Алексей Краснопивцев - Жажда справедливости. Политические мемуары. Том I

• Название: Жажда справедливости. Политические мемуары. Том I
• Автор: Алексей Краснопивцев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-0312-8

Перед вами мемуары А.А. Краснопивцева, прошедшего после окончания Тимирязевки более чем 50-летний путь планово-экономической и кредитно-финансовой работы, начиная от колхоза до Минсельхоза, Госплана, Госкомцен и Минфина СССР. С 1981 по 1996 год он служил в ранге заместителя министра.

Ознакомление с полувековым опытом работы автора на разных уровнях государственного управления полезно для молодых кадров плановиков, экономистов, финансистов, бухгалтеров, других специалистов аппарата управления, банковских работников и учёных, посвятивших себя укреплению и процветанию своих предприятий, отраслей и АПК России.

В мемуарах отражена борьба автора за социальное равенство трудящихся промышленности и сельского хозяйства, за рост их социально-экономического благосостояния и могущества страны, за справедливое отношение к сельскому хозяйству, за развитие и укрепление его экономики.

---

Многие выступающие жаловались на качество труб. Особенно остро шел разговор о срыве поставок утяжеленных труб, способных повысить скорость бурения скважин. Байбаков посетовал на Наркомчермет, который срывал поставку качественных труб. Сталин тут же позвонил наркому И.Ф. Тевосяну:

– Вы не очень заняты?.. Тогда прошу прибыть ко мне… Да, немедленно.

Явился Тевосян. Сталин, выждав паузу, сказал:

– На вас жалуются нефтяники. Байбаков, уточните, о чем идет речь.

Возникла естественная перепалка. Сталин не перебивал, молча ходил и слушал спорящих, останавливаясь то перед одним, то перед другим, пристально всматривался в лица, щурился и, наконец, недовольно поморщился и негромко сказал:

– Ладно. Вы поспорьте, а мы послушаем.

«Драчуны» замолчали, а Сталин иронично улыбнувшись в усы, ждал.

– Трубы, о которых идет речь, – сказал Тевосян уже спокойным голосом, – получают при бурении большую нагрузку и лопаются. Пробовали делать их из орудийной стали – все равно не выдерживают.

– Что же будем делать? – Спросил Сталин.

– Будем осваивать, – неопределенно ответил Тевосян.

– Скажите, что нужно, чтобы изготавливать эти трубы качественными?

– 300 тонн молибдена.

– А что вы скажете, товарищ Вознесенский?

Но тот чутко стоял на страже остродефицитных материалов.

Сталин с мягкой улыбкой вновь обратился к Вознесенскому, видимо, зная твердый характер председателя Госплана и щадя его самолюбие:

– Давайте выделим 300 тонн молибдена, а вас попросим восстановить это количество в НЗ. Вячеслав Михайлович, проголосуем?

Молотов согласился. Дело было решено.

Сталин уважал смелых и прямых людей, кто мог говорить с ним честно и прямо обо всем, что лежит на душе. Он таких людей слушал и верил им, как натура цельная и прямая.

Автор пишет, что не может вспомнить ни одного случая, когда Сталин повышал бы голос или говорил раздраженным тоном. Он никогда не допускал, чтобы его собеседник стушевался перед ним от страха или почтения. Умел сразу и незаметно устанавливать с людьми доверительный, деловой контакт. Мог одним мягко вставленным в беседу вопросом, жестом снять напряжение, успокоить, ободрить или дружески пошутить.

Когда возвращались с совещания в наркомат, Х.М. Сааков заметил Байбакову, что он вел себя спокойно, не теряясь, как у себя дома. Услышать такое о себе в 29 лет от опытного, смелого человека приятно. Но в этом была заслуга прежде всего хозяина кремлевского кабинета, создавшего на совещании доверительно-деловую атмосферу, в которой Байбакову удалось взять себя в руки. Сталин это заметил и запомнил.

Сталин всячески поддерживал толковых и смелых, выдвигал на руководящие посты, ведь не зря знаменитые «сталинские наркомы» – это в основном 30—35-летние люди с неизрасходованной энергией и верой, что будущее будет построено именно ими. Он требовал от каждого глубокого знания своего дела, конкретности. Проникал в самую суть исследуемой проблемы, обладал способностью находить наиболее слабые места в позиции собеседника. Ты оказывался, пишет Байбаков, почти безоружен перед его сжатыми до самой сути доводами. Мы знали, какую огромную власть он держит в своих руках, но сколько власти, столько и тяжелой ноши. И от Сталина до шахтера мы несли эту непомерную и гордую ношу, каждый по своим силам.

И снова встреча у Сталина, спустя почти четыре года, через три месяца после назначения Байбакова наркомом нефтяной промышленности.

– Товарищ Байбаков, вы знаете, что нефть – душа военной техники?

– Не только, это душа всей экономики.

– Тем более скажите, что нужно для развития отрасли,

– Надо «Второе Баку» осваивать, там мы открыли два крупнейших перспективных месторождения.

