Александр Афанасьев - Ликвидатор

• Название: Ликвидатор
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-70457-6

1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год. Когда Джордж Буш сказал в рождественском телеобращении: «Хвала Богу, мы выиграли холодную войну», он и не подозревал, как быстро за эти слова придется расплатиться…

---

Постановляю

1. Учредить институт Валиев Вилайятов Имарата Кавказ

2. Контроль за исполнением Омра оставляю за собой

3. Омра вступает в силу с момента его подписания

Амир Имарата Кавказ

Абу-Усман (Докка Умаров)

29 Рамадан 1428 год

09 июня 2015 года. Где-то в Подмосковье

Государственные дачи чем-то до сих пор, но отличаются от частных особняков. Неуловимо – но отличаются…

Частные особняки – там все подчинено одному: удобству его обитателей. Там большой дом с бассейном, с садом, часто с теннисным кортом. Там лужайка, там часто – детская площадка, дорогая, не такая, как во дворах домов для простонародья. Иногда там даже бывает небольшой огородик – старые привычки умирают сложно, а многие из тех, кто владеет сейчас особняками, помнят еще голод и зарплату научного сотрудника, на которую только и купить, что несколько килограммов колбасы (если найдешь). Потому и живут такие люди торопливо и жадно, они стараются взять от жизни все, что не взяли в голодной юности, стараются успеть, пока Бог не призовет их к ответу. Конечно, не все такие….

Государственные дачи…

Скромные особняки на нескольких гектарах векового соснового бора или елового леса, отсыпанные песком тропинки, идеально заасфальтированные дороги. Дома чиновного вида, совершенно неприспособленные для нормальной жизни. Здесь нет ничего для детей, нет ничего для отдыха, и кажется, что живут здесь некие роботы-автоматы. Винтики. Функции в анонимной и безжалостной государственной машине. Такие дома охраняются, и стоимость забора может превышать стоимость самого дома. Интимно-узкие, аккуратные тропинки в лесу прерываются полянками и небольшими прудиками, беседками, рядом с которыми уютно дымит мангал и сами собой появляются полные бутылки водки взамен пустых и закуска…

Черный «Шевроле Экспресс», принадлежащий УФСБ по Москве и Московской области, появился у ворот государственной дачи уже на следующее утро. Полковник, командовавший операцией, был лисом хитрым, опытным и соображал, что ночью начальство беспокоить не стоит, даже если операция и прошла успешно. А в Лефортово гостя оформлять было нельзя, потому что все надо было сделать тихо и незаметно. Так что ночь задержанный провел на собственной дачке полковника недалеко от Москвы, куда они зарулили, чтобы скоротать время, немного поесть и в кои-то веки раз по-человечески, пусть и по очереди, поспать. Их пленник, лежа в машине, за это время успел обмочить штаны, многое передумать и начать бояться. Страх созрел в нем как гнойный нарыв: ткнешь – и поплывет омерзительная жижа…

Такова была система, которую они сами создали и в которой жили. Каждый из них считал своим неотъемлемым правом не просто приказывать людям, не просто обирать людей, а унижать их, унижать даже без особой на то необходимости, плевать на них, лишать их человеческой чести и достоинства, опускать на самое дно. Но за это была плата, о которой задумывались, только лихорадочно распродавая барахло, чтобы успеть свалить, сидя в СИЗО или лежа вот так вот, в обоссанном багажнике или салоне микроавтобуса. Если ты относишься к людям не по-человечески – то будь готов к тому, что точно так же обойдутся и с тобой. Ни один из тех, кто находился в системе, не был ни от чего застрахован. Ни один не имел никаких прав, которые нельзя было бы отнять. Он мог руководить министерством, ведомством, спецслужбой, но за спиной уже жадно дышали молодые волки, готовые вцепиться и разорвать, стоит только дать кому-то команду: «фас!», «можно!». И ничего не сделаешь, не спасешься – те, кого унижал и опускал ты, не упустят возможность отомстить. Это было правилом – и каждый, кто продавал дьяволу душу, лишь втуне надеялся, что дьявол не явится за товаром…

Если так поразмыслить… прав у них было даже меньше, чем у обычного гражданина. Обычный гражданин – он и есть обычный, им занимается полиция, надзирает прокуратура, судит суд. Но самое смешное – что чаще всего обычный гражданин бывает невиновен, и чаще всего – либо прокуратура, либо суд это понимает. А вот в системе – виновны были все без исключения, потому что невиновный был неуправляем, а потому – опасен. Невиновных в ближний круг просто не брали и не доверяли им. А тот, кто сам нарушает закон, вряд ли может рассчитывать на его защиту…

