Степан Калита - Записки социопата

• Название: Записки социопата
• Автор: Степан Калита
• Жанр: Русское современное

Перед вами история о молодом человеке, который в «лихие девяностые» пытается строить бизнес – и сталкивается с произволом правоохранителей и бандитами. Эта книга – о преодолении трудностей, которые встречаются на жизненном пути далеко не каждого мужчины, она – о взрослении и становлении личности под давлением очень непростых обстоятельств.

---

Выбирать продавца нужно было из двух ребят. Один из них – невысокий и белокурый, сразу видно – мальчик из приличной семьи, такого с радостью взяли бы на работу в любой офис. Многие идиоты до сих пор подбирают персонал по физиономическим признакам. Как будто приятная внешность – гарантия отличной работоспособности. Особенно этим в корне неправильным подходом отличаются разнообразные кадровые агентства и слабо разбирающиеся в людях эйчары. Другой паренек повыше – с синяком под глазом. Его-то я и взял после краткой беседы. Мне сразу стало ясно – парень умный и честный, именно ему я смогу доверять. И снова оказался прав, в чем убедился впоследствии. Синяк пройдет, а натура не изменится.

* * *

Знакомство с Дашиными родителями состоялось примерно через месяц после нашей встречи. Как я уже упоминал, я буквально боготворил эту девушку. Для меня она была ангелом, спустившимся на землю с небес. Небес из голубого хрусталя. В нем плещется игристое шампанское и страсть. Весьма инфернальное желание – обладать ангелом. Причем, в самом примитивном физическом смысле. Но с другой стороны, этот ангел сотворен из плоти и крови. Она была так прекрасна, что первое время я боялся к ней прикоснуться. Мы просто гуляли по улицам, возле местных прудов, сидели на поваленном, но живом, дереве. А потом я ее поцеловал… Никогда прежде от поцелуя у меня так не кружилась голова. Это ощущение повторилось потом, через много лет, во время нашего краткосрочного, уже взрослого, романа. Поцелуй – и все плывет, будто девушка обладает способностью опьянять. Родители ангела представлялись мне людьми возвышенными и прекрасными, ведь только небожители способны сотворить столь прекрасное создание. Я сильно ошибался. Природа весьма причудливо тасует гены поколений – и создает удивительные типажи, из выродившейся породы она может вдруг сотворить совершенство.

Дашин папа, простой рабочий, трудился на заводе слесарем. Среди пролетариев есть очень много достойных и честных людей. Увы, Александр Мартынович к ним не относился. И даже напротив. Наша первая встреча с ним поразила меня в самое сердце. Хотя и тогда мне казалось, что я успел всякого повидать и достаточно ожесточиться. Даша немного задержалась с прогулки, мы загулялись до темноты. Я проводил ее до квартиры и с большим сожалением выпустил из пальцев ее теплую мягкую ладонь. Дверь распахнулась от удара. Краснолицый, сильно пьяный человек схватил мою Дашу за плечо – и швырнул вглубь квартиры.

– Ах ты, сука, блядь! Ты че шляешься, блядь такая?! – заорал он. И захлопнул дверь у меня перед носом. За ней слышалась еще более грязная брань и Дашины крики.

Я стоял, как громом пораженный. Моего ангела, мою бледнокожую хрупкую девочку, ругали последними словами. Да как она может жить в этой квартире, с этими людьми?!

Я решительно позвонил в дверь. Брань не утихала. Снова и снова я нажимал на дверной звонок. Пока не услышал из-за двери папашино:

– А ну иди на хуй, че те надо?! А то ща выйду, бля…

Затем громко закричала Даша:

– Папа не надо, пожалуйста… Степа, прошу тебя, уходи.

Я спускался по лестнице, не понимая, где нахожусь. Сердце глухо колотилось в груди.

Добравшись до дома, я позвонил ей и долго уговаривал уехать со мной прямо сейчас. Куда угодно. Лишь бы она вырвалась из этого дома.

– Он не может, не должен с тобой так обращаться, – твердил я. Пока меня не привел в себя Дашин окрик:

– Это мой папа. Он прекрасный человек. Ты просто его не знаешь.

– Что? – в первое мгновение я даже не понял, что она говорит. До такой степени ее слова по смыслу не соответствовали моему восприятию ситуации. Но дальше она начала рассказывать, как ее отец много и тяжело работает, что он сильно устает, что ему приходится пить время от времени, чтобы расслабиться. И что я его просто не знаю, а когда узнаю получше, то пойму – он замечательный.

В тот момент я осознал, что подобное поведение отца и оскорбления для Даши, увы, привычны. Папаша не только ругался, иногда он бил посуду, ломал мебель, порой поколачивал и ее и мамашу.