– А что нужно, настойчиво повторил Сталин.

– Капиталовложения, оборудование и знающие строители.

– Вы изложите все это в письменной форме, я скажу Берии.

Он тут же взял трубку телефона: «Лаврентий, вот здесь товарищ Байбаков. Все, что он просит, ты ему дай». Трудный вопрос был оперативно, без проволочек решен. И отрасль вскоре получила все.

Вдруг Сталин задал озадачивший Байбакова вопрос:

– Вы думаете, союзники не раздавят нас, если увидят такую возможность, если не будет бензина и дизельного топлива?

Байбаков предложил Сталину, назвав конкретные оборонные заводы, перевести их на выпуск буровых станков и другого оборудования для нефтяных промыслов. Сталин тут же через Поскребышева отдал необходимые распоряжения. Состоялся ясный, насыщенный мыслями и решениями разговор, определивший судьбу нашего государства в конце войны, в преддверии мирных лет. Когда он закончился, Сталин вдруг спросил:

– Вот вы – такой молодой нарком… Скажите, какими свойствами должен обладать советский нарком?

– Знание своей отрасли, трудолюбие, добросовестность, честность, умение опираться на коллектив, – начал перечислять «молодой нарком».

– Все это верно, это очень нужные качества. Но о важнейшем качестве вы не сказали.

Сталин, обойдя вокруг стола, подошел к Байбакову и сказал: «Советскому наркому нужны прежде всего «бычьи нервы плюс оптимизм». Сколько раз приходили потом эти слова на ум Байбакову, чаще всего на посту председателя Госплана. Нужны они и сегодня, чтобы трезво, здраво и спокойно оценивать и понимать то, что произошло с нами и с нашим государством.

Ехал Байбаков из Кремля окрыленным, но с беспокойством в сердце: стране нужно очень много нефти, иначе они нас раздавят.

Автор вспоминает, что до сих пор поражает, с какой быстротой и неукоснительностью выполнялись тогда все правительственные решения и распоряжения, которые отдавал Сталин.

Страна вставала из руин с невероятной быстротой, одновременно направляя силы на укрепление своей обороны. Достижения тех лет еще долго будут вызывать удивление, но надо понимать, что добыты они были благодаря самой жесткой партийной и государственной дисциплине во всей стране.

Руководство Советского Союза сумело победой закончить Великую войну и сохранить потенциал для быстрого послевоенного роста экономики. В выступлении Сталина перед избирателями в Большом театре, в феврале 1946 года, страна услышала, что партия намерена организовать мощный подъем народного хозяйства. В короткий срок, за три пятилетки, промышленное производство по сравнению с довоенным должно подняться втрое. Оказалось, что Сталин даже преуменьшил наши возможности.

Уже в первое послевоенное десятилетие, в 1955 году национальный доход страны вырос в 2,9 раза, объем промышленной продукции – в 3,2, розничный товарооборот – в 2,1, реальная заработная плата – в 1,8 раза.

После смерти Сталина началась борьба за власть, и на побежденного в ней списывались все недостатки прежнего правления и жертвы репрессий. Созданная «хрущевцами» легенда о Берии, как главном виновнике злодейств дожила до наших дней. Но кто такой Берия и что такое бериевщина – мы вынуждены только догадываться.

Не следует забывать, что Берия был человеком жестоким и властолюбивым, крайне опасным к своим соперникам по мере того, как он все больше завоевывал доверие Сталина. Например, на его совести расправа над председателем Госплана СССР Н.А. Вознесенским. Сосредоточив в своих руках почти никем не контролируемую власть, Берия самоуправно распоряжался судьбами отдельных людей и целых народов.

Но Берия был способен достигать важных для государства результатов, и это должно быть главным при оценке его роли в развитии СССР. Как бы то ни было, в руководстве страны, в широких партийно-государственных кругах сложилось твердое убеждение, что успех любого дела обеспечен, если оно возглавляется Берией. Сталин видел и высоко ценил его несомненные способности.

И.В. Курчатов, назначенный в феврале 1943 года руководителем научно-исследовательских работ по использованию атомной энергии, смело выразил свое недовольство некомпетентностью и нераспорядительностью Молотова, осуществлявшего вначале общее руководство проектом. Он обратился в сентябре 1944 года к Берии с письмом, где выражена необычайная острота вставших проблем, и попросил его дать указания о такой организации работ по урану, которая соответствовала бы возможностям и значению великого государства. Берия дал ход столь принципиальному мнению.

Сталин доверил Берии святая святых послевоенной стратегии страны – работы по созданию советского атомного оружия. С его приходом к руководству проектом в 1945 году, дело получило такой размах, который обеспечил создание советской атомной бомбы раньше американской. Берия был мастер обеспечивать успех дела. 29 августа 1949 года грянул взрыв первой советской атомной бомбы, что было для американцев ошеломляющей неожиданностью. Прекратился атомный шантаж, новая мировая война была отодвинута. Некоторые участники тех событий не боялись называть его «отцом советской атомной бомбы».