Сергей Бортников - Право на убийство

• Название: Право на убийство
• Автор: Сергей Бортников
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5601-5

Агент загадочной организации «Белые стрелы», от одного упоминания которой теряют спокойствие заправилы криминального мира, может многое себе позволить, но права на личную месть нет и у него. Однако нет правил без исключения, и тогда начинается беспощадная охота на мерзавцев…

---

Оказывается, в этих застенках легко можно потерять счет не только часам, но и дням! Хорошо хоть, моя многолетняя подготовка не позволяет так просто сбить с толку…

– Присаживайтесь, гражданин Семенов. В ногах правды нет, – голос следователя непривычно вкрадчив и тих.

Интересно, какой сюрприз на сей раз он приготовил для меня?

– Присаживайтесь, – повторил Перфильев.

– Спасибо. Я в камере насиделся.

– Боюсь, не скоро вы ее покинете, – с интонацией, в которой сочетаются и угроза, и злорадство, и некий намек, сообщает следователь.

– Это почему же?

– Новые обстоятельства открылись, – сообщает господин следователь таким тоном, что мне, услышав, положено непременно содрогнуться и ужаснуться. – Раньше мы могли подозревать вас только в превышении пределов необходимой самообороны, в крайнем случае – в нанесении увечий гражданину Кравченко, а теперь запросто можем предъявить обвинение в незаконном ношении оружия, да еще и с угрозой применения оного!

Что за слог у этого господина? Просто дикая смесь современных бюрократических терминов со словесными атавизмами и рудиментами из далеких допушкинских времен!

Но комментировать (а также содрогаться и ужасаться) я не стал, только вежливо констатировал:

– Это интересно.

– Сейчас я зачитаю вам кое-какие документы. «В ночь на Рождество гражданин Семенов Кирилл Филиппович, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес умышленные легкие телесные повреждения гражданину Кравченко Юрию Сергеевичу, 1968 г. рождения, что влечет за собой ответственность, предусмотренную статьей сто двенадцать уголовного кодекса Российской федерации. При этом Семенов угрожал потерпевшему автоматическим пистолетом Стечкина…»

– Стоп, стоп, Яков Михайлович… О каких «умышленных легких» телесных повреждениях идет речь? Я ударил его только один раз, вступившись за женщину! Повреждать я его не умышлял, так просто – отодвинул, чтобы дорогу женщине не загораживал.

– К сожалению, эту женщину так и не удалось найти, и у нас имеются серьезные сомнения – а существовала ли она вообще, не является ли порождением ваших алкогольных фантазий… А одного вашего удара вполне хватило, чтобы раздробить человеку нос и причинить ему сотрясение мозга… Ведь вы когда-то были хорошим боксером!

– Почему когда-то?

Я скрестил руки на груди и пробуравил Перфильева ненавидящим взглядом. Так, чтобы он почувствовал и понял.

Легкий трепет прошелся по хилому телу следователя. Все в этой мизансцене вроде на его стороне, он должностное лицо при исполнении, я же – зек бесправный, и рядом, за дверью следственного кабинета, маячит пара верзил с дубинками, а за хилой спиной Перфильева возвышается вообще непобедимый и легендарный штат питерской милиции, которая кого угодно укоротит, скомандуй только; но все это – неподалеку, в принципе и потом; а вот прямо сейчас мы с глазу на глаз, и реально защитить его никто не успеет, если…

– И не только боксером, но и пловцом, биатлонистом… – выдержав паузу, говорю негромко.

– Вот-вот, идеальная кандидатура для киллера… – сглотнув слюну, все-таки берет себя в руки следователь. – Кстати, чем вы занимались, на что жили все эти годы? В вашей биографии столько белых пятен!

Началась раскрутка, и ключевое слово прозвучало. По всему, что Перфильев знает и предполагает, – мне сейчас «положено» почувствовать опасность и насторожиться. Вполне приемлемый вариант…

– Кроваво-красных тоже…

– Вы имеете в виду гибель жены и дочери?

– Не ваше дело, что я имею в виду…

– Не хамите, гражданин Семенов.

Несколько секунд мы молчали, вглядываясь друг другу в глаза.

Не всегда словами можно достойно ответить. Правда, и не всегда можно правильно понять, что сказано без слов. Но я старался, использовал профессиональные навыки, и Перфильев понял. Но дело есть дело, и он продолжил с несколько иною интонацией:

– С семьдесят пятого по семьдесят седьмой год вы служили в составе спецподразделения «Дельфин» на Черноморском флоте…

– Да. Я был боевым пловцом и горжусь этим. В Штатах их называют «тюленями», у нас – «морскими дьяволами»…

– Спецподразделение «Дельфин» создало в одна тысяча девятьсот семидесятом году Главное Разведывательное Управление…

– Ныне почившее в бозе.

