Анастасия Туманова - Дама полусвета

• Название: Дама полусвета
• Автор: Анастасия Туманова
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-73894-6

Анна Грешнева уверена, что ей никогда не избавиться от тягостной участи дамы полусвета и никогда не быть рядом с тем, кого она любит. Софья, ее сестра, тоже не считает себя вправе открыть свое сердце Владимиру Черменскому – купеческие содержанки не становятся дворянскими женами. И лишь Катерина пренебрегает условностями, живет так, как подсказывает душа, и – счастлива. Придет ли время, когда старшие сестры поймут, что это и есть единственно верный путь?

Роман ранее выходил под названием «Душа просится к тебе».

---

Первый раз Черменский встретился с нею перед самым Рождеством, на вечере у графини Анны в Столешниковом. Гостиная была полна гостями и «кузинами», слышался смех, звон бокалов, девичья болтовня, кто-то играл на рояле, кто-то напевал французские куплеты… а Владимир стоял столбом, как мальчишка пятнадцати лет, и в упор, напрочь забыв о приличиях, смотрел на Софью. Они не виделись всего год, но Черменский не сразу узнал ту испуганную, заплаканную, мокрую зеленоглазую девочку, вытащенную им из реки, в стройной барышне, непринужденно вошедшей в комнату. На Софье было простое, но довольно дорогое муаровое черное платье со строгим воротом, волосы уложены в высокую прическу, из которой словно случайно выбивалось несколько кудрявых прядей на шее и висках, зеленые глаза смотрели безмятежно, спокойно. К ее руке тут же выстроились в очередь мужчины. На Черменского Софья взглянула мельком, поздоровалась, сказала несколько ничего не значащих слов… И, вежливо улыбнувшись, отошла к сестре. И до самого конца вечера больше не повернулась к нему.

Ни тогда, ни позже Владимир так и не смог ничего понять. Графиня Анна, встречаясь с ним, только пожимала плечами. «Володя, видит бог, я сама теряюсь в догадках. Соня стала такой скрытной, такой вспыльчивой, никогда ни о чем не рассказывает… Уверяет, представьте, что ни одного письма вашего не получила! И этот ужасный человек по-прежнему рядом с ней… Я до сих пор не пойму, чем он ее взял! Соня не влюблена в него ни капли, клянусь вам! Я же все-таки женщина и чувствую такие вещи! Но она выходит из себя всякий раз, когда я пытаюсь повлиять на нее… отговорить… Ведь Соня не может, в самом деле, его любить, это просто нонсенс, бессмыслица!»

В последнем Владимир с каждым днем сомневался все больше и больше. Он уже выяснил, что Софья живет в Богословском переулке, в доме, который купил ей Мартемьянов, и однажды даже нахально, на свой страх и риск, зашел туда, зная, что Федора нет в Москве. Но выглянувшая на стук Марфа сделала вид, что не узнала Черменского, и сердито объявила, что барышни нет и не будет.

Ждать ему, казалось, было больше нечего – и тем не менее Владимир остался в Москве. Они с Северьяном сняли маленькую квартиру на Остоженке. В «Московском листке» всегда находилась работа, а вечерами можно было ходить в Большой и слушать Софью, но партий ей пока предлагали мало, и заглянуть в эти зеленые глаза, которые перерезали его жизнь год назад, Черменскому удавалось лишь два-три раза в месяц. Случалось, он встречал Софью в Столешниковом, у сестры, но она, так же, как и в первый раз, вежливо здоровалась с Владимиром, улыбалась – и более не замечала его.

Иногда в квартире на Остоженке появлялась Ирэн, регулярно наезжавшая из Северной столицы в Москву. Видясь с Черменским, она всякий раз искренне радовалась, задавала тысячу вопросов о Раздольном, о Северьяне, о Наташке с Ванькой, проглатывала все, написанное Владимиром за время ее отсутствия, хвалила, ругала, возмущалась тем, что он ленится, а ведь мог бы, мог бы даже недурные романы сочинять!.. Сначала Владимир терпеливо объяснял, что карьера беллетриста его не привлекает и что он занимается этим исключительно забавы ради, да и лишние деньги никому еще не мешали. Но для Ирэн, положившей жизнь на алтарь журналистики, готовой ради сокрушительной новости бегать по трущобам, воровским «малинам» и публичным домам самого низкого пошиба, сие казалось непостижимым, и вскоре Черменский устал с ней спорить. Обычно они шли в театр или французскую оперетту, затем – в ресторан, потом возвращались на Остоженку, где Кречетовская с упоением целовала его, увлекая в постель, и – на другой день спокойно, без капли грусти уезжала в свой Петербург. В конце концов Владимир понял, что ему повезло, как везет лишь одному мужчине на тысячу: он имеет превосходную любовницу безо всяких взаимных обязательств.

И вот сейчас Ирэн с хохотом висит у него на шее, болтая ногами и ничуть не смущаясь от того, что на них смотрит весь ресторан. Народу, впрочем, было уже немного: близилось утро.

