Валерий Шаров - Шаг в сторону. За чертой инстинкта

• Название: Шаг в сторону. За чертой инстинкта
• Автор: Валерий Шаров
• Жанр: Психология
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-903545-20-9

Книга открывает трилогию, объединённую общим названием «За чертой инстинкта» и посвящённую поведению людей в необычных обстоятельствах. В отличие от животных, которые при этом действуют довольно предсказуемо, основываясь прежде всего на природных инстинктах, человек даёт целый фейерверк порой совершенно неожиданных реакций. Если, условно говоря, принять поведение животных в таких обстоятельствах за «ноль», расположив на нулевой отметке практически полностью предсказуемое их поведение, то человек будет демонстрировать по этой условной температурной шкале разброс от –40 до +40 градусов. При этом в разделе «ниже нуля», как правило, оказывается поведение, в котором проявляются человеческие качества, связанные с невысокими духовными ценностями.

Именно о таком поведении людей в необычных, а порой и экстремальных ситуациях рассказывает первая книга. В ней не только описаны удивительные реальные истории, приключившиеся с разными людьми и самим автором, но и проводится социально-психологический анализ поведения того или иного человека. Для кого-то такая история будет просто захватывающим рассказом, а для кого-то – уроком, который поможет разумно и достойно вести себя при попадании в похожую ситуацию.

---

– Вы объявили общесудовую тревогу до столкновения или после? – это вопрос прокурора.

– После.

– А по правилам вы должны были объявить её сразу, как только ситуация обострилась. Тогда бы и ваши мотористы действовали более собранно. Ведь в машине никто не знал об опасном сближении. Почему вы вторично не позвонили в машинное отделение и не поторопили механика?

– Я не хотел его нервировать. И, кроме того, я наблюдал за «Нахимовым» и искал ответ на вопрос: что я ещё могу сделать? Как только винт заработал назад, я дал три гудка (сигнал о заднем ходе). Оставалась минута.

И вот тут уже ничего нельзя было сделать. Все предыдущие манёвры или бездействие сконструировали грядущую действительность так, что две многотысячетонные, страшно инертные махины обязательно должны были встретиться в одной точке. Очевидцы могли только наблюдать с недоумением или ужасом в глазах, как пароходы, продолжая следовать почти перпендикулярными курсами, неотвратимо сходились на огромной водной глади Цемесской бухты, где, кроме них, практически никого не было. Удар «Петра Васёва» пришёлся ближе к корме «Нахимова» в два его отделения: дизель-генераторное и машинное. Бульб (нижняя часть носа. – Авт.) сухогруза вошёл в корпус пассажирского судна и примерно через три минуты, прилично развернувшись, вышел из него. По оценке экспертов и на основании расшифрованной курсограммы, размер пробоины составил около 85 квадратных метров. Через эту огромную дыру в борту оба отделения были затоплены в течение нескольких секунд, и судно обесточилось. После расцепления судов пароход «Адмирал Нахимов» из-за поступления огромных масс забортной воды начал резко крениться на правый борт и через 8 минут, имея крен свыше 60 градусов, ушёл на дно.

Впоследствии оба капитана были признаны Верховным судом СССР виновными и с учётом особой тяжести совершённого преступления и исключительно тяжких последствий приговорены к пятнадцати годам лишения свободы каждый. Были такие, кто желал и требовал применить к ним высшую меру наказания – расстрел, но объективное и в соответствии с законом проведённое расследование происшедшего не обнаружило в действиях капитанов «расстрельной» статьи о предумышленном убийстве. Здесь не место рассказывать, как необычно сложилась их дальнейшая судьба после досрочного отбывания наказания, но место – попытаться дать социально-психологическую оценку их поведения в минуты до и после страшного столкновения двух судов, которые вместе с жизнями сотен находившихся на них людей были доверены им в силу их морской профессии. Тем более что трагическое столкновение в Цемесской бухте двух огромных судов в ситуации на море, при которой подобное ни при каких обстоятельствах не должно было бы случиться, породило массу толков о сверхъестественных, запредельных для разумения и объяснения человеком причинах случившегося. Какое сверхъестественное, какие запредельности разумения?!