Утром они выехали на трассу. Двадцать километров – и неприметный поворот, не напрямую – а с заправки, специально тут построенной. Униформированный пост, потом скрытый пост – уже шляпы[13]. Везде по звонку их пропускали…

Полковник был в принципе неплохим человеком. Он понимал, что скорее всего то, что они делают, не совсем законно. Но все это перекрывалось одним фактом: он был на сто процентов уверен, что этот обоссавшийся ублюдок – виновен. В чем-то, но виновен. Такова особенность нынешней власти – невиновных просто нет. И в кои-то веки раз виновный будет по-настоящему привлечен к ответственности – без шуток, без лукавого «условно». А это грело душу. Потому что полковник был обычным человеком и от вопиющей безнаказанности просто устал…

На воротах их остановили и дальше уже не пустили. Подкатили трое холуев на чем-то, напоминающем гольф-кар, небольшой бесшумной машине на электротяге. Здоровые, в теле, холеные… на них пахать можно, а они тут… отсиживаются, холуи поганые. Полковник, немного отошедший от обычного мандража после захвата в родном доме, снова ощутил, как в нем вскипает изнутри мутное варево злобы…

– Задержанный у вас? Мы его забираем…

Полковник преградил путь, так что холуй нарвался на локоть.

– Ты кто такой, дядя? Документики имеются?

Холуй поморщился от боли, недоуменно посмотрел на него. «Зеленый человечек»[14], да еще и с голосом – чудеса. Он сам – представитель власти, представитель всемогущего Сергея Сергеевича, и его слова – это слова самого Сергея Сергеевича, его воля, его приказ. Хотя… и шум поднимать тоже не стоит. Лучше без шума. Потому что полкан этот – явный псих, по глазам видно. А случись чего – за него впрягаться не будут. Проблемы негров шерифа не волнуют…

– Нам сказали забрать, и мы забираем… – примирительным тоном сказал он. – Если вопросы есть, позвони, кто там тобой командует, спроси. Тебе скажут.

Полковник смерил взглядом холуя, достал телефон, набрал номер. Коротко переговорил с человеком в Центральном аппарате, который и послал их на захват. Отступил в сторону.

– Давай… забирай.

А про себя подумал: откуда только такие гниды берутся? Здоровый мужик, епт… неужели ему в кайф… холуйствовать?

Двое тренированных холуев привычно протащили обмякшее от страха тело в ссаном костюме по дорожке и бросили рядом с небольшой, похожей на избушку на курьих ножках беседкой. Оттуда вкусно пахло шашлыком.

– Подождать, Сергей Сергеевич?

Повинуясь начальственному жесту – моментально растворились в тиши векового леса. Двое из ларца, одинаковых с лица, не иначе.

Сергей Сергеевич, не торопясь, доел шашлык с шампура. Шашлык был настоящий, вкусный, его готовил грузин, и из баранины – не из свинины, не из говядины, как обычно готовят в России – из настоящей баранины, которую перед этим отмачивал в сложном уксусном растворе, чтобы убрать горечь. Баранина мясо сложное, с запахом, с плохим жиром, его надо уметь и выбирать и готовить. Но этот шашлык готовил настоящий мастер.

Доев шашлык, Сергей Сергеевич спустился на засыпанную песком полянку перед беседкой. Солнце уже грело, день обещал быть жарким.

– Ты что сделал, гнида педерастическая?..

Молчание.

– Ты что сделал, петух топтаный… – повторил Сергей Сергеевич и, не получив ответа, ударил лежащего подчиненного ногой в живот. Затем, озверев, принялся пинать его, хекая и тяжело дыша, как в драке. И не прекращал, пока не заболело сердце и не появилось скверное ощущение онемения в левой руке. Он уже знал, что это – преддверие инфаркта, и что бы ты ни делал, надо прекращать.

Утомившись, он вернулся на веранду, мрачно посмотрел на стол. Водка ждала его – отличная, чистая как слеза, нескольких ступеней очистки, настоянная на кедровых орешках – но водку было нельзя. Он схватил кувшин со свежевыжатым клюквенным морсом, отхлебнул. Немного успокоился. Он зверел и знал это за собой. А сейчас звереть было нельзя, надо было сохранять трезвый рассудок…

Глотнув еще морса, он вернулся на полянку. Подошел к избитому им человеку.

– Ты что сделал, гнида? Ты хоть знаешь, что теперь будет?

Вместо ответа избитый человек вдруг заплакал. Потом вдруг дернулся, Сергей Сергеевич не успел убрать ногу – чиновник схватил ее и начал целовать ботинок, мусоля дорогущую британскую кожу слюнями, соплями и кровью.

Твою же мать…

Сергея Сергеевича едва не вывернуло наизнанку от презрения и омерзения…