Дарий Дюже - Драконьеры

• Название: Драконьеры
• Автор: Дарий Дюже
• Жанр: Боевое фэнтези

Бездна – огненная, смертельно опасная планета, возникшая в результате эгоистичных непродуманных действий живых существ. Возвращение первоначального облика планете возможно только при условии обуздания Силы властвующей на ней, называющей себя Хозяйкой Бездны. Найти способ победить Бездну и созданных ею существ может лишь один человек, но справится ли он с препятствиями на пути? Только юноша по имени Лунь может вернуть планете её первозданный облик или погубить её и все живое. Сможет ли он пройти через испытания, коварство врагов, предательство, хватит ли ему беззаветной преданности и бескорыстной поддержки друзей, чтобы остаться человеком и завершить свой путь? И, конечно, он встретит любовь, но сможет ли спасти и уберечь её в бескрайних, огненных просторах, где лишь драконьеры чувствуют себя как дома и вершат свой жестокий суд над людьми?

---

Теперь можно заняться собой. Кожаная куртка, как ни странно, устояла перед слизью этого существа, а вот штаны и рубашка оказались прожжёнными в нескольких местах. И ожоги пекли все сильнее. Две капли отвара и немного мази сняли все неприятные ощущения, но не усталость. Остаток ночи я провёл, расхаживая по обрыву, боясь сесть, чтобы не заснуть. Нашёл и подобрал кинжал: в этой битве он оказался бесполезным, но, возможно, пригодится в следующей. А то, что она будет, можно не сомневаться.

И с первыми лучами Осколка я понял, что это было первое предчувствие, которое сбудется. И я знал, что оно – не последнее. Что-то во мне сломалось после этих событий, но то, что что-то окрепло и проросло новой силой, я понял только теперь. Передо мной лежал путь. Я не знал, куда он ведёт и к какой цели, не ведал, какую цену придётся заплатить за него, но за это ощущение путеводного луча стоило отдать многое.

Прошёл день, и вроде Трофею стало немного лучше. События прошлой ночи казались нереальными, бредовым сном. Никто и никогда не говорил, что встречал подобных тварей, которые неразрывно связанный с Бездной. Да, порождений Бездны – огромное количество разных видов. Но, выйдя из огненного марева на твердь островов, они не могут в него вернуться. Падение в бездну для них равнозначно смерти, как для людей и обычных животных. Что же это за новая напасть?

Прошло ещё две полубессонные ночи, когда Трофей, наконец, встал на лапы, но пришлось потерять ещё почти два дня, чтобы он окончательно окреп. На пятый день после встречи с тварью-из-бездны мы вновь отправились в путь.

Наверно, мы слишком углубились в лес, в своём стремлении отдалится от бездны – третий день блуждали в чаще, а Болотищ всё не было видно. Положение сложилось достаточно скверное: мы сбились с пути, практически закончились припасы, а Трофей был ещё недостаточно здоров, чтобы охотиться. Правда, пару раз мне удавалось подстрелить мелкое лесное зверьё, но этого на двоих было мало, а на настоящую охоту пёс не позволял мне отправиться. Просто становился поперёк дороги и угрожающе скалил зубы.

На четвёртый день нам не встретилось ни одного родника или речки. Мы шли до самой темноты, надеясь найти воду, а когда непроглядная темь и усталость все же вынудили остановиться на ночлег, всё время чудился тихий переплеск речных вод.

Плеск воды чудился недаром – до реки мы не дошли совсем чуть-чуть. И, напившись, отправились искать переправу – речка была достаточно глубока, а сильное течение не вызывало желания переправляться вплавь. Можно было бы остановиться на денёк порыбачить, но не хотелось затягивать путешествие, которое и так получилось длиннее, чем предполагали мы с охотником.

Переправа нашлась нескоро – уже были видны проблески марева бездны между деревьев, когда мы наткнулись на старое поваленное дерево, упавшее кроной на другую сторону реки. Дерево было подрублено, а не вырвано с корнями – это была старая переправа охотников или просто путников, идущих в Янавр. Ну, сойдёт и такая переправа, несмотря на то, что ствол лежал в воде, недотягивая где-то восьми локтей до берега, неизвестно, сколько времени пришлось бы искать что-либо другое, более удобное.

Старая древесина влажно скрипела, но держала, местами мягко проседая под ногами. Я боялся, что старое порченое дерево не сможет выдержать мой вес, и каждую секунду ожидал погружения в холодную воду. Учитывая то, что река впадала в бездну, ничего хорошего это купание не сулило. Но все обошлось благополучно: мы вылезли на берег насквозь промокшие – глубина возле берега была мне по горло, зато без приключений и происшествий.

К полудню стало заметно, что тропинка идёт под уклон – местность начала понижаться, но это стало очевидно, только когда мы набрели на родник, ручеёк из которого тёк вниз по склону, а не в сторону бездны, как это происходило на равнинах. Он весело журчал по камешкам, между неглубоких бережков, поросших сочной зелёной травкой. Было здорово идти вдоль него, а ещё лучше – снять сапоги и пойти босым, по щиколотку в воде…

Трофей вдруг напрягся, остановился, насторожив уши и принюхиваясь: где-то впереди был или враг, или добыча. Оглянувшись на меня, он вдруг сорвался с места, и в несколько гигантских прыжков исчез за кустами, скрывающими изгиб речушки.

