест центра – Острове.

Каждое строение города, где бы оно ни находилось, – каменная скрижаль с высеченной на ней историей, рассказом о событиях, людях и их поступках. Автор рассказывает об исторических корнях современной Москвы, описывает все здания (в том числе и снесенные в XX в.) и все важные события, связанные с ними.

---

Где же были первые укрепления Москвы? Слова «на устии же Неглинны выше рекы Аузы» означают, что они находились выше по течению Москвы-реки относительно впадения Яузы, а именно у устья речки Неглинной, то есть на Боровицком холме, который прекрасно подходил под строительство крепостных стен. Он был тогда значительно круче, чем теперь, обе реки – и Москва и Неглинная – защищали его с южной, западной и северо-западной сторон, а с восточной был выкопан ров и насыпаны валы.

Основные источники достоверных сведений о древней Москве – археологические раскопки, но они ведутся от случая к случаю, когда позволят власти, как правило, в спешке: над учеными нависает ковш экскаватора. Обстановка для планомерных археологических исследований в Кремле еще хуже: кремлевские чиновники и охранники далеки от научных интересов и не заинтересованы в выяснении неизвестных страниц русской истории. Нередко случалось так, что на территории Кремля строились какие-то сооружения («объекты»), и можно только предполагать, сколько ценнейших свидетельств прошлого исчезли навсегда.

И тем не менее археологи совершили немало выдающихся открытий, существенно прояснивших многие этапы ранней истории Москвы.

Так, археолог Н.С. Шеляпина обнаружила материальные свидетельства бытования на Боровицком холме дьяковского поселения, датированного второй половиной 1-го тысячелетия до н. э. и существовавшего еще в первые века нашей эры. Оно располагалось на бровке холма, примерно там, где теперь стоит Архангельский собор. При строительстве Дворца съездов выяснились детали планировки древнего Кремля и была найдена уникальная деревянная конструкция крепления оборонительного вала, состоящая из дубовых бревен, соединенных поперечными лагами с крючьями, которые препятствовали его разрушению. Такая конструкция, называемая «хаковой» (от польского слова hak – «крюк»), применялась в польских крепостях – возможно, что в возведении московской крепости участвовали европейские мастера или же горододельцы из Киевского или Владимиро-Волынского княжества. На укрепленном таким образом валу, вероятно, стоял уже не частокол, а деревянные трехстенные срубные стены с бойницами. В стене, возможно, были и две проездные башни – одна к востоку, в равнинную сторону, к поселку у укрепленных стен, а другая – к реке Неглинной. Укрепления 1156 г. защищали резиденцию феодального властителя, при которой на территории современного Зарядья и у Красной площади располагался посад, поселок крестьян, ремесленников, торговцев.

Очертания московской крепости второй половины XII в., по мнению многих исследователей, напоминают неправильный овал площадью около 3 га (современная площадь Кремля – 28 га); линия крепостных укреплений шла от нынешней Троицкой башни до устья реки Неглинной, далее параллельно берегу Москвы-реки до теперешней Тайницкой, поворачивала на северо-запад по дуге, включая Соборную площадь, и возвращалась к Троицкой башне.

Крепость была защищена рвом шириной 16–18 м и глубиной около 5 м, а также валом, на котором могли стоять деревянные стены. Внутри крепости археологи обнаружили остатки деревянных срубов, водосточные дренажи, мостовые, которые делались не только из продольных бревен, но и из… челюстей и плоских костей крупного рогатого скота.

Впервые слово «кремль» в истории Москвы появилось сравнительно поздно – так городская крепость была названа в 1331 г. в рассказе Воскресенской летописи о случившемся тогда пожаре, то есть почти через 250 лет после основания города: «В лето 6839 (это летосчисление «после сотворения мира», которым пользовались на Руси до реформы Петра I в 1700 г. – Авт.), месяца Маиа 3, бысть пожар на Москве, погоре город Кремль». Надо сказать, что к этому же событию относится и известие другой летописи, в которой крепость была названа Кремником: «Въ лето 6839 месяца Maia въ 3, на память святого мученика Тимофея и Мавры, бысть пожар на Москве, и погоре городъ Кремникъ», а, скажем, в сообщении об огромном пожаре 1365 г. опять пишется «кремль»: «Того же лета загореся город Москва от Всех Святых сверху от Черторьи, и погоре посад весь и Кремль и Заречье, бысть бо тогда засуха велика, еще же и буря велика к тому вста». В изложении нападения литовского князя Ольгерда в 1367 г. крепость постоянно называется «градом кремлем» («Князь же великий повели около града кремля посад пожещи примета ради»; «Олгерд же стоял около города три дни и три нощи, останокъ загородиа все пожже, многы церкви и многы монастыри пожегл и отъступи от града, а града кремля не взял и поиде прочь, възвратися въсвояси»).