– Ай, будто вы не знаете, что ничего так просто не исчезает… И из лап последнего вырваться совсем непросто. Говорят, по-хорошему оттуда не уходили вообще… – сообщил Перфильев и сделал паузу, выжидающе глядя на меня, – будто и в самом деле думал, что серьезный профессионал вот так возьмет и «расколется».

– А я туда приходил? Призвали, да и все. Будто не знаете, как все это у нас делалось.

– Я знаю другое: в спецподразделения шли на добровольных принципах. И навсегда оставались если не в них, то на смежных работах…

Что же здесь спорить? Я так и сказал:

– Многие из наших ребят связали свою жизнь с Ведомством… Многие, но не все. Я всегда был против насилия, да и вся эта дисциплина и субординация, все эти армейские навороты надоели… Короче, ушел на гражданку.

– Это не совсем так.

– Разве?

– Вы оставались на сверхсрочную службу в Казахстане. Воинская часть номер…

– Но вскоре демобилизовался. Добровольно.

– Мне это известно. До девяносто третьего года вы преподавали в Институте физической культуры имени Лесгафта, кроме того, насколько я знаю, так сказать, на общественных началах, но полагаю, что не бескорыстно, консультировали бойцов всевозможных спецподразделений МВД, КГБ и даже армии. В том числе и питерского «Грома»…

– Откуда у вас такая информация?

– Все тайное когда-нибудь становится явным… Но с девяносто третьего ваши следы вообще потерялись…

– Я ушел на творческие хлеба.

– Да бросьте вы, Кирилл Филиппович… (Наконец-то Перфильев назвал меня по имени-отчеству, а не «гражданин Семенов!»)… Конечно, мне известно о вашем увлечении живописью. Более того, я знаю, что как художник-эзотерист вы довольно популярны среди поклонников сюрреализма. Некоторые ваши произведения неплохо продавались. Но что такое сегодня сотня-другая долларов?

– К чему вы клоните?

– Чем еще вы занимались в этот период?

– Любил женщин, ловил рыбу, путешествовал. И не забывайте: у меня была семья, домашние хлопоты отнимали немало времени.

– Я посмотрю, как вы запоете сейчас… У нас есть данные, что вы работали на бандитов!

– Да ну?

– Вы натаскивали их в скоростной стрельбе, знакомили с азами диверсионно-террористической деятельности, вводили в мир различных восточных единоборств и так далее, одним словом, – обучали всему тому, что умеете досконально делать сами…

Здесь было положено сорваться, и я «сорвался».

– И сейчас я прямо здесь продемонстрирую один из своих коронных приемов, используя в качестве спарринг-партнера вас, милейший Яков Михайлович! Может, оторву уши, может – яйца, мне это запросто…

Перфильев юмора не понял, дернулся и быстро покосился в сторону громадного «вертухая», мирно расхаживающего по коридору за открытой дверью следственного кабинета. А затем заявил:

– Как чрезвычайно опасного преступника, я прикажу доставлять вас на допросы в наручниках! – и во время этой ламентации голос следователя задрожал то ли от возмущения, то ли от страха.

Я не пошевелился, только посмотрел в глаза Перфильеву. Искренне так посмотрел.

С каким наслаждением я бы врезал ладонями по его слоновьим ушам! Да так, чтобы полопались перепонки.

Достал ты меня, господин Перфильев. Роль ролью, но и без того мне захотелось тебя проучить, и пришлось даже сдерживаться – время для серьезного обострения еще не пришло. Ты мне, голубчик, сначала послужишь…

– Ну да ладно, – примирительно пробурчал следователь. – Оставим вашу удивительную биографию на время в покое… Вернемся снова к событиям рождественской ночи. Как они видятся вам?

Опять эти старомодные фразы! Но почему бы не рассказать? С максимальным приближением к истине…

– Я вышел прогуляться перед сном. Ну, естественно, был слегка навеселе, – как-никак такой замечательный православный праздник… Дошел по Кировскому до Большого, свернул направо… Там неподалеку, за магазином «Мелодия», есть ночной бар, не помню уже названия…

– «Розмари», – подсказал следователь.

– У входа стояла ватага пьяных парней. Они никого не впускали и не выпускали. Ей богу, я не собирался связываться с ними. Мало ли ночных точек в городе? И вдруг слышу плач, крики… Молодая женщина додумалась ночью прийти в бар без сопровождения и теперь не могла вырваться на улицу. Вы бы видели, как она рыдала! «У меня ребенок дома один!»… А эти дебилы только гогочут. Я со всею вежливостью попросил выпустить ее…

– Со всей вежливостью – это значит: «А ну, отпустите телку, козлы вонючие, а то я вам хари поразрисовываю!»

Точная цитата. Как с диктофона списанная.