Длинные тонкие ноги не спасли оленька – грациозное животное, с которым в скорости могли потягаться только твари-из-бездны. Он лежал в траве неподвижно, превратившись из живого триумфа природы в определённое количество мяса. Трофей сидел над добычей и поджидал меня. Он был явно доволен, и почти напрашивался на похвалу, но в такие моменты я особо ясно понимал Стихву – её нежелание есть мясо. В доме всегда была мясная пища – дичью нас снабжал Кемаль, но я ни разу не видел, чтобы мама ела хлеб с мясом или похлёбку. Она питалась только растительной пищей. На все расспросы, почему же она не ест мяса, Стихва только смеялась, и говорила, что когда подрасту – пойму. Я понял, но отказаться от такой пищи все – равно не мог.

Однажды мне пришлось наблюдать, как двое охотников, вынув из капкана детёныша оленька, закололи его, и никогда не забуду того крика – наполненного болью, похожего на человеческий. Больше месяца тогда не мог даже смотреть на мясо – в памяти тотчас всплывала эта сцена. Но питаясь как Стихва, я чувствовал постоянный голод – корни, плоды и зёрна не давали мне необходимой силы. Человек – хищник, такая же тварь-из-бездны, как и Трофей, как любое другое отродье, выкарабкавшееся на обрыв из огненной круговерти, только ещё… страшнее. За счёт разума и алчности.

Большие индиговые глаза оленька подёрнулись мутной паволокой смерти, я старался не смотреть в них, разделывая тушу. Вырезав несколько кусков, отошёл к ручью – помыть руки, оставив тушу Трофею.

Вечер застал нас на краю Болотищ. Осколок ещё не зашёл, но я решил, что начать переход лучше в начале дня, а не в конце. Всё-таки я никогда не ходил по болотам и топям, а по рассказу Кемаля было ясно, что это очень коварные места. Несколько часов ничего не решат.

Странная встреча

Рассвет разгорелся под бульканье болота, мерное, как постукивание палки странствующего слепого. Трофей мирно дрых, растянувшись возле прогоревшего костра.

Зыбкая трясина, простёршаяся на сколько хватало глаз, была покрыта веселой зелёненькой травкой и невысокими странными деревьями с белой бледной корой и грустно опущенными ветвями.

Нам повезло: спустя час после восхода, наткнулись на вешки – зарубки на странных деревьях, чёрные отметины на белой коре. Кто-то из жителей Янавра проложил тут тропинку. Сначала пришлось прыгать с кочки на кочку, но спустя какое-то время можно было идти по зыби, как по обычной тропе – главное, не останавливаться. Стоило несколько секунд простоять, высматривая очередную зарубку, как сапоги начинали погружаться в мягкую холодную почву.

Мы двигались от зарубки к зарубке, и я старался не думать, что буду делать, если ночь настигнет нас на поверхности зыби. Оставалось надеяться на то, что местные охотники также предпочитали ночевать на твёрдой поверхности, а не в топи.

К полудню оптимизма и надежды поубавилось – конца и края белокорой рощи видно не было, а значит, и конца болоту. Немного поразмыслив, я решил всё-таки не останавливаться, чтобы пообедать, несмотря на изрядную усталость от прыжков с кочки на кочку. Да и что это был бы за отдых, когда не чуешь под собой твёрдой опоры – земли? Пришлось перекусить на ходу куском холодного жареного мяса, Трофей же опять куда-то исчез.

Но, пообедать спокойно, даже на ходу, мне не дали. И наполовину не успев расправиться со своим куском, когда услышал крики где-то впереди и в стороне. Как принято говорить у нас в деревне, кто-то «орал дурниной». Когда я приблизился, не особо выбирая кочки, крики перешли в громкие стенания:

– Помоги мне, клянусь: не врать, не красть, не связываться с драконьерами… что ещё? Я буду делать только добро… ну кто-нибудь, спасите меня, я ведь хороший!

Когда я вышел из-за деревьев, он на миг замолчал, а потом заорал так, что просто уши заложило:

– Помогите!

Паренёк (то, что он молодой, стало понятно только после того, как он умылся…) провалился в трясину уже по грудь, удерживаясь на поверхности за счёт какой-то коряги, то и дело норовящей потонуть под весом бедолаги.

Как он оказался в Болотищах без снаряжения, и даже без длинного шеста – непременного помощника при переходе топи, я в тот момент не понял, да и не было времени задумываться над этой нелепостью.

Увидев меня, он не только заорал, но ещё и попытался размахивать руками – что было в таком положении непростительной ошибкой. Коряга выскочила из-под рук, отлетев довольно далеко, и он немедленно стал погружаться в трясину. И вместо того, чтобы спокойно обвязаться верёвкой и подстраховаться от падения, я был вынужден протянуть ему шест так, положившись на своё чувство равновесия. Которое не преминуло меня подвести, малознакомого с коварством болотных кочек. Всё кончилось тем, что кочка выскользнула из-под ног, и я со всего маху плюхнулся в топь. Зато, мы оба держались за шест и медленно погружались.