Происхождение слова «кремль» не выяснено: существует множество версий, большинство которых не выдерживают критики. Одна из них, высказанная в 1873 г. палеологом А.М. Кубаревым, предполагает, что название произошло от греческого слова «кримнос», что означает «крутизна, крутая гора над берегом». Слово это могло быть занесено в Москву священнослужителями, приехавшими с греком митрополитом Феогностом, но вряд ли греческое слово получило широкое распространение на Руси, чтобы его применяли везде для названия внутренней крепости.

Вторая версия, выдвинутая известным филологом Я.К. Гротом в статье 1865 г. и довольно распространенная, но от этого не менее легковесная – от слова «кром», «кромка», о чем-то, находящемся на краю (что же такое в городе XIV в. стояло на краю?); по объяснению словаря русского языка XI–XVII вв., кром – это «внешнее городовое укрепление», что никак не может относиться к Кремлю.

Третья версия, также неубедительная, утверждает, что название дано от слов «кремлевый», «кремлевник», от диалектных слов, обычных не для Москвы, а для Архангельской губернии, обозначающих якобы хороший, крепкий лес. Это объяснение взято из словаря Даля, но вот знаток архангелогородских говоров объясняет это слово как «хвойный лес на моховом болоте» (Подвысоцкий А. Словарь областного архангельского наречия в его бытовом и этнографическом применении. СПб.: Императорская академия наук, 1885). Согласитесь, что хвойные деревья, выросшие на болотах и, по определению, слабые и хилые, использовать для возведения крепостей было бы странно, да и вспомним кремль Ивана Калиты, построенный из крепкого дуба. Необъяснимо то, что узкоспециальное архангельское слово «кремлевник» с XIV в. неожиданно стало применяться для обозначения деревянной крепости, а не ранее, ибо до этого времени слово «кремль» вообще не использовалось на Руси (а для обозначения крепостей применялось слово «детинец»).

Наиболее обоснованной представляется версия, предложенная в 1997 г. М.Г. Савицким, – от монгольского слова «керем», вошедшего в русский после татаро-монгольского нашествия, что значит крепость, укрепление. От него появилось прилагательное «керемель» – древнерусский суффикс прилагательного – ль, образованный от имен существительных, как видно, имел широкое распространение: безумник-безумль (безумный), ЯрославЯрославль (ярославский) и др. Соответственно, керем (укрепление) – керемль (укрепленный), в речи превратившийся в более удобное «кремль». Надо сказать, что сначала слово «кремль» было прилагательным, так что слова летописи «град кремль» для читателя были понятны как «поселение (град) укрепленное (керемель, кремль)». Со временем прилагательное «кремль» субстантивировалось (что является характерным в развитии языка), то есть превратилось в существительное, и как имя существительное распространилось по Руси. Встречающееся в летописи слово «кремник» не происходит от какого-то «кремня», а является стяжением, суффиксальным образованием, возникшим в разговорном языке и проникшим в летописный текст. Важно также подчеркнуть, что слово «кремль» появилось только в XIV столетии, до этого времени для обозначения крепости применялось слово «детинец». Эта версия отличается от других тем, что она объясняет и его происхождение, и развитие, и связь слова с историческими условиями середины XIV в. на Руси.

Деревянные стены крепости, впервые упомянутой в летописи под 1156 г., конечно, неоднократно возобновлялись – так, например, известно, что через двадцать лет после их постройки – в 1179 г. – Москва была сожжена рязанским князем Глебом Ростиславичем: «Глеб же тоа осени иде к Москве и пожьже Москву всю, город и села». Конечно же серьезно пострадала крепость и при нашествии войск Батыя в зиму 1237/38 г., когда «татарове поидоша к Москве и взяша Москву и воеводу убиша Филипа Нянька за правоверную веру крестьяньскую, а князя Владимира, сына Юрьева, руками яша, а люди избиша, от старець и до младенець, и много именья вземше отъидоша». При московском князе Данииле Александровиче – сыне Александра Невского – стены видели монголов, разоривших город в 1293 г. под водительством хана Дюденя, который «много пакости учиниша христианом, и много градов поимаша… и всю землю пусту сотвориша»; а также в 1305 и 1307 гг. – во время феодальных распрей от нападавших войск князя Михаила Ярославича Тверского. Однако тверские рати «града не взя и, не успев ничто же, возвратися», хотя бой «бысть силен».