А. Владимирский - Великий Ганди. Праведник власти

• Название: Великий Ганди. Праведник власти
• Автор: А. Владимирский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62996-1

Уинстон Черчилль надменно назвал Ганди «полуголым факиром», но миллиарды людей по всему свету величают его Махатмой, что переводится как «ВЕЛИКАЯ ДУША». Он не занимал никаких государственных постов, не принимал почестей и подношений, но был подлинным ГЕНИЕМ ВЛАСТИ, собственным примером доказав, что праведная власть, основанная на моральном авторитете, превыше власти силы и тирании зла. Он говорил: «Победа, достигнутая насилием, равносильна поражению, ибо краткосрочна»; «Я признаю только одного тирана, и это тихий голос совести»; «Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь». Отрицая не только насилие, но и бессилие, Ганди завоевал свободу для родной Индии мирным путем – но не смог предотвратить страшного кровопролития между индуистами и мусульманами, вспыхнувшего после победы и унесшего миллионы жизней. И сам был убит фанатиком всего через пять месяцев после обретения независимости, оставшись в народной памяти святым, пророком, «отцом нации».

Эта книга – лучшая отечественная биография ПРАВЕДНИКА ВЛАСТИ, которого заслуженно величают ЧЕЛОВЕКОМ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ.

---

Но очень скоро к Ганди в тюрьме присоединились другие участники сатьяграхи. Добровольцы соревновались друг с другом, чтобы попасть в тюрьму. Там собрались 155 участников кампании гражданского неповиновения. Им приходилось спать на земляном полу, кормили их весьма скудно, но их дух был крепок как никогда.

Между тем закон о принудительной регистрации индийцев превратился в клочок бумаги. Его никто не собирался соблюдать. Индийцы его игнорировали. Десятки и сотни тысяч людей невозможно посадить в тюрьму.

А те, кто все-таки оказывался в тюрьме, продолжали неповиновение властям. Глава трансваальского правительства, другой бурский генерал, Ян Христиан Смэтс, не видел иного выхода, кроме как начать переговоры с Ганди, которого доставили на встречу с ним прямо из йоханнесбургской тюрьмы. Смэтс заявил, что правительство Трансвааля готово отменить черный закон, как только индийцы согласятся добровольно в разовом порядке сообщать о себе сведения, необходимые властям для учета количества иммигрантов и иностранных рабочих. Ганди согласился на добровольной основе осуществить регистрацию членов индийской общины и прекратить кампанию гражданского неповиновения.

Но Смэтс обманул Ганди: черный закон не был отменен. Некоторые индийцы обвиняли Ганди в чрезмерной доверчивости. Один из соотечественников так избил его, что Ганди в бессознательном состоянии попал в больницу.

Произошло это при следующих обстоятельствах. Ганди стал первым индийцем, который отправился регистрироваться. Утром 10 февраля 1908 года он пошел в бюро регистрации. На повороте его поджидала группа воинственных пуштунов, в том числе Мир Алам, один из его бывших клиентов. Ганди успел только воскликнуть «Э Рама!» (О Боже!), как на него посыпался град ударов.

Если бы не вмешались прохожие, Ганди могли бы забить до смерти.

Выздоровев, Ганди опубликовал в «Индиан опиньон» статью под названием «Грязная игра», где назвал Яна Смэтса «бессердечным человеком» и призвал индийцев возобновить сатьяграху. Хотя министра тоже можно было понять. Избирали его бурские соотечественники, а не индийцы; отменив популярный среди них закон, он рисковал лишиться власти.

Адвокатская контора Ганди на углу улиц Риссик и Андерсон в Йоханнесбурге и ферма Феникс в Натале превратились в центры кампании гражданского неповиновения в Южной Африке. Вокруг Ганди сплотилась группа преданных ему помощников. Среди них были не только индийцы, но и некоторые европейцы – противники расовой дискриминации.

Тем временем индийская община предъявила генералу Смэтсу ультиматум: либо черный закон отменят, либо индийцы сожгут документы о регистрации. Закон не отменили, и две тысячи регистрационных карточек торжественно сожгли в самом большом котле, который смогли найти в Йоханнесбурге. После этого Мир Алам, освобожденный из тюрьмы, публично попросил у Ганди прощения, и тот заверил, что не держит на своего обидчика зла.

Ганди был вновь арестован и приговорен к тюремному заключению. Вторую половину 1908 и начало 1909 года он провел в тюрьмах Претории. Судебные приговоры следовали один за другим. Наряд британского джентльмена пришлось сменить на одежду для уголовных преступников в Южной Африке: для головы колпак, свободная куртка с номерным знаком заключенного и шорты, одна штанина которых черная, а другая светлая.

Однако генерал Смэтс, испытывая уважение к своему оппоненту, прислал Ганди в камеру религиозную литературу, отбирая ее по своему усмотрению. Ведь он тоже был философом и даже создателем особого философского направления – холизма, или философии целостности.