Но я к его выходкам так и не привык. Однажды я и сам был нетрезв и зол, пришел к Даше, и когда он в очередной раз стал крыть ее последними словами, а потом без всякой причины попытался ударить меня в лицо, увернулся – и как следует засадил ему в подбородок с правой. Он со стоном повалился в коридоре. После чего Дашина мама стала отчаянно кричать, что я убийца, у меня это «на морде написано». С тех пор от посещения Дашиного дома мне было отказано, о чем я, впрочем, никогда не сожалел. Мне совершенно нечего там было делать в присутствии ее родителей. А, когда их не было, я заходил регулярно.

Дашин отец однажды набрался и решил позвонить моим родителям. Трубку взяла мама. Икая, он сказал:

– Пусть твой сынок ко мне больше не приходит!

– А он не к вам приходит, – ответила мама. – Он приходит к вашей дочери. И знаете, я бы очень расстроилась, если бы он к вам приходил.

В общем, отношения наших родителей не сложились. Как и наши с Дашей отношения, в конце концов. Мой ангел тоже оказался человеком из плоти и крови. Однажды я узнал, что она мне изменила, и немедленно ушел. Потому что настоящие мужчины измен не прощают. Ей очень повезло, что ее нынешний муж придерживается иных взглядов. Ей, вообще, с ним очень повезло.

Еще будучи вхож в дом, где ангел жил со своей незамысловатой семьей, на антресолях я обнаружил целые стопки литературных журналов. И принялся читать их с увлечением. «Новый мир», «Иностранная литература», «Нева», «Дружба народов», … Тогда я читал очень много художественной литературы. Сейчас – гораздо меньше. По большей части, специализированную литературу по работе и краткие выдержки из статей, отобранные секретарем. Мне показалось странным, что литературные журналы оказались в Дашиной квартире. Не папа же – опытный слесарь второго разряда – их читал… Мама, работавшая фельдшером, тоже вряд ли имела отношение к этим изданиям. Тогда Даша поведала, что в комнате, где на стеллажах пылились журналы, когда-то жил пожилой профессор. А квартира раньше была трехкомнатной коммуналкой. В две комнаты въехало Дашино семейство – ее родители перебрались в Москву из Тамбовской области, за лучшей жизнью – работать по лимиту, и им выделили жилье. Профессор через некоторое время умер, к бурной радости Дашиных родителей, и лимитчикам решили подселить другого жильца. Их это никак не устраивало. И тогда Александр Мартынович, будучи человеком хоть и тупым, но очень упертым, занял круговую оборону – забаррикадировался в квартире вместе с женой и старшим сыном и сказал, что никуда не уйдет, а прямо здесь умрет с голода. Скандал случился хоть и локальной, но весьма ощутимый. В новые времена им, скорее всего, просто взломали бы дверь, и выволокли из квартиры силком. Но советская власть, хоть ее и принято ругать, отличалась порой гуманизмом. Особенно, когда речь шла о заводских рабочих. «Черт с вами, живите пока», – сказала советская власть. И они зажили втроем в трехкомнатной квартире…

Мы с Дашей довольно долгое время просто гуляли, взявшись за руки. Потом стали целоваться до изнеможения. Чаше всего на улице, на прудах, в троллейбусах – специально выбирали пустующие маршруты и ехали до конечной. Нам некуда было пойти. А потом наступило лето, ее родители уехали на две недели в деревню под Тамбов, и мы наконец перешли последний рубеж.

Тем же вечером Даша поведала мне, что у нее есть молодой человек. Оказалось, он вот уже полтора года служит в армии. Поэтому она берегла свою девственность до его возвращения – так они с ним договорились. Не сберегла. Но все равно, после того, как я ушел, она вернулась к нему. И он ее принял. Для меня странно, когда любовь оказывается выше гордости. Я никогда не смог бы поступиться ею.

– Что же ты будешь делать? – спросил я Дашу. Известие о молодом человеке порядком меня покоробило.

– Наверное, вернусь к нему, – она закусила губу. – Мои родители говорят – я так должна сделать.

Кто знает, может, они и были правы. В отличие от меня, в этом молодом человеке родителям нравилось все. Прежде всего, семья. Они дружили семьями, когда-то вместе приехали из Тамбовской области. К тому же, парень был простой и работящий. Я, по их мнению, занимался какими-то мутными делами («а вдруг он торгует наркотиками?!»), а он поступил в техникум, оттуда ушел в армию, по возвращению собирался восстановиться. У меня была разбитая в драке морда, кое-как залатанная врачами («что ты только в нем нашла?!»), а у него – лицо героя советских кинолент о комсомольцах и покорителях целины, белозубая улыбка и льняные вихры. К тому же, он никогда не использовал непонятных слов, и если что-то говорил, то напрямик – то есть имел в виду именно это, а не что-то совсем другое. Даже то, как я общался («слишком быстро!») вызывало у них раздражение. Они не всегда успевали понять, что именно я сказал. А меня крайне утомляла любая беседа с ними. Даже от необходимости перекинуться парой фраз с Дашиной мамой я заранее испытывал усталость…