Бхагаван Раджниш (Ошо) - Притчи старого города. Беседы о свободе, любви, счастье и юморе

• Название: Притчи старого города. Беседы о свободе, любви, счастье и юморе
• Автор: Бхагаван Раджниш (Ошо)
• Жанр: Эзотерика

Этот сборник содержит двенадцать избранных дискурсов, в которых Ошо комментирует притчи духовных традиций мира.

Каждая история сама по себе несет послание тому, кто ее слушает. Но в комментариях Ошо она становится настолько объемной и яркой, как будто читатель сам присутствует в том месте, где разворачиваются события. С помощью Мастера, который обращает наше внимание на неявные детали и показывает их значение, читатель начинает видеть то, что обычно остается скрытым от случайного наблюдателя. И тогда история становится вратами к высшему пониманию, дверью, ведущей к раскрытию сути послания, оставленного мастерами прошлого в притчах и историях и адресованного следующим поколениям искателей.

«Все, что человечество находило, оно прятало в притчах. Вот почему Иисус говорит притчами, и Будда рассказывает истории… Любите истории. Когда их любят, они раскрывают свои тайны».

Ранее книга выходила под названием «Человек, который любил чаек. Двенадцать избранных притч великих духовных традиций мира».

---

Равви выбрал прекрасную притчу. Он ничего не сказал о Боге, о служении, он даже не дал прямого ответа. Ученики, наверное, и сами забыли о вопросе – в этом красота причти. Она не делит ум на вопрос и ответ, а просто дает внутреннее ощущение действительности.

В жизни нет никаких технологий. Помните, жизнь – в отличие от американцев – не любит технологий. Американский ум, или, точнее, современный ум склонен делать технологии из всего. Даже если речь идет о медитации, современный ум старается сделать из нее технологию. Мы создаем машины, теряя человека; мы теряем всякий контакт с жизнью.

Помните, есть вещи, которым нельзя научить, которые можно только уловить. Я здесь. Вы можете наблюдать меня, можете заглянуть мне внутрь – и вы увидите равновесие, вы увидите молчание. Оно почти осязаемо; вы можете его коснуться, можете его услышать, можете его увидеть. Вот оно! Я не могу сказать, что это такое, не могу дать специальных техник, чтобы его достичь. Самое большее, я могу рассказать несколько притч, историй, но это будут только намеки. Те, кто понимает, позволят им упасть себе в сердце, как падают в почву семена. В свое время, в нужную пору они прорастут; и вы по-настоящему поймете меня лишь в тот день, когда испытаете то же, что и я. Я перешел на другой берег, вы кричите мне через пропасть: «Скажи, друг, как тебе это удалось?» И вот все, что я могу вам сказать:

«Сам не знаю!.. Только одно могу сказать: когда я чувствовал, что вот-вот упаду в одну сторону, я наклонялся в другую».

Держитесь середины. Будьте постоянно бдительны, чтобы не потерять равновесие, и тогда все случится само собой.

Оставаясь посередине, вы будете открыты для Бога, для его милости. Оставаясь посередине, вы можете стать хасидом; вы можете научиться принимать милость. Бог есть милость. Нельзя ничего сделать, чтобы найти его; можно сделать только одно: не преграждать ему путь. Двигаясь в крайность, вы становитесь напряженным, и напряжение делает вас слишком жестким. Когда вы посередине, напряжение исчезает, вы таете и становитесь текучим. Вы больше не преграждаете путь. Когда вы посередине, вы больше не стоите у Бога на пути, – или, позвольте мне сказать это так: когда вы посередине, вас нет. Точно посередине случается чудо: вы – никто, вы – ничто.

Вот тайный ключ. Он может отпереть для вас все тайные замки существования.

Достаточно на сегодня.

Глава 2 Игроки в игре Разгневанный самурай на переправе

О добровольных страданиях, причиняемых амбициями и нетерпением

* * *

Музо, национальный учитель, один из самых прославленных мастеров своего времени, в сопровождении ученика покинул столицу, направляясь в далекую провинцию.

У реки Тенрю им пришлось ждать целый час, прежде чем они смогли взойти на паром. Когда они уже отплывали от берега, какой-то пьяный самурай вскочил на переполненный паром, едва не потопив его. Пока маленькая лодка пересекала реку, он шатался, отчего лодка угрожающе раскачивалась.

В страхе за своих пассажиров паромщик умолял его стоять спокойно. «Мы здесь, как сельди в бочке», – грубо сказал самурай. Затем, указав на Музо, добавил: «Почему бы нам не сбросить этого бонзу?» «Пожалуйста, потерпи, – сказал Музо, – скоро мы будем на той стороне». «Что?! – вскричал самурай. – Терпеть? Мне?! Послушай: если ты не выпрыгнешь сам, Клянусь, я тебя утоплю!»

Спокойствие мастера привело самурая в такое бешенство, что он ударил Музо железным веером, в кровь разбив ему голову.

Ученик Музо больше не мог этого выносить и, будучи человеком сильным и благородным, пожелал вызвать самурая на поединок. «Я не могу допустить, чтобы после этого он оставался в живых», – сказал он. «Стоит ли волноваться из-за такого пустяка? – с улыбкой сказал Музо. – Только в такие моменты и может проявить себя бонза. Помни: терпение – больше, чем просто слово».

