Михаил Шахназаров - Слева молот, справа серп

• Название: Слева молот, справа серп
• Автор: Михаил Шахназаров
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-080196-1

Ностальгический, полный приключений и безумно смешной роман о нашем общем прошлом.

Эта книга – для тех, кто родился и вырос в СССР, а также для тех, кто уже не застал те времена, но очень хочет знать, как тогда жилось в стране на самом деле.

Время и место действия: середина восьмидесятых, одна из союзных республик. Вода «Боржоми», валютный магазин «Березка», дефицитные импортные сапоги, случайно «выброшенные» в сельпо, и рестораны, в которые можно попасть без очереди только по знакомству, поездки в колхоз всем трудовым коллективом… В общем, всё то, что мы и рады бы забыть, но с таким удовольствием вспоминаем, собравшись за рюмкой чаю.

---

Невменяемый Марьин приставал с вопросами к официантам. Интересовался длиной дугообразной принадлежности. Не праздно – для статистики. Двое Рому послали, третий обещал позвать вышибалу. Четвертый оказался более общительным и, подмигнув, с улыбкой пригласил Марьина в туалет. Того это чуток отрезвило.

Утро следующего дня началось в кафе Дома печати. Бармены заведения давно пребывали в уверенности, что слова «журналист» и «алкоголик» являются синонимами. Они восхищались стойкостью ливера бессменно поддающих и удивлялись, как ребята попадают по клавишам печатных машинок трясущимися пальцами.

После соточки Андрей потеплел:

– Хорошо вчера погудели, Ромка. А как новый роман? Как прошла ночь с бобрихой?

– Вспомню – расскажу. И не об этом сейчас думать надо, а о гонадотропине.

– Да… Со Шнапсте можем влипнуть, серьезнее не бывает, Ром. Чует мое сердце – помрет малопенисный. Или помрет, или станет инвалидом.

– При чем тут Шнапсте? Я про настоящих лососей. Статью нужно писать. И с чего это можно влипнуть? Ну придет, допустим, Гвидо с претензией. Скажем, что не соблюдал режим и этим перечеркнул возможность стать половым гигантом. В ментовку он побежит вряд ли. Через несколько часов весь город будет знать, что у Гвидо отросток размером с мелок для рисования, и он хотел его увеличить при помощи гормонального препарата. А кому такой позор нужен? Да и сам Гвидо наверняка валютой приторговывает. Видел, как он озирался по сторонам, когда деньги передавал? В кабинете три человека, а он озирается. Инстинкт. И вряд ли Шнапсте захочет, чтобы его взяли за исколотую жопу.

– Рома, меня поражает твое умение знать все за других.

Материал был дописан после третьего захода в буфет. Присутствовали рыболовецкая героика, описание мученической смерти лосося после нереста и обещания в скором времени накормить всю страну красной рыбой. Но большая часть материала посвящалась именно гонадотропину, за инъекцией которого сознательные самки лосося выстраивались чуть ли не в очередь. К главному отправился Марьин. За выхлопы перегара Андрей не переживал – к обеду кровь самого Виктора Матвеича бурлила от промилле. Не употреблял он только во время визитов различных делегаций, о которых предупреждали заблаговременно. Бегло пробежав глазами текст, Матвеич подвел резюме:

– За статью могу только похвалить. Но скорость ее написания оставляет желать лучшего. Хорошее открытие, для народа нужное. Правильно отметили, что, если внедрение новшества пойдет по плану, скоро лосось перестанет быть дефицитом.

– Может быть, может быть, Виктор Матвеич. Но мне вовсе и не кажется, что лосось является дефицитным продуктом.

– Это почему же?

– На мой взгляд, эта рыба не относится к продуктам первой необходимости. Как и колбаса, паюсная икра, шоколадные конфеты и многое другое. Я имею в виду, для широких народных масс. А вот для руководящих товарищей лосось просто необходим. Ведь потребление этой рыбы положительно влияет на работу головного мозга, который у лидеров партии пашет по 28 часов в сутки. А мы вполне можем обойтись килькой и рыбными тефтелями в томате.

– Марьин… если ты продолжишь при каждой нашей встрече хаять систему, я могу и на выговор сподобиться. Вы последнее время с шуточками перебираете. Что ты, что друг твой непутевый.

В этот же день статью отправили на согласование в вышестоящие инстанции. Такие материалы были под строгим контролем. Ответ пришел в понедельник.

…Виктор Матвеич выхаживал по кабинету, глубоко затягиваясь сигаретой. Главный был невысоким, лысоватым человеком в очках с толстой роговой оправой. Левую руку он постоянно держал в кармане. Правой любил чесать заушину.

– Увы, коллеги. Не все так гладко в нашем пишущем королевстве. Статью приказали не ставить. Причем в категоричной форме приказали. Похвалили за слог, за подачу материала, идейность и метафоричность. Особенно понравилась вот эта строка: «Самка лосося напоминает любящую мать, которая готова во благо своих детей на любые жертвы. Пожалуй, это единственное живое существо, идущее на смерть ради будущего потомства».

– Можно сказать, что с себя писали, Матвеич.

– Рома, перестань. Перестань испытывать мое терпение. Касательно статьи. Обидно… очень и очень обидно. Вы старались, да и мне ваш подход понравился. Но перечить верхам я не могу. Они рассуждают здраво и мудро.

– Если мудро, то почему зарезали хорошую байку? – возмутился Марьин.