Очень многое прояснилось, когда начали всплывать некоторые, что называется, человеческие подробности отдельных событий того вечера. Ну, например, изначальное отступление диспетчером порта от общепринятых морскими нормами правил расхождения судов, в результате которого одному судну по совершенно неприемлемым причинам было отдано предпочтение в прохождении относительно другого. Следовали бы жёстким Международным правилам предупреждения столкновения судов, возможно, до столкновения дело не дошло бы. Не следовали… В практике вождения на море существует негласное правило: при пересечении курсов идущих навстречу друг другу судов капитан не должен уходить с мостика. А капитан «Нахимова» ушёл! И не только ради книги об экстрасенсах. Но, видимо, ещё и потому, что на вахту заступил не самый лучший его друг – второй помощник, парторг А. Чудновский. По версии тогдашнего старшего следователя Генпрокуратуры СССР по особо важным делам Бориса Уварова, капитан специально оставил не очень опытного в судовождении А. Чудновского разбираться в сложившемся сложном положении в акватории, дабы унизить его в глазах подчинённых. И, как следствие, парторг – второй помощник начал совершать в экстремальной, видимо и впрямь незнакомой ему обстановке действия, которые ещё более усугубили складывающуюся опасную ситуацию на море: неоправданно и часто менять курс «Нахимова» в ожидании ответа о действиях в отношении его с «Васёва». По мнению того же следователя Уварова, если бы Чудновский не вертел штурвал, а шёл прежним курсом 160 градусов, теплоход успевал бы уйти от столкновения. В крайнем случае мог удариться под острым углом без столь трагических последствий. Наоборот, находящийся на своём месте в роковые минуты капитан сухогруза В. Ткаченко слишком доверился иностранной технике. Его третий помощник П. Зюбук следил за ситуацией не по японскому САРПу, а собственными глазами – он уже видел в непосредственной близости от них громаду «Нахимова» и дергал Ткаченко за рукав: машина в манёвренном режиме, а пеленг «Нахимова» не меняется, если срочно что-то не предпринять, можно «пойти на абордаж». В ответ услышал невозмутимое: «Не бойсь, тут японская техника».

Потом говорили, что у капитана сухогруза был так называемый специалистами «радиолокационный гипноз», когда экрану веришь больше, чем собственным глазам. Так попустительское отношение к установленным простым правилам одних, человеческие амбиции других и психические особенности третьих действующих лиц этой трагедии неотвратимым образом вмешались в судьбы и жизни многих, многих людей.

Катастрофический удар сухогруза в беззащитный борт пассажирского судна на исходе последних суток лета 1986 года, который предопределили действия одного и бездействие другого капитана, поставил ничего не подозревающих людей на борту «Адмирала Нахимова» в сверхэкстремальную ситуацию. В совершенно незнакомую большинству из них ситуацию, где в борьбе за жизнь нужно было полагаться на случай, удачу и собственные силы. Чтобы хоть как-то представить, что происходило на «Нахимове» после этого удара и с чем пришлось столкнуться людям, которые оказались на нём (кто в качестве пассажиров, а кто – экипажа), обратимся только к двум рассказам участников трагедии.

Людмила Богданова, пассажирка:

«Я и ещё две подруги из нашей тургруппы стояли на площадке перед коктейль-холлом. Мы собирались на шоколадный коктейль. А пока курили и смотрели сверху на палубу, где шёл концерт для ветеранов. Представляли танцы народов СССР, и кто-то лихо отплясывал лезгинку. Мне надо было разменять 50 рублей, и я открыла косметичку, чтобы достать купюру… Вдруг – толчок. Погас свет. Сразу же смолк эстрадный оркестр, оборвав мелодию. Наступила темнота и тишина. Стало жутко. Но тут зажёгся аварийный свет, и все внизу зашевелились, засуетились… Второй толчок… Кто-то закричал, кто-то упал… Я, трусиха, уцепилась за перила. Увидела рядом руководителя нашей группы: «Вячеслав Николаевич, мы, наверное, уже гибнем?»

– Люда, спокойно, спокойно… – ответил он.

Откуда-то прибежали матросы в оранжевых жилетах… У меня теперь оранжевый цвет жуть вызывает. Мы им кричим: «Что случилось?»

– Ничего! – отвечают. – Всем на левый борт!

