Вадим Бусырев - Пока играет скрипач

• Название: Пока играет скрипач
• Автор: Вадим Бусырев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-80-87940-07-5

Книга состоит из почти криминальных историй, описывающих реальную жизнь русских военных в семидесятых годах. В основном сюжет произведений посвящен раскрытию краж и подлогов в советской армии того времени.

---

В общем, сказал мне Мишаня:

– Ты б, чучело, ле-лементарно мог бы к нам в Дрезден попроситься. У твово батькиного корешка-то. Глядишь, не пришлось бы мне счас с тобой тут…

Вытер сухой глаз свой мокрой ладонью Мишаня, хлобыстнул полстакана «чистяка» и задумчиво протянул:

– Да…, надо от тебя, Вадя, в будущем, пожалуй, подальше…

Это ему не удалось.

А осовевший помначштаба встрепенулся, как бы проснувши, обвёл нас несколько помутневшим взором, как у пьяненького Рокуэла Кента, и вымолвил горделиво:

– Э, нет. Это хорошо, что нас сюда занесло. Хочу вас запечатлеть всех. На сопке у зениточки нашей, а?

Поповщина, более трезвый – ему в караул заступать, закончил:

– …все мы лежим пьянющие. Начинай малевать сейчас же, Мишка. А то, когда ещё в такой кондиции застанешь натурщиков.

А я тогда сидел между двумя Мишками. И загадал желание.

И вот Вам пишу, Друзья. Осуществляю.

А дальше предоставили отпуск. Денег дали по сотне рублей. На месяц. По тем временам, при наших запросах, да по тому юному здоровью – огромное богатство. Предоставили бесплатный проезд к месту отдыха и обратно к месту службы. Фантастично!

Небольшой компанией двинули в Молдавию. Там бывать никому не приходилось. В Дубоссары. На речку Днестр. Жучила слыхал, что там – рай. Кирагуду причмокивал и кивал башкой. Длиннющий худющий Тюшов откуда-то сверху попросил их, чтоб без обмана. Терминасов, Тером кликать будем, так короче, щёлкнул пальцами, «снимая» воображаемую колоду, успокоил Тюша:

– Не бзди, Санёк. Я знаю. Там, в Днестре, заместо воды – вино, молдаванки в нём плещутся, помидорами обожрёшься, в двери и по ширине проходить не будешь.

В принципе, сбылось, в основном, всё. Кроме последнего. От помидоров проклятых все мы, не только Тюш, вес сбавляли. Сразу же. Поэтому ограничились винищем. Однажды вдвоём с Жучилой пошли с утра на речку. Рано. Вроде искупаться. Да задержались. И где-то затерялись до вечера. Оба мы худого сложения и довольно роста скромного. Но точно помним, по сю пору, что осилили по восемь фугасов «Алиготе». Сейчас уже не верится в это. Но было.

Шлялись мы по Дубоссарам, со всех сторон подпевала нам молоденькая Ротару и были молдаване прекрасными добрыми ребятами.

На речном песочке Тюшик «подкатился» к одиноко сидящей девушке. Если возможно так выразиться. Если шагает коломенская верста. За два метра ростом. С такой высоты, да ещё чуток близорукий, Тюшик ошибся. Думал молдаваночка местного розлива, оказалась вообще коренной ленинградкой с улицы Восстания. Зато не тушевался Кирагуду. Выждал с полчасика и увёл Лидку на долгие годы. В качестве первой своей половины.

Тюш не переживал, молоток! Попробовал побить наш с Жучилой рекорд. Насколько мы помним – не вышло. Рекорда. А может это мы с Бобом завысили реально выпитое.

Через пару недель уезжали сначала втроём. Жучила, Тер и я. Без единой копейки. В общем вагоне. Очень хотелось жрать. Вспоминали о валяющихся помидорах. Вдоль дорог советской Бессарабии. Тер сделал правой рукой несколько разминочных пассов. В Горном он был не из последних по префу. Кирагуду, Тер, Сирота[27] – украсили б сборную института. В поезде «Кишинёв – Ленинград» Тер оказался один. Мы с Жучилой, как говорится, имели право играть лишь в классе «Г». То есть под столом, неполной колодой. Пики с винями путали.

Тер пошёл по вагонам. И сел играть. В чужое купе. К незнакомым попутчикам. Чужой колодой!

Мы топтались в тамбуре. Стреляли покурить. Напоминали малых деток, чья мамка вышла на панель. Чтоб они не помёрли с голодухи. Сейчас вспоминаю: вообще-то не так, чтобы уж очень и смешно. По нынешним временам – быть нам всем в криминальной хронике.

А тогда Тер совершил невозможное. И выиграл, и живым ушёл, и деньги в клювике унёс, сводил нас никчёмных в вагон-ресторан, напоил и накормил! И тем сохранил свою и наши жизни для «действительной». Жук отматулил до института. Сержантом на Новой Земле. Тер отбывал под ружьё в Сибирь. Я – в Мурманск. Кирагуду – в Закавказский военный округ. Ванечка Леонтьев забрался дальше всех. На Чукотку. Савва влился, для укрепления, в знакомый нам Выборгский дивизион.

А в Таманской дивизии, наверное, так и остались в некомплекте. Без меня.