И он прочел сочиненное экспромтом стихотворение-вака:

«Нанесший удар, принявший удар —

Лишь игроки в игре,

Эфемерной, как сон».

И когда лодка причалила к берегу, и Музо с учеником сошли на землю, самурай подбежал к мастеру и простерся у его ног. В то мгновение он стал учеником.

* * *

Искания, желание составляют основу болезни ума. Отсутствие исканий, желания – основное условие здоровья вашего существа.

Менять объекты желания очень легко, но это не путь трансформации. Можно желать денег, власти… можно изменить объекты желания – вы можете начать желать Бога, но останетесь прежним, потому что продолжаете желать.

Главная перемена касается не объектов желания, а субъективности человека.

Если желание прекращается – и помните, я не говорю, что нужно его прекратить, – когда желание останавливается, вы впервые чувствуете себя как дома: спокойным, терпеливым, блаженным; впервые жизнь открыта для вас, а вы – для жизни. Само разделение между вами и жизнью исчезает, и это состояние неразделенности – божественно.

Ко мне приходят люди со всего мира, они совершают путь в тысячи миль. Когда я спрашиваю: «Зачем вы пришли?» – кто-то говорит: «Я ищу Бога», а кто-то: «Я ищу истину».

Они не понимают, чего просят. Они просят невозможного. Бог не вещь. Бог не объект. Его нельзя искать. Бог – все целое. Можно ли искать целое? В нем можно раствориться, с ним можно слиться, но искать его нельзя. Искания просто означают: вы все еще верите, что отделены от целого; вы остаетесь ищущим, а целое – искомым.

Иногда вы ищете женщину, иногда вы ищете мужчину. Иногда, разочаровавшись в мире, начинаете искать мир иной – но вы еще не разочаровались в самих исканиях.

Ищущий всегда в беде. Ищущий вечно в растерянности. Он не понимает главной проблемы. Он думает, что нужно искать Бога, и тогда все разрешится. Совсем наоборот: если все разрешилось – внезапно – Бог…

Сами по себе искания нездоровы. Не увлекайтесь галлюцинациями эго… когда кто-то приходит и говорит, что ищет Бога, в его глазах так и светится эго, осуждение мира: он не простой человек, он человек религиозный. В том, как он это говорит, видна гордость: он не обычный человек, он не из простых смертных. Он особенный, необычный. Он не ищет денег, он ищет медитации. Он не ищет ничего материального, он ищет нечто духовное.

Но для меня – и для всех, кто знает, – все поиски принадлежат миру. Не бывает других поисков, кроме мирских. Желание принадлежит миру. Желания «не от мира» не бывает. Мир существует в самом желании. Неважно, чего именно вы желаете; самого факта желания достаточно, чтобы удержать вас во власти мира. Потому что все желания происходят из одного главного заблуждения – что вам чего-то недостает, что нужно что-то большее. Во-первых – и в главных – все, что вам нужно, уже есть. Ничего больше не нужно.

Из-за желаний мир превращается в кошмар, и последний из кошмаров – нирвана. Безусловно, последний – потому что, если вы просыпаетесь в поисках Бога и нирваны… когда вы просыпаетесь, все кошмары исчезают.

Вы отбросили мир. Теперь вы ищете Бога. Пожалуйста, отбросьте и Бога. Звучит несколько нерелигиозно, но это только кажется.

Мне очень нравится одно высказывание Альберта Эйнштейна. В каком-то месте он говорит: «Я глубоко религиозный неверующий». На самом деле, религиозный человек не может быть верующим. Религиозный человек может доверять, но не может верить. Доверие исходит из экзистенциального опыта; вера – просто галлюцинации ума, не более чем порождение идеологий, понятий, писаний, философий. Доверие приходит из жизни.

Стоит произнести слово «Бог», как сразу появляется вера. Бог представляет образ верования. А жизнь – не верование, но опыт. Позвольте жизни быть вашим единственным Богом. Никакого другого Бога не нужно, потому что все остальные боги изобретены человеком. Эйнштейн прав, когда говорит: «Я глубоко религиозный человек, но не верующий; я не признаю верований». Что он имеет в виду?

Качество религиозности не имеет ничего общего с качеством верующего. Верующий верит потому, что желает. Верующий верит потому, что стремится к каким-то поискам. Верующий верит потому, что не может жить без ума. Он всегда вставляет ум между собой и жизнью… как рука в перчатке: вы касаетесь возлюбленной, но опосредованно – руку покрывает перчатка. Возлюбленной касается перчатка; вы дотрагиваетесь только до своей перчатки.

Вера похожа на перчатку – она окружает вас оболочкой. Вы не открыты жизни прямо и непосредственно.

Религиозный человек в этом смысле гол – его не окутывают одежды верований. Он соприкасается с жизнью напрямую.

В этом соприкосновении вы таете. В этом соприкосновении вы растворяетесь. В этом соприкосновении вы перестаете быть собой. Вы стали целым, а целое пришло к вам. Океан впадает в каплю, и капля становится океаном.