– Черменский, а почему Северьян сегодня не с тобой? Ты его отослал или он сам ушел? Давно вы болтаетесь по Москве порознь? Ты – здесь, он – на другом конце города, на разумные вопросы отвечать не желает, притворяется пьяным… Что вообще у вас происходит?! Эти номера Ковыркиной, как я знаю, довольно опасны, там крутится куча шантрапы с Хитрова, а…

– Ирэн, Ирэн, черт возьми, Ирэн, помолчи!!! – рявкнул Черменский, вызвав этим удивленный взгляд Газданова. – Ты видела Северьяна?!

– Да, а что в этом удивительного? – слегка обиженно спросила Ирэн. – Неужели ты не знаешь, где он?

– Так где этот черт гуляет, ты говоришь? – не отвечая ей, быстро переспросил Черменский.

– В номерах Ковыркиной в «Болванах», – пожала плечами Ирэн. – Там, где девочки. Представляешь, не узнал меня, паршивец!

– Неужели настолько пьян?! – поразился Владимир.

– В том-то и дело, что не настолько! И добиться от него я так ничего и не смогла!

– Я еду немедленно, – поднимаясь, решительно сказал Черменский. – Иначе он, собачий сын, смоется опять, и ищи ветра в поле.

– Черменский, а ты уверен, что стоит его держать? – медленно спросила Ирэн, опуская ладонь на рукав Владимира. – Твой Северьян – человек вольный, если он захотел уйти – какое ты имеешь право его преследовать? Ведь не встреть я его случайно, ты бы так и не узнал, где он, верно? Возможно, Северьян совсем в этом не заинтересован.

– Не знаю… Ей-богу, не знаю, – помолчав, сквозь зубы сказал Владимир. – Просто я полагаю, что десять лет дружбы все же дают мне какие-то права… Хотя бы на то, чтобы узнать, что произошло.

– Пф! Я бы на твоем месте…

– Ты не на моем месте, Ирэн, – резко оборвал он ее и обернулся к Газданову: – Сандро, прости, я вынужден идти.

– Я провожу тебя, – поспешно сказал Газданов, поднимаясь. Они поочередно приложились к руке холодно молчащей Ирэн, Черменский расплатился по счету, и друзья вышли из ресторана под черное осеннее московское небо.

– Хочешь, я поеду с тобой? – нерешительно предложил Газданов, глядя на неровно освещенное фонарем мрачное лицо Владимира. – Я могу помочь?

– Нет, брат, тут ты мне не поможешь… – медленно, явно думая о другом, ответил Черменский. – Спасибо, но езжай-ка ты лучше спать, скоро утро. Где ты теперь живешь?

– На Дмитровке, в доме Шишкина.

– Даю слово, что мы еще встретимся. – Черменский оглянулся в поисках извозчика, и тут же от тротуара напротив отделилась пролетка. Ожидая, пока она подкатит ближе, Владимир, не поднимая глаз на друга, произнес:

– Если ты намерен предпринять какие-то шаги в отношении графини Грешневой… Впрочем, разберешься сам.

– Нет, Черменский, продолжай! – почти взмолился Газданов. – Я весь вечер хотел тебя просить о совете, но… твоя знакомая…

– Да уж… Ирэн – это всегда ураган… То есть ты все-таки собираешься ухаживать? Тогда, если тебе нужен мой совет, прежде всего забудь все, что о графине говорят в Москве.

– Ты хочешь сказать… – растерянно начал Газданов.

– Я хочу сказать, что Анна Грешнева во сто крат лучше своей репутации. И если тебе нужна просто блестящая любовница, которой лестно похвастаться перед приятелями… я бы тебе рекомендовал искать ее в другом месте. Эта женщина достойна лучшего. Для того чтобы стать ее официальным покровителем, у тебя, я думаю, не хватит средств, ты еще все-таки не министр. Жениться ты вряд ли рискнешь, а…

– Знаешь что, Черменский, оставь этот тон! – вдруг взвился Газданов. В его речи послышался явный акцент, что говорило о сильном волнении, и Владимир удивленно посмотрел на него. Затем улыбнулся и протянул руку:

– Ну, не горячись, витязь Тариэль… прости. Ей-богу, я не хотел тебя обидеть. Говорю это всё лишь потому, что отношусь к графине Грешневой с глубочайшим уважением… и поверь мне, она его заслуживает. Если вы с ней станете друзьями, ты поймешь, что я имею в виду. А сейчас, извини – мне в самом деле пора. До встречи.

Еще сердитый, Газданов тем не менее пожал протянутую руку, буркнул: «Оревуар…», но Черменский примиряюще ткнул его кулаком в плечо, и полковник против воли улыбнулся. Подъехал извозчик, Владимир ловко вскочил в пролетку, и та покатила по пустой темной улице.

На Таганке фонарей не горело совсем. Эта дальняя окраина Москвы считалась местом нехорошим, по ночам здесь пустели улицы, крепко запирались ворота и калитки, захлопывались пудовые ставни и спускались с цепи злющие кобели: купечество оборонялось от ворья. На грязных, узких улочках, ведущих к заставе, всю ночь были открыты кабаки и притоны, слышалось пьяное пение, хохот девок, звон бьющихся бутылок и площадная брань. Как раз в это место и направлялся Черменский. С Гончарной улицы он шел пешком: извозчик, благообразный сухой старичок, напрочь отказался ехать в «Болваны» и отговаривал от столь опасного путешествия и седока, но Владимир, не слушая, расплатился и быстро зашагал вниз по темной, без единого огня улице.