5. Последний перекрёсток

Взят билет на самолёт. Рейс «Ленинград – Мурманск». Будний день. Это точно. Не в выходные же прибывать в часть. Прибывать, а не являться. От глагола «являться» отучили давно. Является, мол чёрт. Почему-то эту безобидную истину в армии вбивают каждому в башку легко и быстро. А что-нибудь вроде: «не обижай новобранца»…

На Мурманск несколько рейсов. Ночных нет. Взял на дневной. Лететь – два часа с копейками. Торопиться некуда. Полярный круг и всё, что за ним, теперь от меня не убегут. А я от них?

Провожал меня небольшой круг друзей. Из Горного – никого. Все в эти минуты разъезжались. Или уже разлетелись. Были те, с кем не удалось мне выучиться на металлурга. Лёха-шланг заканчивал Макаровку. Тоже шёл под знамёна. Северного военно-морского флота. На три годочка.

– Может, свидимся где-нибудь на побережье Кольского? – предположил или предложил мне Шланг.

– Лучше в Мурманске. В кабаке, – выдвинул альтернативу, вроде я, а вроде и кто-то другой. Моими устами.

Петух, солнечно улыбающийся в те годы, прискакал. Отпустил огромную бороду. К тому времени бросил уже универ и год болтался по Сибири. С шабашниками. Припёр сладкую бутылку наливки «Спотыкач».

– Так вышло. Ничего не попалось другого, – оправдывался виновато.

– Как войдёт, так и выйдет, – резюмировал Алька Шик.

Петух, как знаменитый царский адмирал-академик Крылов, употреблял всё, «кроме воды и керосина»[28]. Боб пил «Спотыкач» из принципа. Начинали политех вместе. Один курс он как-то, где-то профилонил. То ли с наслаждением, то ли с отвращением хлебнул. Изрёк, уродуя, как обычно, букву «р»:

– За севегное напгавление я тепегь спокоен. Там вгаги не пгойдут!

Немного окосев, продолжил:

– Закончу – тоже, пожалуй, пойду. Попгошусь сам. Пойдём вместе, Алька, а?

Шик никогда за словом по карманам не лазил. Что попадалось, то и декламировал:

– Непгеменно, Бохматик. У моей Люсенды есть надёжный вгач. Семён Абгамович. Психиатог. Он направленьица нам по такому случаю почти бесплатно пгодаст.

Объявили посадку на рейс.

Хоть я и не глотнул петуховского «Спотыкача», но два часа лёта провёл в полусне. А если б хлебнул, изменился ход событий? Или нет? Для меня, не для планеты же. Я «Спотыкач» не принимал, а рейс тот аэрофлотовский, мой первый рейс в Мурманск, над ним и… споткнулся.

За иллюминатором – мгла. Щелчок микрофона и стюардесса спокойненько, подумаешь – делов-то:

– Над Мурманском снежный заряд. Наш самолёт возвращается в Ленинград.

Ещё два часа, посадка. Я – снова в Питере. Первый раз такое было. И пока, тьфу-тьфу, последний.

Часок поболтались у стойки регистрации. Самолёт заправили (хотелось верить). Загрузились снова. И на второй заход.

К двенадцати ночи приземлились. Явно не в Ленинграде. Тихо, морозно, темно. Всё в снегу. Начало сентября.

Хотелось Заполярья? Извольте. Это ещё не всё. До Мурманска автотранспортом часа полтора. Рейсовые автобусы ушли в десять вечера. Теперь утром. Аэропорт – деревянный барак. Половина пассажиров куда-то рассосалась. Остальным дали раскладушки. Видимо, все северяне. Ни у кого никакого шороха или недовольства. Ситуация обычная. Не в первой. Заснул, как убитый.

Утром на автобус и – в Мурманск. Обледенелое шоссе, вокруг заснеженные сопки. Низкие тучи, мелкий колючий снежок.

Штаб дивизии практически в центре города. На берегу залива. Вправо и влево – корабли, корабли… Сердчишко забилось.

Отдел кадров. Начальник, полковник, заслуженный, в сединах. Оглядел меня, документы.

– Чего вчера не прибыл?

Доложил, показал справку. Желающим в аэропорту давали.

Полковник миролюбиво:

– Это ничего, это нормально. Привыкнешь. Да, вчера с утра был уже один. Такой же, как ты. Макаренков.

Я поддержал разговор:

– Знаю его. С горного факультета. Нас двоих направили сюда. А он родом из Апатит.

Подтвердил полковник. И меня обрадовал:

– Так. Его я отрядил сюда. В Мурманск. При штабе дивизии. В отдельный зенитно-пулемётный взвод. Ты не успе-е-ел…

Вот так. Кадровик уже что-то писал, печать шлёпал. Продолжил самое главное для меня:

– А ты у нас поедешь в Печенгу. Севернее, да не совсем. Есть ещё новая Земля. Так что – не боись. В отдельный зенитный дивизион поступаешь. Нормальный ход!

Три львовских[29] рейсовых автобуса. С площади у железнодорожного вокзала. На Печенгу – Заполярный – Никель. В семнадцать тридцать вечера. Такая же связка была утром.

И погнали. Назад, мимо аэропорта, а точнее – на север. Вокруг – сопки, метель, мгла.

Уже рано темнело. А львовские гнали – чертям тошно. В их удали мне предстояло убедиться, обливаясь потом от ужаса. В недалёком будущем.