– Зарезали потому, что Запад не дремлет и продолжает плести свои сети. Они ведь все наши газеты читают. От «Скотовода Бурятии» до «Гудка» и «Советского спорта». У них там целые отделы сидят из предателей нашей Родины. Из подлых ренегатов, поставивших во главу угла дутые моральные и материальные ценности Запада. Вычитывают наши статьи, а потом бессовестно воруют идеи. Хочу подчеркнуть, светлые идеи.

– Особенно это воровство по их автомобилям, шмотью и аппаратуре хорошо прослеживается, – вставил Марьин.

– Ты вот что, Андрей. Ты сам знаешь, что говоришь откровенные глупости. На автомобиле в космос не полетишь. На кассетнике пятилетку не прокрутишь. О поклонении их попугайским шмоткам я и говорить не желаю. Пример могу привести. Знакомый купил плавки. Купил с рук у какого-то спекулянта.

– Хорошие у вас знакомые, – вставил Рома.

– Попрошу не перебивать, Хузин. Если я по твоим знакомым пройдусь, сам, наверное, краской изойду. Так вот. Купил он плавки. Цветастые, с американским флагом. В пластиковой коробочке, расписанной заморскими вензелями. Стоили они как хороший костюм.

– В хороших костюмах у нас ходят только завмаги и члены Политбюро, Виктор Матвеич, – перебил Хузин. – Хороший костюм – это импорт или индпошив.

– Хузин, кажется, я упоминал про терпение. Так вот. Поехал мой товарищ в Юрмалу, искупнулся. Выходит на берег, а весь пляж на него смотрит, гогочет и чуть ли не пальцами тычет. Потому как никакого звездно-полосатого флага уже нет, а есть прозрачный материал и женская ручка, прикрывающая его гениталию, произрастающую из густой рыжей мочалки.

– А потом плавки высохли, и флаг снова появился, – продолжил Марьин. – Виктор Матвеич, я эту историю уже раз пять слышал. Как и про китайский ковер.

– Значит, к нам завезли целую партию таких плавок, чтобы поиздеваться над народом. А что случилось с ковром из Поднебесной, Андрей?

– История немного поужаснее, чем с плавками. Семья купила дорогой китайский ковер и постелила его в гостиной. Хорошо, не на стенку повесили. Семья, нужно сказать, большая. Ночью бабушке приспичило избавиться от закипающей в изношенном пузыре урины.

– Можно без натуралистических подробностей?

– Можно. Дорога в туалет лежала через гостиную. Зашла в нее бабушка, помянула Господа в крике последнем и отбросила тапки. Потому как посередине комнаты стоял светящийся гроб с товарищем Мао Цзэдуном.

– Это тебе мертвая бабушка рассказала?

– Нет, оставшиеся в живых обитатели квартиры. И не мне. В городе об этом судачат. Оказывается, в ковре были фосфоресцирующие нити, которые в полной темноте начинали светиться, проецируя объемное изображение лежащего в гробу великого кормчего. И лежали они рядом. Фосфорный Мао и вполне себе реальная, но уже мертвая бабуленция с остывающей уриной в мочевом пузыре. Поэтому лучше плавки с женской ручкой, Виктор Матвеич, чем продукция наших китайских товарищей, от которой любого нормального человека может кондратий хватить.

– Больше похоже на детскую сказку-страшилку. Но мы отвлеклись. Я еще раз повторю: хватит забивать себе головы вещизмом. Другой бы вас давно уволил, а я продолжаю терпеть все ваши выкрутасы. Только выговорами пугаю.

– Виктор Матвеич, вот вы говорите про поклонение западному шмотью, а сами в туфлях производства ФРГ, – начал борьбу за правду Хузин. – И часы у вас мейд ин джапан.

– Рома, у меня проблемы с ногами – ревматизм. Поэтому я ношу туфли производства ФРГ. А часы мне подарил мой чехословацкий друг.

– Карел Готт?

– Ага… Карел Готт. Это все оттого, Хузин, что твой кругозор не расширяется, а сужается. От водки сужается. Кроме Карела Гота ты никого из чехословаков не знаешь?

– Знаю. Иржи Холечека, Петера Штясны. Маркету Беднарову еще знаю.

– И кто же такая Маркета Беднарова?

– Красивая девушка. Ураган, можно сказать. У меня с ней половой контакт был на ночном пляже Анапы. В рамках обмена опытом между молодежью стран социалистического блока.

– Да, Хузин… Не приведи Господь, ты из редакции вылетишь. Тяжело тебе в жизни будет. Либо сопьешься, либо сядешь.

– Звучит как пожелание.

Врать самому себе у Матвеича получалось хорошо. Даже лучше, чем врать окружающим. Этим качеством главный редактор комсомольского рупора обладать был просто обязан. Обманывая себя, Матвеич не краснел. Главный осознавал, что народ больше беспокоит наличие колбасы на прилавке, нежели полеты «Союзов» и рокот комбайнов. Как выполняются пятилетки, он видел. Частично разочароваться в идеях и жизни Матвеича заставили посещения земель, находящихся по другую сторону государственной границы. Оказавшись в Белграде, главред почувствовал, как медленно приподнимаются его веки. Прогулка по весеннему Стокгольму сделала глаза удивленными и широкими. На Нью-Йорк он смотрел взглядом человека, страдающего базедовой болезнью. Кто-то из московских коллег заметил: «Виктор Матвеич стал похож на Крупскую. И глаза, и выражение лица такие же. Только лысый».