В тюрьме Ганди наконец получил возможность уйти от суеты жизни и погрузиться в философские размышления. Здесь он прочитал «Царство Божие внутри вас» и другие религиозно-эстетические статьи Льва Толстого. Они оказали столь сильное воздействие на Ганди, что он назвал великого русского писателя своим наставником и учителем.

В том же письме Ганди утверждал, что отказался от методов насильственного сопротивления именно потому, что они согласуются с «современной цивилизацией, а значит, с духом конкуренции и разрушения, неизбежно вытекающим из современной морали».

К этому времени среди индийских эмигрантов в Европе, США и Южной Африке из рук в руки распространялось открытое «Письмо к индусу», которое Толстой написал в связи с обращением к нему из Вашингтона редактора журнала «Свободный Хиндустан» индийского эмигранта Т. Даса.

Ознакомившись с материалами этого журнала, Толстой записал в дневнике: «Нехорошо. Хотят конституцию, хотят участвовать в правительстве, и только. Они добиваются права участвовать в правительстве, то есть закрепить то насилие, которое над ними совершается».

В «Письме к индусу» писатель советовал: «…Не противьтесь злу, но и сами не участвуйте во зле, в насилиях администрации, судов, сборов податей и, главное, войсках, и никто в мире не поработит вас». Позднее, в январе 1910 года, Ганди, предварительно получив разрешение от Льва Толстого, опубликовал полный текст «Письма к индусу» в «Индиан опиньон».

Учение Толстого привлекло Ганди своим идеализмом, аскетизмом, проповедью непротивления злу насилием, убеждением, что все материальное – ничто, ностальгией по поводу утраченных вечных начал нравственности, неприятием научно-технического прогресса, культом простого уклада жизни, возвращению к «естественному человеку» Руссо. Но в отличие от Толстого, который был только религиозным философом-проповедником, Ганди был в первую очередь политиком, добивавшимся освобождения своего народа.

Как и Толстой, Ганди был религиозным реформатором. Оставаясь правоверным индуистом, он, однако, не признавал за индуизмом исключительной роли и полагал, что не все в этой религии совершенно. Он говорил: «Я не сделаю себе фетиша даже из самой религии и никакого зла не извиню во имя ее… У меня нет желания увлечь кого-нибудь за собой, если я не понят его разумом. Я сам отрекусь от божественности древнейших шастр (священных книг индусов. – А.В.), если они не убедят меня в своей истинности».

Джавахарлал Неру писал: «Ганди утверждает, что понимает дух индуизма и отвергает любое писание, любую практику, не согласующуюся с его идеалистической интерпретацией, называя их вставками или позднейшими добавлениями… Поэтому на практике он свободно говорит на тот лад, какой ему вздумается, меняется и приспосабливается, развивает свою философию жизни и действия, подчиняясь лишь собственной концепции высшего нравственного закона».

Для Ганди религия стала одним из важных средств политики. Он утверждал: «Моя преданность истине привела меня в сферу политики; без малейшего колебания и вместе с тем со всей смиренностью я могу сказать, что тот, кто утверждает, будто религия не имеет ничего общего с политикой, не знает, что такое религия». В то же время, в декабре 1947 года, в последние недели своей жизни, Ганди пришел к убеждению, что «религия – личное дело каждого. Ее не следует смешивать с политикой и общественной жизнью». Он все больше опасался прихода в политику религиозных фанатиков, которые как раз тогда спровоцировали массовое кровопролитие в его родной Индии.

Ганди признавался: «Говорят, что я святой, губящий себя политикой. На самом деле я политик, который изо всех сил старается быть святым».

Он исходил из того, что любое несоответствие между словом и делом – это лазейка для лжи. Малейшее расхождение между убеждениями и поступками людей создает условия для ошибок и бедствий в жизни общества. В этом, как считал Ганди, заложена первопричина разложения общества и раздвоения личности. Он искал формулу душевного состояния индивидуума и общества в целом, которая могла бы гармонично соединить веру с поступками, образ мысли с действиями, декларации правительств с политической практикой, конституции государств с реальной жизнью людей и деятельностью властей. Ганди искал правду истинного гуманизма и всеобщей любви к человеку.

Тех индийцев, которые торговали без разрешения, отправляли в тюрьму. И богатые люди, купцы или адвокаты, в рамках сатьяграхи превращались в мелких торговцев-разносчиков и очень быстро оказывались в тюрьме, поскольку их приговаривали к исправительным работам. Нарушить запрет на пересечение границы Трансвааля было еще одним способом угодить за решетку. Первую акцию по пересечении границы возглавили образованные индийцы, говорившие по-английски, в том числе сын Ганди Харилал. Их арестовали в небольшом городке Фольксрусте, который с тех пор стал одним из символов кампании гражданского неповиновения. В октябре 1908 года в тюрьму отправился и сам Ганди. В первую ночь, находясь, по его словам, «в обществе дикарей, негодяев, убийц, воров, развратников», Ганди читал «Бхагавадгиту». От повседневного труда у него болела спина, ладони покрылись мозолями. Но он с воодушевлением готовил для заключенных вместе с ним индийцев овсянку без сахара, которую они столь же радостно съедали.