Я успела сделать два шага, как палуба поехала из-под ног. Я, когда боюсь, хватаюсь за что попало – намертво хватаюсь. Вцепилась в поручень трапа. Это и спасло, потому что пароход с чудовищным грохотом стал валиться на правый бок. Всё, что могло лететь, летело: скамейки, бочки, люди… Я висела, а подо мной высота была как из-под купола цирка. А в руке у меня косметичка зажата. Так с ней и ушла под воду. Вместе с пароходом. Я плавать не умею, а отцепиться боялась. Воздух в груди стал кончаться, я полезла наверх – руками ступеньки перебираю, но бьюсь головой о какое-то железо. Всё же доползла до края. А там – пробкой наверх. Меня выбросило. Потеряла очки. Руками по воде бью, тону. Но, наверное, бог послал мне две доски. Они всплыли рядом, с гвоздями. Я ухватилась за них. А рядом, метрах в пяти, спасательный плотик. Мне кричат с него: «Плыви сюда! Доски брось, а то гвоздями пропорешь!» А я и этих пяти метров проплыть не могу, доски выпустить страшно. Наверное, волной меня поднесло. Мест на плотике уже не было. Я держалась за опоясывающую его верёвку. Вокруг ещё человек десять. Держусь, не выпуская косметичку. Пальцы не разгибаются. Рядом женщина меня успокаивает: «Девушка, держитесь! Раз выплыли, нас спасут»…

Прошло ещё несколько часов. Я болтаюсь у плотика. Сил больше нет. Чувствую, всё, сейчас уйду ко дну. Лучше сейчас, чего зря мучиться. Мужчина, рядом держался, кричит на плотик: «Эй, девушке плохо!» Меня вытащили, и тут я потеряла сознание… Потом подошёл какой-то катер. Нас подняли на борт. Кто на ногах не стоит, кого тошнит – краски в воде наглотались… Промёрзли. Моряки снимали с себя одежду – до тельняшек – нам отдавали».

Сержант транспортной милиции Владимир Ясиненко добровольцем работал на ликвидации аварии Чернобыльской атомной электростанции. После этого получил назначение на «Нахимов». И натурально попал из огня да в полымя. Его воспоминания о происшедшем: «Я стоял в уголке на корме и смотрел на танцующих, когда сильный удар тряхнул судно. Многие не смогли удержаться на ногах. Я кинулся к борту посмотреть, не упал ли кто в воду, и в этот миг погас свет. Ослеп на несколько мгновений в наступившей темноте. Почувствовал резкий запах мазута. Скомандовал «Потушить сигареты!» – и почувствовал, как кренится палуба. Где-то рядом кричали. Я подскочил к каюте, откуда звали на помощь, рванул ручку, но стены, деформированные ударом, накрепко зажали дверь. Скользя по убегающему из-под ног полу, кинулся искать лом. Нашёл его, но, когда вернулся, из каюты хлестала вода… Пароход уже был обесточен, но мне удалось пробраться в свою каюту, включил тревожную сигнализацию. Поднялся наверх. «Надевайте спасательные жилеты!» – кричал всем, кто растерянно метался. Пожалел, что забыл вытащить свой нагрудник из каюты. Но было поздно. Пароход кренился всё больше. С места срывались и падали в воду скамейки, спасательные плоты, бочки… На шлюпочной палубе уже нечего было думать о спуске на воду шлюпок. На глаза попался спасательный круг. Взял было его, но тут услышал женский плач. Пассажирка не умела плавать. Я успел только набросить на неё круг. «Держитесь крепче!» – крикнул, и волна подхватила меня, закрутила, бросила… Очнулся метров за пятьдесят от судна. Ухватился за конец бревна. Неподалёку заметил два связанных пустых спасательных плота. Отвязал один, оттолкнул к барахтавшимся в месиве из воды и мазута людям. На второй поднялся сам, вытащил из воды ребёнка с отцом… Вместе начали собирать людей. Оглянувшись, увидел прямо перед собой картину, о которой помнить буду всю жизнь. Ярко освещённый лучом прожектора с берега пароход стремительно погружался в воду. На корме оставалась ещё кучка людей, они кричали, плакали, обнимались… Через несколько секунд всё пропало… Я приказал искать на плотах ракетницы и свистки, связываться верёвками, держаться вместе. Через час, когда моряки-пограничники подняли нас на катер, помогал им втаскивать пассажиров…»